Пентагон провел еще одно испытание ракеты-перехватчика шахтного базирования. Взлетела она с авиабазы Ванденберг (штат Калифорния), однако перехватить учебную ракету-мишень не смогла. Последняя стартовала с атолла Кваджалайн в Тихом океане, и все вроде бы шло в пределах нормы. Но плавучая РЛС, установленная на океанской платформе, сработала «не так, как было нужно». В результате сценарий по отражению иранской ракеты (речь велась именно о такой цели испытания) не удался. И теперь специалистам предстоит тщательно разобраться в причинах неудачи, стоившей министерству обороны 120 миллионов долларов.
     Вообще же в планах военного ведомства США значится развертывание на Аляске и в Калифорнии порядка 30 ракет такого класса, способных уничтожать боеголовки на среднем участке траектории полета. И это лишь один из элементов масштабной программы создания противоракетного щита, на реализацию которой со времен президентства Рональда Рейгана уже ушло около 150 миллиардов долларов. При этом в самой Америке достаточно авторитетных критиков всей этой затеи, считающих, что практически сконструировать безукоризненную защитную систему от ракет невозможно. И что даже всего одна(!) прорвавшаяся сквозь нее ядерная боеголовка нанесет стране неприемлемый для нее ущерб.
     Но самое главное, что создание этого щита подталкивает другие страны к совершенствованию своего ударного потенциала. Вот почему тему противоракетной обороны бессмысленно рассматривать обособленно от темы стратегических наступательных вооружений. Это принципиальная позиция Москвы, которую она активно отстаивает уже много лет. Вот и сейчас, когда в Женеве возобновлены российско-американские переговоры по СНВ и якобы уже виден их финал, Москва продолжает настаивать на полной ясности в противоракетных намерениях Вашингтона. Однако тот пытается уйти от такой постановки вопроса.
     Различие в точках зрения сторон заместитель помощника министра обороны США по России Селест Уолландер излагает так: «Москва хочет видеть связь между наступательными и оборонительными системами, а позиция США состоит в том, что в договоре такой связи не будет. Это ведь договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. В преамбуле в принципе может указываться на признание существования взаимосвязи между наступательными и оборонительными вооружениями, но сам договор должен быть, по нашему мнению, сфокусирован только на стратегических наступательных вооружениях».
     Напомним, что в июле прошлого года президенты России и США подписали в Москве меморандум о «совместном понимании» вопроса о дальнейших ограничениях стратегических наступательных вооружений. Он определяет соответствующие количественные рамки будущего договора СНВ через семь лет после его вступления в силу: по числу носителей до 500—1.100 единиц, по числу боезарядов до 1.500—1.675 единиц для каждой из двух стран.
     Как сообщают источники Интерфакса в Вашингтоне, в настоящий момент нерешенными остались технические вопросы, к которым относится точное юридическое соответствие русской и английской версии договора, а также ряд вопросов, связанных с механизмами проверки. Причем высокопоставленный чиновник в Вашингтоне отметил, что «обе стороны хотели бы подписать договор до международной конференции по ядерной проблематике, которая состоится в Вашингтоне в апреле». И это, по его словам, стало бы «примером нашего успешного сотрудничества для других государств».