(Продолжение. Начало в № 17, 22)
     ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ некоторые отечественные исследователи, не принадлежащие к профессиональным историкам, ставят вопрос о национальности темника Мамая. Предполагается, что он мог принадлежать к одной из народностей, населявших степи Южной Руси. Относительно национального состава населения этих земель полной ясности нет, как и относительно происхождения казаков. В присланном в редакцию материале одного из наших краснодарских читателей высказывается гипотеза, что Мамай мог быть местным жителем, ставшим ордынским военачальником, а затем в период смуты в Золотой Орде – и правителем в южнорусских степях.
     На веру принимать это утверждение не стоит, да и вряд ли отыщутся документальные подтверждения данной версии, но собранные нашим читателем факты заслуживают внимания.
     * * *
     В НАЧАЛЕ 1360-х годов от Золотой Орды отпал Хорезм, под власть Литвы отошли земли в бассейне реки Днепр, стали самостоятельными Астрахань, Крым и казачьи земли Дикого поля, которыми тогда управлял как раз Мамай. О событиях того времени на казачьих землях так говорится в «Скифской истории» царского стольника Андрея Лызлова (XVII век): «Потом был у власти царь Темиросса, но не долго, ибо князем Мамаем изгнан был, а потом убит... При царе Занибеке Крым и все поля дикие (Дикие поля – так именовали в то время казачьи земли. – Б.Е.) стали жить по своей воле. И в тех странах уже атаманы над россиянами власть имели и по своей воле россиян как своих подданных судили...» Таким образом, согласно сведениям Лызлова, в XIV веке в южной Руси правил некий царь Темиросса. Более поздние российские историки стали утверждать, что Лызлов имел в виду хана Золотой орды Тимур-Ходжи, старшего сына хана Хидыря (или Хызра), убившего отца и процарствовавшего весной 1361 года всего шесть недель.
     Заметим, что с именами в древней истории сплошная путаница: знаменитого среднеазиатского полководца Тамерлана называли также Темир-Аксаком, Темерляном, Тимур-Тимурленгом, а Чингисхана – Хингисом (Цынгисом) Великим, Тэмучжином, Темучином... Поди попробуй разберись сегодня, о ком повествует древний летописец. Кстати, с участником поединка с Пересветом со стороны войска Мамая на поле Куликовом также нет ясности. Его называют и Челубеем, и Темир-Мирзой, и Таврулом. В частности, в Киприановской редакции «Сказания о Мамаевом побоище» (литературное произведение XV века об исторических событиях Куликовской битвы; сохранилось в нескольких списках, в том числе митрополита Киприана) Челубея называют еще и именем Таврул. Это дает основание предположить, что он относился к потомкам тавров, проживавших на Крымском полуострове.
     

     Справка. Упоминания о таврах имеются в трудах греческих и римских историков и географов VI века до н. э. – I века н.э. Затем тавры смешались со скифами, и их стали называть тавроскифами. На каком языке говорили тавры, точно не известно. Некоторые исследователи считают, что они могли быть одним из древних славянских родов. Но подтверждений в пользу этой гипотезы не предъявлено.
     

     Принято считать, что Куликовская битва была прелюдией полного освобождения Москвы от ордынского владычества. Но, по сути, от этой битвы политически выиграл на тот момент хан Золотой орды Тохтамыш. Он поступил хитрее всех, выждав, когда его противники ослабят друг друга. Затем Тохтамыш предпринял два военных похода для восстановления своей власти. Вначале он разгромил обескровленное войско Мамая на реке Калке (1380 г.), а в 1382 году осуществил успешный поход на Московскую Русь, которая не сумела «восстановиться» после потерь на поле Куликовом.
     Тохтамыш обманом захватил Москву и сжег ее. А затем заставил князя Дмитрия наказать новгородских ушкуйников за их очередные разбойничьи походы на Волгу и Каму, что тот был вынужден сделать (ушкуйники – участники вооруженных формирований из Новгородской и Вятской земель, совершавшие в XIV-XV вв. нападения на торговые суда и ордынские населенные пункты на Волге. – Б.Е.). Под натиском рати Дмитрия Донского ушкуйникам пришлось поменять свой опорный пункт – переместиться из Новгорода в Хлынов (Вятка).
     В доминирующей ныне версии русской истории темник Мамай представлен одним из приближенных хана Золотой орды Бердибека (правил в 1357-1359 гг.), женатым на его дочери. Он свергает очередного слабого хана Тимур-Ходжи (правил всего несколько месяцев в 1361 г.), но, не будучи чингизидом, действует от имени «карманных» ханов, номинально имеющих власть благодаря своим генеалогическим корням. Контроль над всей Золотой ордой Мамай, впрочем, так и не установил. Против него играли более серьезные политические игроки, в том числе и Византия.
     ПРОИСХОЖДЕНИЕ Мамая точно не известно, и сведения о нем оказались, видимо, утраченными навсегда. Не случайно существует выражение: «Горе побежденным!» Достоверно известно вместе с тем, что потомки Мамая стали князьями Глинскими, а представительница этого рода Елена Глинская дала Московской Руси великого правителя – Ивана IV. Вряд ли бы великий князь Василий III стал родниться с «низкородным» семейством, корни которого идут от какого-то захудалого и незадачливого темника, разбитого Дмитрием Донским и Тохтамышем.
     «Князь Мамай», как называл его в ХVII веке русский историк Андрей Лызлов, происходил, возможно, из древнего рода Кият (= киянов?). Этот род имел в Золотой орде привилегии, которые обозначались словом «тархан», т.е. свободный от налогов. Такие привилегии получали только древние знатные роды не булгарского происхождения.
     Что это за род Киятов? И нет ли его следов в русской истории? В «Повести временных лет» русский летописец сообщает, что у одного из основателей славянских родов князя Ория было три сына: Кий, Щеко и Хорев. Щеко стал праотцом чехов, Хорев – хорватов, а Кий (Кый) – кыянов, т.е. полян, как следует из Новгородской летописи (запись лета 6352, т.е. 854 года н.э.). Кий-старый в середине VII века до нашей эры основал город Кийяр (Кия Яр) у горы Эльбрус, а его потомок, сын князя Руса, тоже по имени Кий, основал в 430 году нашей эры город Киев (Кия Весь) на Днепре.
     В Велесовой книге (ее, отметим, не признают до сих пор академические историки) есть подтверждение этих сведений: «Расскажем подробности, как начались мы в округе этой. За 1500 лет до Дира (Дир правил Киевским княжеством в середине IX века. – Б.Е.) пришли наши прадеды до гор Карпенских [Кавказских]... до горы великой (Эльбрус. – Б.Е.), до долины с травами, где много злако... и там осели... И взял там Кий укрепленный град, в котором пребывали иные славянские роды... И там уселся Кий, который начал обустраивать Киев (первый Киев, согласно Велесовой книге, был на Кавказе в районе Пятигорска и назывался Кийяр. – Б.Е.), то была русская столица. И Чех на закате солнца со своим Хорватом берет часть своих воев и селится Чех с русами (теми русами, которых увел еще князь Рус, сын Богумира, к Русским, ныне Карпатским, горам. – Б.Е.), и так неотделимы земли наши. И сотворена была Русколань».
     Примечательно, что упоминание о каких-то киятах есть в биографии Чингисхана. Он принадлежал к роду Борджигин («синеоких»). Его основателем некоторые исследователи считают некоего Бодончара. Из этого рода впоследствии выделилось несколько семейств, среди которых – род Кият. Во главе этого рода стоял Хабул, прадед Чингисхана. Оговоримся, утверждение о тождественности кыянов и киятов – это лишь версия, которую ныне сложно доказать. Возможно, это просто созвучные слова, означающие разные народности.
     У МАМАЯ было два сына. Один из них – князь Мансур Кият. После смерти отца ему продолжали подчиняться отряды воинов, которые проживали на части земель Черниговщины и придерживались своей древней дохристианской веры. Население на этих землях носило название севруков (севрюков, сиврюков), и некоторые историки считают их пращурами запорожского казачества.
     Мансур Кият был основателем трех крепостей – Глинской, Глинищевской и Полтавы. Достоверно известно, что Мансур погиб под Самарой при столкновении с войсками Тимура в 1391 году. Сын Мансура, Алекса, в 1390 году принял христианскую веру в Киеве. Алекса Мансурович при крещении был наречен Александром. Тогда же был крещен и его сын, ставший Иваном.
     Вот этот-то Иван Александрович (правнук Мамая) добился для себя в 1399 году от великого князя Литовского Витовта титула князя Глинского. Великий князь Витовт женил молодого князя Ивана Александровича на острожской княжне Настасье Даниловне. Таким образом, дети правнука Мамая обрели генеалогическую связь с молдавскими господарями и сербским королевским родом Неманичей.
     У князя Ивана Александровича Глинского был внук Лев, у которого было четыре сына – Михайло Львович Дородный, Иван Львович Малой, Василий Львович Слепой и Федор Львович. Михайло Львович в начале XVI века стал фаворитом великого князя Литовского и короля Польши Александра Ягеллона, и для Глинских открылся доступ к высоким государственным должностям. В 1505 году Иван Глинский назначен воеводой Киевским. Но возвышение Глинских оказалось недолгим. После смерти Александра Ягеллона их стали отодвигать на задний план. В 1507 году новый польский король Сигизмунд I отнял у Ивана Глинского воеводство Киевское и дал вместо него Новогрудское. Возможно, сказалось то, что брата князя Ивана, Михаила, подозревали, как бы сейчас сказали, в сепаратизме и стремлении восстановить древнюю державу руссов – Русколань.
     Подозрения короля были небеспочвенны – князь Михаил Глинский в 1508 году открыто взбунтовался. Он с братом Василием осадил Минск, но не сумел взять его и пошел к Клецку. Здесь братья разделились: Василий двинулся на киевские пригороды поднимать местное население на восстание против польского короля, а Михаил опустошил слуцкие и копыльские волости и взял Мозырь. Однако подоспевший с войсками Сигизмунд I заставил их отступить.
     Все четыре брата – Михайло Львович Дородный, Иван Львович Малой, Василий Львович Слепой и Федор Львович – были вынуждены уехать в 1508 году в Москву, где они стали служить великому князю Московскому Василию III Иоанновичу. Характерно, что князь Иван Львович Глинский не стеснялся носить родовое имя своего пращура: в одной из русских летописей он упоминается как Иван Мамай.
     В январе 1526 года Василий III решил повторно жениться (считавшуюся бездетной великую княгиню Соломонию, урожденную Сабурову, насильно постригли в монахини) и выбрал себе в жены дочь одного из князей Глинских, Василия Львовича Слепого, осиротевшую к той поре княжну Елену. Сигизмунд Герберштейн и монах из Пафнутьев-Боровского монастыря сообщают в своих записях о том, что великий князь даже сбрил бороду в угоду молодой жене, оставив на казачий манер только висячие усы. Первенцем от этого брака в августе 1530 года стал великий князь Иоанн Васильевич (будущий Иван IV Грозный).
     Уже в наши дни эксперт-криминалист С.А. Никитин реконструировал методом скульптора Герасимова по черепу внешний облик Елены Глинской (на фотографии). В нем преобладают не монголоидные, а североевропейские черты, что, кстати, дает приверженцам альтернативных версий истории средневековой Руси еще один повод скептически относиться к концепции «татаро-монгольского ига» и спорить о национальной принадлежности Мамая.
     На снимках: Елена Глинская; Герб князей Глинских.
     (Окончание следует.)