(Окончание. Начало в № 27)
     - На какой же основе вы тогда приобретали, так сказать, помощников?
     - Основой для такой работы могла быть, например, материальная заинтересованность, особенно у представителей арабских или африканских стран. Или компрометирующие материалы на отдельных лиц - в основном контрабандного характера. Нередко арабы привозили всякое золотишко, более или менее настоящее, их таможенники определяли, звонили нам, и мы проводили соответствующую работу. Скажу, что не без успеха...
     - Ефим Гордеевич, вот так слушаешь вас и понимаешь, что все у вас получалось чисто и гладко, наша военная контрразведка по всем позициям превосходила противника...
     - Да нет, и у нас, конечно, ошибки были - вот расскажу об одном конфузном варианте... Когда группа тех или иных иностранных военнослужащих оканчивала учебу и возвращалась домой, мы перед отъездом кое-кого спрашивали: что тебе, наш друг, подарить? Те, кто ехал туда, где очень жарко, обычно просили холодильник. По тем временам, в 1970-е годы, это был дефицит, но мы, конечно, такое добро делали... А потом нам был звоночек: мол, вы там аккуратнее будьте! Вернулись, например, 15 человек арабов в страну, и только у одного холодильник. Почему? Видимо, это национальные спецслужбы нашу ошибку уловили, и мы такую информацию получили благодаря возможностям
     1-го Главка. Пришлось корректировать нашу деятельность.
     - Перестали холодильники своим помощникам дарить?
     - Не перестали. Но теперь дарили уже не одному, не избранному - просто за хорошую учебу...
     - Насколько знаю, из Киева вы потом опять отправились в Германию?
     - Да, в 1975 году в роли руководителя Особого отдела Берлинского гарнизона - официально это называлось начальник Особого отдела КГБ специальных частей ГСВГ.
     - Спецчасти - это что такое?
     - В нашем контрразведывательном обеспечении находились такие объекты, как подразделения ГРУ Генштаба, разведуправление штаба ГСВГ, контрольно-пропускные пункты на обводе Берлина, 105-й пограничный полк специального назначения, в частности, один из батальонов этого полка выполнял задачи по сопровождению специальных грузов из знаменитого акционерного общества «Висмут». Был также ряд подразделений осназ на границах с Западным Берлином - то есть наша радиоконтрразведка; отдельный танковый батальон специального назначения и некоторые другие подразделения ГСВГ... А также объекты в Западном Берлине: наши войска, охранявшие памятник в Тиргартене, тюрьму Шпандау с известным военным преступником Гессом, Берлинский центр воздушной безопасности, наши так называемые военные миссии связи отдела внешних сношений штаба ГСВГ... Для Особого отдела Берлинского гарнизона дислокация объектов обслуживания, а также их разноплановость - при наличии постоянного внешнего контроля со стороны противника - являлись серьезным обстоятельством.
     - Что вы можете сказать о тогдашней оперативной обстановке?
     - В 1970-е годы Большой Берлин оставался специфически интересным местом и для нас, и для западных разведок: БНД, ЦРУ, РУМО, английские и французские спецслужбы трудились там активно. Несмотря на «разрядку» - она по тем временам действительно просматривалась, - основные направления разведывательно-подрывной деятельности спецслужб противника были сосредоточены на нашей стране и ее Вооруженных Силах. Полумиллионная группировка наших войск в ГСВГ особенно интересовала спецслужбы противника. Противник, в частности, пытался получить информацию о новых видах советского вооружения, поступающего в группу, - как раз в тот период туда начали поступать новые ракетные и зенитно-ракетные комплексы и иная интересная техника.
     - Вы можете сравнить тогдашнюю оперативную обстановку с той, что была в 1960-е годы? Что изменилось?
     - Обстановка изменилась прежде всего в том плане, что активность спецслужб стала просматриваться более реально. Почему? Когда закрыли границу - речь идет о Берлинской стене, - растерялось не только БНД, но и американцы с англичанами и французами. Они потеряли связь с агентурой, которая находилась у нас, и буквально год пытались понять, как быть дальше? Потом, разумеется, очухались, стали активно вести работу, в том числе и агентурную. В общем, и тогда, и в последующем, несмотря на все «элементы гласности» и прочие горбачевские идеи, спецслужбы работали очень и очень активно. Хотя внешне мы обнимались...
     - Вернемся к 1975 году - вы сказали об активной агентурной работе противника...
     - Действительно, Управлением КГБ по ГСВГ - им руководил генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов - были получены сведения о том, что спецслужбы противника осуществляли десятки вербовочных подходов к нашим военнослужащим. Главное внимание уделялось носителям наших военных и государственных секретов, ну и тем офицерам, которые в перспективе могли занять солидные, скажем так, должности в Советской Армии. Эти обстоятельства нами были использованы с позиции ряда обслуживаемых объектов.
     - Как это понимать?
     - Одной из важных задач Управления по ГСВГ являлось проникновение непосредственно в структуры иностранных разведок, действовавших против войск группы, выяснение их разведывательных планов и замыслов, ну а этого можно было достигнуть конечно же путем ведения - на нашем языке - оперативных игр с противником. В частности, пришлось нам изрядно потрудиться с позиций Берлинского центра воздушной безопасности, который контролировал полеты иностранных, особенно американских, английских, французских, экипажей из ФРГ в Западный Берлин, к своим войскам.
     - Кто работал или служил в этом центре?
     - И мы, и западники. Однако специфика объекта состояла в том, что сотрудники центра от западной стороны представляли в основном спецслужбы - это были официальные сотрудники или их агентура. С нашей же стороны это были вчерашние летчики и механики, а также переводчики с английского или французского языков. Специалисты всех четырех сторон - США, Великобритании, Франции и СССР - находились в одном помещении, оборудованном соответствующей авиационной техникой, контролировали обстановку в воздухе, в трех воздушных коридорах. Работали, общались, соответственно вместе обедали и так далее... Но мы видели, что американцы пытались одаривать наших специалистов различными подачками, начиная от эротических журналов, немножечко валюты подбрасывали, угощали западным спиртным, по тем временам необычным, ну и прочее... Тем самым они стремились склонить наших офицеров к последующему сотрудничеству на материальной основе.
     Когда нам удалось получить информацию о подобном склонении одного из наших специалистов к предательству, это было использовано для оперативной игры с американской разведкой.
     - Так что ваша работа была активной и наступательной?
     - Конечно. И вот вам еще один тому пример... Интересным с оперативной точки зрения было воссоздание в
     1977–1978-м годах так называемых миссий связи отдела внешних сношений штаба ГСВГ. Западные военные миссии связи все время работали очень активно, осуществляя разведывательные поездки в нашу зону. Мне кажется, у них не было буквально минуты свободной: когда, допустим, Фридрихштрассе пересекал американец, оттуда уже шел англичанин. Они перекрывали все полигоны, воинские части, особенно штабы наших дивизий и армий - пытались контролировать и визуально, и технически... Активность была очень большой, несмотря опять-таки на разрядку международной напряженности.
     - Чем вы отвечали на эту активность?
     - Мы совершали поездки в Западный Берлин, скажем так, оперативными группами, в основном от частей и соединений 20-й общевойсковой армии, но только один-два раза в месяц, в то время как западные «миссионеры» трудились на территории ГДР практически круглосуточно... Вот потому и было принято решение создать подразделение, которое бы на паритетных, так сказать, началах контролировало американские, английские и французские части в Западном Берлине.
     - Вы лично принимали участие в его создании?
     - Да, Иван Лаврентьевич поставил передо мной задачу в короткие сроки создать такое подразделение и определить ему соответствующие задачи... Нам пришлось активно поработать со штабом ГСВГ, особенно с его отделом внешних сношений. Подразделение было сформировано, обеспечено всем необходимым и стало выполнять не только политические, но и военные задачи - наши поездки в сектора Западного Берлина тоже проводились почти в круглосуточном режиме и позволили получить определенные положительные результаты. Нам также стало легче контролировать поездки западных военных миссий связи. Скажу, что наши ребята очень активно потрудились по их контрразведывательному обеспечению.
     - И все же у противника были тогда успехи в вербовочной работе по нашим военнослужащим?
     - Вопрос, как понимаете, очень сложный. Отвечу так: в тот период разоблачений западной агентуры из советских граждан не было. Хотя попытки вербовки наших военнослужащих со стороны западных спецслужб были. В ответ на это нами организовывались подставы, проводились оперативные игры. Надеюсь, что в тот период мы противника все же переиграли...
     - Вы сказали, что среди объектов вашего оперативного обеспечения была и тюрьма Шпандау, где находился в заключении «наци номер два» Рудольф Гесс. Вы туда наведывались?
     - Да, один раз был. Естественно, под «легендой» заместителя командира 6-й отдельной мотострелковой бригады, которая несла службу в упомянутой тюрьме. Мы с командиром даже поднимались наверх, и я смотрел с парапета вниз, где Гесс ковырял что-то лопатой...
     - Как там была организована служба охраны?
     - В принципе точно так же, как и по другим объектам. Только там караулы были не совместные, а каждый месяц свои. Первый месяц несли службу американцы, их охранная структура, второй - англичане, потом - мы, потом - французы. В течение этого месяца и начальник тюрьмы был наш, и караул был весь наш - целиком, так же как потом и соответствующие западные. Весь «экипаж» менялся целиком и полностью. Кстати, посты непосредственно с упомянутым преступником не контактировали - контактировал только начальник тюрьмы, назначаемый на месяц. Только непосредственная обслуга там была постоянная, от англичан, насколько я сейчас припоминаю, поскольку все это находилось в английском секторе.
     - Как наши бойцы относились к той службе?
     - Отвечу так: с пониманием. Никаких недоразумений никогда не возникало, служба нормально проходила, каких-то эксцессов не было. Надо - значит надо, у нас такой принцип был и остается. Я тоже по такому же принципу служил. Поэтому, когда вызвали и сказали: «Хватит руководить, начинайте работать!», то уехал из Берлина в город Эберсвальде, где стал заместителем начальника Особого отдела
     20-й гвардейской общевойсковой армии, а затем - его начальником.
     Армия интереснейшая была, и наш Особый отдел оперативно обеспечивал стотысячный примерно коллектив. Сосчитайте - две мотострелковые дивизии, в том числе моя родная 19-я, танковая дивизия, ракетная бригада, артиллерийская бригада, зенитно-ракетная бригада, ракетная и зенитно-ракетная бригады группового подчинения, десантно-штурмовая бригада, которую мы тогда начали формировать...
     - Понятно, что следующей «ступенькой» вашей службы должен был стать Особый отдел военного округа?
     - Да, Северо-Кавказский военный округ, тогда еще не воюющий, хотя к тому времени южное направление уже стало для нас особенно важным. Как вы знаете, много солдат и офицеров и нашего СКВО, и соседнего Закавказского, и Туркестанского военных округов воевали в Афганистане. А тут еще начались трагические события на самом Кавказе - межнациональные конфликты в Сумгаите, Баку, Тбилиси, Нагорном Карабахе... Не нужно объяснять, что военные контрразведчики принимали самое активное участие в локализации этих конфликтов, в предотвращении, предупреждении новых кровавых столкновений.
     - И это притом что стремительно нарастала активность зарубежных спецслужб, пытающихся понять, что происходит в Советском Союзе?
     - И понять они пытались, и нашими военными секретами продолжали интересоваться. Много чего было - и западных дипломатов, неизвестно для чего к нам приехавших, задерживали, и иностранных граждан, пытавшихся вывезти секретные материалы по боевой технике...
     Кстати, произошел тогда один эпизод, напомнивший мне работу в Киеве. Военным контрразведчикам стало известно, что некий рядовой Леонид Д., назовем его так, усиленно собирает информацию по военной технике, к которой по службе своей не имеет никакого отношения. Стали выяснять, зачем, и оказалось, что у этого бойца есть родственники в Израиле, к которым он собирается ехать после окончания службы. Ехать, так сказать, не с пустыми руками... Леонида можно было бы привлечь к уголовной ответственности, но, познакомившись с ним, наши сотрудники решили ограничиться разъяснительной работой... И не ошиблись! Солдат не только без всяких замечаний закончил службу в подразделении, но и изменил свои жизненные планы: вернувшись в родные края, он не стал подавать заявление на выезд, а устроился на работу и поступил в институт на вечернее отделение. Как сложилась его дальнейшая судьба, я уже не знаю... Северному Кавказу мною было отдано восемь лет.
     - Но и потом у вас, насколько я знаю, спокойной жизни не получилось - время нам всем выпало такое...
     - Да, в 1990-м году, где-то, наверное, в марте, меня вызвали в Москву, опять же Лубянка, опять же Старая площадь. Сказали: «Поедешь в Бессарабию». - «Есть!». Чемодан в руки - и в Кишинев.
     - В каком качестве вы туда поехали?
     - В то время была создана Ставка Главного командования войск Юго-Западного направления. Я стал руководителем Управления военной контрразведки... Кстати, до меня на такой примерно должности в 1941 году был легендарный комиссар госбезопасности 3 ранга Анатолий Николаевич Михеев. В общем, можно сказать, оказался я его наследником.
     - Что представляли собой войска Юго-Западного направления?
     - Это была мощная группировка, дислоцированная на территории Украины и Молдавии. В ее состав входили Киевский, Одесский и Прикарпатский военные округа и, пока она не была расформирована, Южная группа войск в Венгрии. В оперативном плане Ставке был подчинен Черноморский флот. В группировку еще входили Киевское объединение ПВО, а также ракетная и две воздушные армии. Всего в ней было 37 дивизий, более двух тысяч самолетов, восьмисот вертолетов и всякая иная боевая техника.
     - Знаете, больно сейчас все это слышать - мощная армия, воистину «непобедимая и легендарная», в полном смысле слова ушедшая в никуда...
     - Да, это так... И все происходило на наших глазах! События в Молдавии, события в Приднестровье... Три изнурительных года противостояния, сдерживания, а потом и войны. Было очень тяжело жить в постоянном напряжении из-за круглосуточных пикетов, митингов, провокаций, захватов заложников и других подобных ситуаций. Но все равно - в целом по тем временам мы вполне могли выполнять те задачи, которые стояли перед нами.
     Там я пробыл до конца 1992 года, пока не получили указание расформировать это свое Управление военной контрразведки... Вернулся в Москву и был уволен с военной службы.
     - Ефим Гордеевич, вы могли бы как-то подвести ее итоги?
     - Да очень просто! За тридцать девять лет прошел путь от курсанта до генерал-майора, имею государственные награды, сменил двадцать два - подумать только - места жительства.
     - А какие успехи в оперативной деятельности считаете наиболее яркими?
     - О них рассказывать еще рано...