на главную страницу

3 Марта 2010 года

Среда

ВСЕ ЛУЧШИЕ НАШИ ПОРЫВЫ – ДЛЯ ВАС!



     
Геннадий МИРАНОВИЧ


     8 МАРТА В «КРАСНОЙ ЗВЕЗДЕ»
     Не так уж и важно –
     Мы служим на флоте,
     В воздушном десанте
     Или же в пехоте.
     В строю пребываем
     Иль вышли в запас.
     Все лучшие наши порывы -
     Для вас!
     Для тех, кто нас утром
     С улыбкой встречает,
     Сидит на наборе,
     «Толстушку» верстает.
     Кто в сказку поверит,
     Что ты сочинил,
     Ошибки исправит,
     Коль русский забыл.
     А выдастся праздник -
     Свободный часок -
     Порежет колбаску,
     Заварит чаек...

     ПРИЗНАНИЕ
     Ты – и жажда моя,
     И родник освежающий,
     И полуденный зной,
     И ночная роса,
     И костер на снегу,
     В темноте полыхающий.
     И нетающий дым
     Облаков в небесах.
     Ты – затменье мое
     И мечта моя грешная.
     Мой губительный крен
     И спасительный взлет.
     Половодье мое
     И распутица вешняя,
     Непредвиденный мной
     Поворот.
     Ты – и утро мое,
     И закат неожиданный,
     И туман на заре,
     И рассвет голубой...
     Как же долго с тобой
     Мы не знались – не виделись,
     Бабье лето мое,
     Дождик мой золотой.

     ПРИТЯЖЕНИЕ
     Мой поезд в ночь летит, трубя.
     Но не уйти от наважденья:
     Чем дальше еду от тебя,
     Тем крепче сила притяженья.

     ШУТКА СТАРОГО ХОЛОСТЯКА
     Согласно всем преданьям
     старины,
     Что нам с пеленок вешали
     на уши,
     Спартак никак не мог иметь
     жены,
     Хотя и не был к женам
     равнодушен.
     Вся жизнь его – в походах и
     боях,
     Не то что ныне – пьянки да
     гулянки.
     Порой и рад бы утонуть в глазах,
     Да все вокруг нетрезвые
     «спартанки».
     Любил он, правда, девушку
     одну.
     В ее объятьях отдыхал от сечи,
     Забыв про все – про мир и про
     войну,
     Но о женитьбе не было и речи.
     И тут согласен я со Спартаком:
     «Ты прав, старик!» -
     кричу ему сквозь годы.
     Ну кто ж захочет снова стать
     рабом,
     Вдохнув однажды воздуха
     свободы!

     РЫБАК В СУПЕРМАРКЕТЕ
     Ах, что за девушки
     в «Виктории»!
     Одна красивее другой...
     Но все ж милее та, которая
     Торгует рыбой и икрой.
     * * *
     Опять один.
     Стою на берегу
     Безмолвным изваянием печали
     И в ваш отлет
     Поверить не могу.
     А может быть,
     Вы и не улетали?
     Быть может, это
     Был всего лишь сон
     И я, проснувшись,
     Снова вас увижу?
     Но слышен в небе
     Самолета стон...
     О, как я
     Самолет тот ненавижу!
     Задрав свое
     Надменное крыло,
     Пронес он вас
     Над опустевшим пляжем,
     Оставив мне
     Холодное стекло
     Пустых небес
     За белым фюзеляжем.
     Опять один...

     
Вадим МАРКУШИН


     СУББОТА
     Мыльная суббота.
     Тряпки, полотер.
     Марафетит рота
     Длинный коридор.
     Кафель в белой пене.
     Окна в порошке.
     Эля из пельменной
     Вертится в башке.
     Справная девица
     Будит аппетит,
     Грех в глазах томится,
     Бедрами шалит.
     Дергается стрелка
     На стенных часах,
     Подгоняет Элка,
     Счастье на весах...
     Мыльная суббота.
     Розовый курсант.
     До смерти охота
     Потянуть за бант.

     МОМЕНТ
     Блистал красноречием стол,
     Терял очертания праздник.
     Глазами стрелял женский пол,
     Твой ум изощрялся, проказник.
     Среду упростил анекдот
     Своей обнаженной картинкой.
     Напротив кокетливый рот
     Играл осетровой икринкой.

     В ЧЕТЫРЕ РУКИ
     Рванув из стеклянного плена
     Шальной, белоснежной струей,
     Искрилась душистая пена
     От встречи со внешней средой.
     Изверглась задорная сила,
     Вокруг расплескав озорство,
     И в души нам переселила
     Хмельное свое естество.
     Под брызгами проще мы стали,
     Условностям всем вопреки,
     И залитый стол вытирали
     С хозяйкой в четыре руки.

     ВНЕ ИГРЫ
     Она вошла, как и обычно,
     Своей походкой «от бедра».
     Была уже совсем привычной
     За чаем легкая игра.
     Увы, ты «заиграл» ретиво,
     И был наказан поделом.
     В ней пробудился дух
     строптивый -
     Во взгляде под косым углом.
     И показался несуразным
     Воображаемый роман.
     Недосягаемым соблазном
     За дверью скрылся гибкий стан.

     АДИДАС
     Лилось шампанское в кредит -
     Мне врали про подвал
     с запасом.
     Он заграницей был обшит
     И зашифрован АДИДАСОМ.
     Моряк из рейса - что герой.
     Его морячка - героиня.
     С плаката спрыгнувший ковбой.
     И Ленка, чистая богиня.
     В лучах удачи - вся семья.
     Ловили зайчиков от счастья
     Родня, соседи и друзья -
     Больна Одесса этой страстью.
     Крутился праздник во дворе.
     Менялись страждущие гости.
     Мы засыпали на заре,
     Раскинув молодые кости.
     В глазах вращался потолок,
     Несущий призраки желаний.
     С балкона легкий ветерок
     Сдувал следы хмельных
     признаний.

     СЧАСТЬЕ
     «Нет в жизни счастья», - тихо
     скажет мать,
     К половнику прилипнув
     взглядом.
     Ей нынче - в ночь,
     а в среду - утром в пять.
     А с пятницы - две ночи кряду.
     Обещанный не выдали аванс.
     Кассирша Светка обманула.
     Какой-то там не вывели баланс...
     Вздохнув, поднимется со стула,
     Пойдет на кухню заварить чаек,
     Опустит в кипяток сардельку.
     И улыбнется, вспомнив вдруг:
     сынок
     Приедет скоро на недельку.

     
Ирина ВЕРИНА

     ТРИ МАТЕРИ
     В дом постучат одинаково
     В России, в Осетии, в Грузии.
     Мать все глаза проплакала:
     «На нашей земле,
     не в Пруссии...»
     Три матери в разных точках
     Страны, что была едина,
     В черных выйдут платочках,
     А из-под них – седины.
     За гробом пойдут одинаково -
     Ноги не будут слушаться.
     Все будет печально-знаково,
     Все залпом почетным оглушатся.
     А вечером, после поминок,
     Каждая сядет тихо
     Перед портретом сына.
     Три матери... Общее лихо...
     Август 2008 г.
     ОЖИДАНИЕ
     На полосу взлета,
     А рядом – посадки,
     Смотрю из окна
     И молюсь я
     украдкой,
     И шлю благодарности
     Небу в тот миг,
     Когда твой усталый,
     Натруженный МиГ
     В посадочном круге
     Махнет мне
     крылом.
     Покажется, будто
     Садимся вдвоем.

     
Константин СКВОРЦОВ


     РУССКАЯ ЖЕНЩИНА
     Черные вороны кружатся
     стаями,
     Мертвые воины спят изувечены.
     Кто из груди вынул стрелы
     Мамаевы?
     Русская женщина,
     Русская женщина.
     Верила солнцу и Богу молилася,
     Зная, что в битве судьба
     переменчива,
     Кто на войну обрядил новых
     витязей?
     Русская женщина,
     Русская женщина.
     Есть под кольчугою тайна
     зашитая,
     Чтоб не бросаться им в бой
     опрометчиво...
     Тысячу лет у окна ждет
     защитника
     Русская женщина,
     Русская женщина.
     Вдовьими криками славим
     победы мы.
     Кровное горе – не месть нам
     завещана.
     Кто с пленным ворогом всех
     милосерднее?
     Русская женщина,
     Русская женщина.
     Холмы разрыты, и косточки
     вымыты.
     Выжжена память, и боги
     развенчаны.
     В муках себя, как могла,
     сохранила ты,
     Русская женщина,
     Русская женщина.
     Что ж ты глядишь на меня,
     ясноокая?
     Ты же давно с моим другом
     обвенчана...
     Но и в замужестве ты одинокая,
     Русская женщина,
     Русская женщина.
     * * *
     Я помню, мать у прокопченной
     печки,
     Усталая, сбирая нас ко сну,
     Ножом сточенным
     при мерцанье свечки
     Делила хлеб в прошедшую войну.
     И почитаю за большое счастье
     Воды студеной из реки
     испить,
     Где, замерзая, на четыре части
     Сумели люди спичку
     расщепить.
     Костры их гасли и опять алели
     В снегах, где шел дружиною
     Ермак...
     Шесть тысяч лет мы нашу землю
     делим
     И все не можем поделить никак.
     
Ирина ПАВЛЮТКИНА


     Надпись на музейном экспонате – бальной туфельке: «Сегодня в первый раз на бал!»

     Прошедший век музей принял.
     Парча на туфельке завидной.
     Внутри написано чуть видно:
     «Сегодня в первый раз на бал!»
     Вы чьи, заветные мечты?
     Но первый бал – последним балом:
     Так революции черты
     Ты юной девочкой узнала.
     В каких хранилась сундуках
     Реликвия той давней драмы?
     В волшебных, выморочных снах
     Когда-то ведь прекрасной
     дамы...
     Где пара туфельки твоей?
     С шитьем погона сходны
     ткани...
     Но до твоих последних дней
     Любовь осталась милой
     тайной...
     Не все ведь можно сдать в музей.
     И прошлое не повторится.
     Но вдруг праправнучке твоей
     Тот дивный, светлый сон
     приснится?
     * * *
     Разлук нечаянная грусть.
     Не уходи, ведь не пора отлета!
     Не уходи...
     - А я еще вернусь,
     Не запирай, пожалуйста, ворота.
     Не закрывать дверей, коль очень
     ждешь.
     Благословить на всякий случай.
     Быть может, этим и вернешь,
     А может, этим же и мучаешь?
     * * *
     Никогда ни о чем нам не надо
     жалеть...
     Можно чаще и дольше в небо
     смотреть,
     Не бояться упавшему руку
     подать
     И поменьше роптать,
     и побольше – мечтать...
     Тень отбросило горе на легкую
     прядь.
     Можно, впрочем, седины
     за моду принять.
     Легким паром поднялся крутой
     кипяток.
     Приходи, дорогой, забегай на
     чаек...
     Паутина скрывает сиянье
     зеркал.
     Может, он разлюбил? Может,
     просто устал?
     И ворчит, и скрипит
     незакрытая дверь.
     У кого погостить он остался
     теперь?
     Никогда ни о чем нам не надо
     жалеть...
     Не мечтать о полете, а взять –
     и взлететь!
     Вот оно - небо, рукой подать -
     близко.
     Облако падает. Низко-низко...


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex