- Василий Андреевич, давайте начнем беседу с рассказа о вашем учебном центре...
     - Учебный центр инженерных войск занимается подготовкой специалистов по разминированию. А также готовит вожатых и собак минно-разыскной службы.
     - Учебные центры - это достаточно новая вещь?
     - Нет, учебные центры были и раньше. Но в связи с событиями на Северном Кавказе по поручению президента в 2003 году был создан именно этот учебный центр. Задачи центра обширные. Мы готовим офицеров, мы готовим солдат, мы готовим также специалистов для других силовых ведомств, в том числе Федеральной службы охраны, Федеральной службы безопасности, Внутренних войск, Пограничных войск. Военнослужащие центра участвуют в решении особо важных задач, таких как разминирование Дальнего Востока и Сибири, где произошли взрывы на складах боеприпасов... В прошлом году специалисты, которых готовил наш центр, выезжали в Чеченскую республику, где занимались разминированием сельхозугодий...
     - В этот центр поступают те, кто уже имеет какое-то военное образование и подготовку?
     - Да. Поступающие должны иметь инженерную подготовку. Продолжительность обучения в центре зависит от программы обучения. Так, вожатые минно-разыскной службы обучаются 4,5 месяца.
     По прибытии в центр каждый из них проходит первоначальный тест. Мы определяем уровень знаний, которые уже имеются... После обучения, если экзамены сданы успешно, выпускникам выдается свидетельство определенного образца. Они едут в войска, чтобы служить по своему профилю.
     - Одно дело прочитать кучу книжек, ознакомиться с большим количеством материалов, потом проверить их на каких-то муляжах... А вот когда доходит дело до настоящей, реальной работы, то это совершенно другая история...
     - Вы правы. Но мы проверяем уровень знаний, а дальше строим обучение так, чтобы они эти знания могли применять на практике. Мы проводим занятия классные, полевые, с боевыми взрывчатыми веществами...
     - А на практике с чем чаще всего приходится сталкиваться вашим выпускникам?
     - Я немножко об истории напомню. После Великой Отечественной войны в земле осталось очень много снарядов, мин. Разминирование территории Советского Союза проводилось в три этапа. Первый этап - с 1946 по 1953 г., второй - с 1954 по 1965 г. и третий этап - с 1966 по 1970 г. На первом этапе было обезврежено более 56 млн. взрывоопасных предметов. На втором около 10 млн. И на третьем этапе около 5 млн. И после этого продолжается обезвреживание, но цифры уже не такие большие.
     - Но все равно что-то остается...
     - Да. Ежегодно войска Ленинградского, Московского, Северо-Кавказского военных округов обезвреживают порядка 100 тыс. боеприпасов. Это только то, что осталось со времен Великой Отечественной войны. Но наши выпускники работают не только с этим...
     Приведу справочные данные, сколько всего обезврежено. К примеру, 1990 год - 176 тыс., 1992 год - 117 тыс., 1998 г. - 90 тыс. В зонах вооруженных конфликтов, к примеру в Чеченской Республике, с 1995 по 1996 год было обезврежено 540 тыс., в 2004 г. - 317 тыс. взрывоопасных предметов. Это огромные цифры...
     - А есть ли потери людей при этом?
     - За прошлый год в Чечне при разминировании местности ни одного человека мы не потеряли. То есть подготовка проводилась на хорошем уровне. Если вы имеете в виду Афганистан и то время, когда велись боевые действия на территории Чеченской Республики, то да, потери были. И потери серьезные. В Афганистане мы сталкивались с минами итальянского производства: в пластмассовой оболочке их не обнаруживает миноискатель. Их может обнаружить только собака. Там стоит взрыватель, который срабатывает, чтобы всем понятно было, не под первой машиной, которая идет с тралом, а под пятой, под десятой, которые не защищены...
     В Чечне столкнулись с еще более совершенными боеприпасами, которые делались самодельно, в основном с применением радиосредств. То же самое сейчас наблюдается и в Ираке, и в Афганистане...
     - И учащимся, и специалистам действующим приходится следить за тем, что готовит противник, причем невидимый противник, непонятно кто. Нельзя в этой сфере останавливаться...
     - Потому и происходит обмен опытом между военными Великобритании, США, Германии, стран СНГ - Казахстана, Украины, Белоруссии. Мы постоянно обмениваемся делегациями. Вот скоро - 18 марта - военнослужащие центра улетают в Люксембург для проведения консультаций по поводу обезвреживания взрывоопасных предметов со странами НАТО. Такой обмен информацией, опытом у нас происходит постоянно. Создается определенная база данных, какие применяются, где и как...
     - То есть каждый случай регистрируется?
     - Да. Где бы он ни происходил. В том числе в Афганистане и Ираке.
     - А какие технические средства или самодельные взрывные устройства, скажем так, самые неприятные?
     - Самое опасное, если они самодельные, то есть не подлежат никакому стандарту. Это первое. Второе. С журналистами мы постоянно и ежегодно проводим занятия, на которых выдаем рекомендации, как себя вести в той или иной ситуации. К примеру, если на дороге лежат детская игрушка, автомат или журнал «Плейбой». Естественно, трогать их руками нельзя. Есть вероятность, что это ловушка...
     Или вы заходите в дом... Естественно, нельзя двери открывать, может мина-растяжка быть или граната, поставленная на растяжку. Нельзя включать свет, потому что может быть электродетонатор вставлен, в лампочку вкручен, там может быть взрывчатое вещество. Вот видите машину, которая у дороги стоит... Почему она стоит? Машина может быть заминирована. Естественно, опасность представляет сумка какая-нибудь, другой предмет. Все может быть.
     Если взять, к примеру, Чеченскую Республику, то больше половины всех самодельных взрывных устройств там были установлены в радиоуправляемом варианте. Меньше случаев управления по проводам, еще меньше устройств нажимного действия.
     - Скажите, а что проще - подрывать или обезвреживать?
     - Надо обеспечивать безопасность людей, здания. В основном если что-то обнаруживается по маршруту движения, то, естественно, лучше это подорвать. Если устройство находят в жилом квартале, в аэропорту, то, по всей видимости, надо его обезвредить...
     - Наверное, интересен ход инженерной мысли подрывников. Им хочется определить, что это за тип взрывного устройства, кто его готовил... В мировом кинематографе сотни фильмов, в которых что-то обезвреживают. И всякий раз их создатели стремятся показать, о чем думает их герой. Это действительно важно?
     - Я смотрел американские фильмы, там показывают главного героя, который думает, какой именно провод - красный, зеленый или белый - следует перерезать. Но для сапера важнее всего понять, как это самодельное взрывное устройство срабатывает. От чего оно срабатывает. Это главное. А не то, какой провод перерезать.
     - То есть важнее всего принцип действия...
     - Естественно. Если знаешь принцип действия, ты обезвредишь. Если принцип действия не знаешь, то, по всей видимости, устройство не обезвредишь. Мы знаем очень много саперов, которые погибли, обезвреживая взрывоопасные предметы. Старший лейтенант Журавлев посмертно получил звание Героя России, это мой бывший подчиненный, погиб он в Дагестане.
     - А что там случилось?
     - Там двойной заряд был.
     - Это неизвлекаемо...
     - Один он обезвредил, а второго не увидел. Оттого и погиб.
     - Один из тактических приемов - это заминировать тела погибших и уйти. Или двойные теракты... То есть сначала проводится один подрыв, а после того как на том месте соберутся люди - второй...
     - Так было с чеченским ОМОНом. Сначала взорвали уазик... Когда подъехал автобус, чтобы оказать помощь пострадавшим, взорвали второй фугас. И потом третий... Это злодейская тактика террористов.
     - У нас в войсках кто-то учит людей, что нельзя столь неосмотрительно действовать?
     - Мы этому учим.
     - Кажется важным не только специалистов учить. Но еще и объяснять степень опасности регулярным войскам...
     - Центр и был создан в 2003 году в связи с событиями на Кавказе, чтобы нарабатывать соответствующую тактику...
     - Стало понятно, что это абсолютно другая война, нетипичные условия...
     - Да, там не видно противника. Мы знаем американские, английские, итальянские мины... Мы знаем, как их обезвредить. А самодельные взрывные устройства каждый раз новые...
     - Наши слушатели задают вопросы. Вот один из них. Интересно, а роботов используют для разминирования?
     - Да, роботы применяются. Впервые их стали использовать англичане. Сейчас и у нас на вооружение поступает робототехника.
     - Но что способен робот? Он же не может проделать тонкую ручную работу, пинцетиком что-то отсоединить...
     - Робот может многое увидеть, робот может обезвредить.
     - Методом подрыва?
     - Да, методом подрыва... Скорее, даже не методом подрыва, а методом разрушения, так точнее будет сказать. Когда нельзя подойти к взрывоопасному предмету, робот туда может отправиться посмотреть. На мониторе высветится, что там находится, как расположено. И разрушит по команде этот взрывоопасный предмет. Естественно, не во все места робот зайдет и не все увидит. Но это применяется все шире.
     - Вы были в центре в Великобритании. Скажите, а каковы особенности подготовки там?
     - Там у них целый парк таких роботов. В Великобиритании, в этом международном центре, я представлял российскую сторону. Были и военнослужащие из других стран. Проводились занятия, нам показывали, как они это делают. Затем мы держали экзамены, получили дипломы.
     Когда надо было проверить знания, так скажем, выявить, что я умею, то я заминировал определенную местность. Их специалистам с трудом удалось разминировать. Они поняли, что опыт Российской армии для них полезен.
     - На равных работали?
     - Да, на равных. Может быть, у них шире используется робототехника, чем у нас... А по уровню подготовки специалистов мы, полагаю, на одном уровне находимся.
     - А есть какие-то принципиально другие технологии разминирования, кроме механических? Сейчас все говорят о нанотехнологиях. Первое, что в голову приходит, - глубинная заморозка, не позволяющая минировать. На химических уровнях есть подобные ноу-хау?
     - Могу рассказать, к примеру, что на территориях, которые подвергались бомбардировкам и где хранят взрывоопасные предметы, высеивают мак. И от цвета мака понятно, находятся там боеприпасы или нет.
     - Какие-то химические вещества в почве влияют на цвет?
     - Вы правы. Нам об этом рассказали, когда я был в Англии.
     - Любопытно!
     - Способы разминирования везде одинаковые как у нас, так и у американцев. Есть механический способ разминирования, есть ручной; применяются собаки. Есть комбинированные - то и другое...
     - А существует ли в этой области срок годности или срок давности? После войны 65 лет прошло, и все эти десятилетия находят неразорвавшиеся бомбы и снаряды. Существует ли срок, после которого они становятся безопасными?
     - Наоборот, становятся опаснее. Чем дольше боеприпас лежит в земле, чем больше ржавеет, тем он опаснее. Взять, к примеру, снаряд, который только что упал в воронку, - это одно, а извлечь снаряд, который пролежал 65 лет, - совсем другое.
     - Причем неизвестно, с какой стороны он больше поржавел, где именно подгнило...
     - Со временем взрывчатое вещество теряет свойства. Вначале произошел бы взрыв одной мощности, а через определенное количество лет произойдет взрыв уже другой мощности, меньшей. Но он все равно опасен.
     - Вот тут нас спрашивает Ирина из Тулы: «Понятно, что профессия сапера очень опасная, но она требует и хороших мозгов, и интуиции, и неслабого образования. Не жалко ли такого богатства? Каковы мотивы того, кто идет в саперы? Деньги, идея?»
     - Очень хороший вопрос.
     - Вот вы почему пошли?
     - Ну, тяжело на этот вопрос так сразу ответить... Я могу сказать, что для этой профессии знания нужны - это раз, второе - интуиция, третье - опыт...
     - Ирине отвечает человек, который реально подрывался, был ранен. Извините, что я о вас рассказываю, но мне кажется, что это очень важно...
     - Я кратко скажу... Есть такая профессия - Родину защищать.
     - Для конкретных людей...
     - Для конкретных людей... Для сильных, мужественных, знающих людей.
     И еще могу сказать. Вот я сейчас полковник, солидную должность занимаю, но я все равно постоянно учусь. Я учился в Англии, в Германии, я самостоятельно ежедневно занимаюсь. И учу своих подчиненных. Потому что нельзя останавливаться на достигнутом. Возьмем Великую Отечественную войну - одни боеприпасы были, во время войны во Вьетнаме - другие, на Ближнем Востоке - третьи, в Афганистане - четвертые... Ирак и снова Афганистан - уже пятые. Чечня... Все развивается, совершенствуется, становится сложнее и опаснее.
     - Понятно, что и специалистам все время надо совершенствоваться, учиться. Ваш центр готовит специалистов определенное время. А потом как? Существует ли система регулярной, обязательной переподготовки?
     - Да, существует.
     - Как часто это надо делать?
     - Через три года.
     - Вот такой еще вопрос. А кто в реальных боевых действиях основную работу выполняет? Рядовой состав или офицеры? На каком участке будет подключаться офицер, инженер? И какая работа доверяется обычным солдатам? Вот идет, например, колонна реальная. Офицеры впереди?
     - Нет, офицер не должен впереди идти... Проверяется маршрут. Нашли подозрительный или заведомо взрывоопасный предмет. Принимает решение офицер. Только офицер, не солдат. И обезвреживает, как правило, тоже офицер.
     - То есть солдат только обнаруживает, так?
     - Да. А дальше - командир группы разминирования принимает решение.
     - То есть ваши подразделения придаются к действующим подразделениям иного профиля, если есть такая возможность...
     - Я вам приведу факт. Несколько лет назад в Чечне проверялось на наличие взрывоопасных предметов 950 км пути ежедневно. Этим занималось саперное подразделение... Проходили пешком. Естественно, с техникой, охранением...
     - А рядовой состав - это в основном служащие по контракту или и призывники?
     - В Чеченской Республике рядовой состав - только контрактники. Солдаты срочной службы, как правило, в «горячие точки» не направляются. Разминированием местности в той же Чечне, например сельхозугодий, только контрактники занимались.
     - Скажите, пожалуйста, а со странами СНГ у вас налажено взаимодействие? У кого они больше стремятся учиться? У нас или у натовцев?
     - Я был в учебном центре, таком же центре разминирования на Украине. И они постоянно к нам приезжают, раз в год обмениваемся опытом. Могу сказать, что оснащение их подразделений похуже, чем у нас. Мы дальше пошли в разработке миноискателей, в разработке защиты личного состава. У них достижений меньше.
     Украина участвует в операциях
     НАТО. Они нам рассказывали, как работали в Ливане. Их саперный батальон был еще, кажется, в Анголе. Они разминировали местность без потерь, хорошо себя зарекомендовали. Школа у нас одна, но оснащение у украинских саперов сегодня намного хуже, чем у нас. Наши разработки интересуют даже американцев.
     - Мы говорили о достижениях в техническом оснащении. А чего нам сегодня не хватает из самого главного? Каков путь усовершенствований в работе саперов, инженерных войск?
     - Совершенствование идет постоянно, постоянно получаем новые средства защиты личного состава, новые миноискатели. К примеру, появились в Чечне радиоуправляемые фугасы, тут же появились миноискатели, которые их обнаруживают. Раньше таких не было. Когда была американская делегация, мы им показывали. Они заинтересовались этими миноискателями. Процесс обновления идет постоянно. Производятся новые средства вооруженной борьбы, значит, должны производиться и новые средства защиты от них.