Люди решили, что в году 365 или 366 дней, когда он високосный, и думают об этих годах, как еврей о деньгах. А, если бы в году было 730 дней? Тогда те, кому, скажем, пятьдесят, были бы двадцатипятилетними... пожилыми. Зачем зацикливаться на этих цифирях? Если человек будет считать, что он в сорок лет старый, то действительно быстро постареет. Наши глупые мысли приносят нам больше вреда, чем сигареты и вино. Вот мне тридцать, и я не вижу разницы с собой двадцатилетним. Несомненно, за прошедшие время я стал мудрее и хитрее по жизни, закончил университет, но мое физическое состояние не изменилось, и оптимизма у меня не поубавилось. Точно так же, как и десять лет тому назад, чувствую себя бодро... Правда, тогда я был в Анголе, а сейчас живу то на Украине, то в России. Мой отец украинец, а мать русская. Кто же тогда я? Славянин. Правда, фамилия у меня, как и у моего младшего брата Петра, материнская. Как это принято в большинстве наций, мы должны были взять фамилию отца, и в свидетельствах о рождении в графе «национальность» нам следовало вписать - «украинец». Но, как нам с братом объяснили наши дедушки и бабушки, моя мама еще в молодости, когда я появился на свет, взбунтовалась и сказала отцу: «Богдан, с твоей фамилией наш мальчик ничего в жизни не добьется. Ему везде будут ставить шлагбаумы, и включать красный свет. Пусть ребенок возьмет мою фамилию. Ладно, я - Северная-Завирюха, а он пусть будет просто Северный. Северный все же лучше, чем Завирюха». Так говорила моя мать, когда собиралась с отцом выписывать мне свидетельство о рождении. А я вам скажу, что от фимилии Северный, тоже попахивает Завирюхой. Потому что, если переводить это слово с украинского языка на русский, то «завирюха» - это вьюга, метель. А ведь Север всегда ассоциируется с метелями, жутким холодом. «А раз он возьмет мою фамилию, - убеждала мать отца, - то пусть ему и национальность впишут в свидетельство о рождении - «русский». Я потом, когда вырос, думал об этом. Был бы я, скажем, Пилипенко, Степаненко или Захарчук, тогда лучше бы вписали в свидетельство национальность «украинец». А то Северный. Украинец по фамилии Северный. Где вы такое слышали? Кто бы мне поверил? Ведь даже слово «север» в переводе на украинский «пивнич», как видите, вовсе не созвучно русскому.
     Отец не стал спорить с матерью, посчитав, что это не принципиально, главное, чтобы я рос здоровым. Позже славянские идеи папы мне стали близки. Я помню, как когда-то в период подготовки к каким-то выборам к нам в квартиру позвонили суетливые агитаторы - женщина лет сорока и мужик приблизительно того же возраста. Опять же, напомню вам, я не умею определять возраст. Мы в то время жили в Хмельницком, областном центре Украины, в районе завода «Термопластавтомат». Отец был немного выпивши. Мужчина, агитировавший за неизвестного нам кандидата в какой-то совет или раду, что в словарном переводе с русского на украинский, по смыслу одно и тоже, этот мужчина имел неосторожность сказать что-то плохое о «москалях». Может, он думал, что папа, разговаривавший с ним по-украински, начнет поддерживать его идеи. А отец стал кричать на него, почему он, агитатор, не выполняет завещание Ярослава Мудрого, призывавшего в свое время к единению славян? А еще отец с усмешкой спросил, сколько тысяч украинцев и сколько тысяч русских проживало во времена формирования такого государства, как Киевская Русь. «Дружок, не было тогда таких национальностей», - пояснил папа гостю и предложил ему выпить за воссоединение славян в одно государство под названием «Славения», что предсказал еще великий ясновидец Нострадамус.
     Да, эти идеи миллионов людей, как с Украины, так и из России, мне близки. А то, что диктаторы разных времен истребляли своих же соотечественников - это гримасы истории любого народа. Миллионы невинных людей погибли как в России, так и на Украине. По мне, хорошей власти не бывает, не важно, где она, в России или в Никарагуа. Потому что любая власть - это насилие над большинством людей, над их свободой. Конечно, нам не обойтись без таких государственных институтов, как парламент, прокуратуры, суды и т.д. На сегодняшнем этапе эволюции в человеке по-прежнему сидит животное, и иногда неизвестно, чего в нас больше - человеческого или животного. Государственная система призвана регулировать практически все процессы в обществе. Другое дело, какие законы в государстве. О гуманности каких законов можно говорить, если подавляющее число людей на территориях бывшего Союза живут плохо, очень хреново живут. Все как и сотни лет назад - одни купаются в роскоши, а другие ютятся в бараках, одни кушают икру черную, а другие - только кабачковую, одни катаются на «мерсах», а другие - в старом холодном троллейбусе, внутри которого на обратных спинках сидений двоечники и наркоманы нацарапали гвоздями плохие слова. Так, какая разница, как вы назовете государственную систему, если тысячу лет народу живется хре-но-во! «А ты работай, работай, и все будешь иметь», - посоветует кто-то. Дело-то не во мне, я работаю, и деньжата кое-какие у меня водятся. Говорю о других, о большинстве нищих на постсоветских просторах, и в ответ спрошу у тебя, уважаемый или политизированная уважаемая: почему труд многих нужных в обществе профессий оплачивается смехотворно? Труд няни или воспитателя в детском садике, медицинской сестры или учителя в школе? Уборщицы, дворника, офицера в армии, продавщицы в магазине и т.д.
     - Зачем вы хамите людям? - спросила меня пассажирка 21-го купейного.
     - Это я хамлю или вы? - возмутилось все мое естество. - Вы плюете на коврик, ваш друг храпит и пускает едкие «шипуны», аж глаза слезятся - так я еще и виноват?
     - Храп - это болезнь, - склонила голову женщина. - А воздух плохой потому, что в вагоне не работает вентиляция...
     - Хорошо, вентиляция не работает, - согласился я. - Но как вы прокомментируете звуки, которые исходят от вашего друга?
     Женщина рассмеялась.
     - Человеку можно простить такое, - миролюбиво сказала она. - Он же не слышит.
     - Конечно, - хмыкнул я. - Если б он это делал бодрствуя, то я бы схватил его за ноги, с его нестиранными носками, и выволок в коридор.
     - Вы милиционер? - улыбнулась попутчица.
     - А что, похож?
     - Вполне. Вы большой, сильный, и, как мне кажется, самоуверенный и нахальный.
     - Да я просто хам, вы сказали.
     - Извините, но я платила вам той же монетой, что и вы мне... И, потом, с чего вы взяли, что этот мужчина - мой друг?
     - Видел, как вы шептались с ним в тамбуре.
     - Мы просто тихо разговаривали.
     - Ладно. - Я сморщил нос и, прикрыв рот ладонью, зевнул.
     - Так вы милиционер? - не терпелось разведать все обо мне пассажирке.
     - Не угадали. Я не мент.
     - А кто?
     - Вам это надо знать?
     - Любопытно... Такая прямолинейность в общении с незнакомыми людьми.
     - Вы хотели сказать - беспардонность, - засмеялся я, а потом стал объяснять: - Я рабочий, если это вам так интересно. Гастарбайтер!
     - Едете в Москву на заработки?
     - Да-а-а-а-а, - жалобно заблеял я. - Бе-е-е-едный я, де-е-е-нег не-е-ет.
     - И какая у вас специальность?
     - У меня их несколько.
     - Никогда бы не подумала.
     - Почему?
     - Вы мне кажетесь ленивым.
     - С чего такое предположение?
     - Чувствую. Люди, которые много работают, с виду серьезные, а вы, извините, какой-то шалтай-болтай.
     - Вы хотите, чтобы я поговорил с вами о политической ситуации на Ближнем Востоке или о турецком законодательстве?.. Или о том, что на этой неделе активизировались колумбийские сепаратисты?
     - Вы сказали, у вас много специальностей, - улыбнулась блондинка. - Какие?
     - По образованию я биолог, а по жизненной необходимости - каменщик, плиточник-облицовщик, плотник, ну, что еще... охранник чего-нибудь и водитель.
     - Хорошо плитку кладете? - Женщина с интересом посмотрела на меня.
     - Нормально... Правда, больше мозаику. Художественную.
     - Здорово!
     - В основном этим и занимался последние восемь лет.
     - В Москве?
     - И в Москве, и в Питере, и в Киеве...
     - А кому вы выполняли такие заказы?
     - Что значит - кому?.. Людям.
     - Это понятно, что людям, - кивнула блондинка. - Мне интересно, кто эти люди?
     - Богатые... Бизнесмены, госслужащие... Недавно одному артисту выложил бассейн на Рублевке... Много работы внутри особняков...
     - А кто научил вас класть мозаику?
     - Дед. К тому же в свое время я окончил художественное училище.
     - Да, одного трудолюбия здесь мало, нужен еще и талант, - резонно заметила моя собеседница.
     - Согласен.
     - Вы едете по конкретному адресу?
     - Конечно. - Я поднялся и свесил ноги на пол.
     - А я бы тоже смогла вам предложить работу. - Пассажирка 21-го смотрела на меня в упор.
     - У меня заказы на три месяца вперед, - улыбнулся я ей, и добавил: - Да что там - на полгода.
     - Значит, вы не просто хороший мастер, вы отличный мастер, - с удовлетворением отметила пассажирка. - А это как раз то, что мне нужно. Вернее, не мне, а моей младшей сестре.
     - Вряд ли смогу помочь вашей сестре, - вздохнул я и запечатлел на своем лице фальшивую улыбку сожаления.
     - Она вам хорошо заплатит, - пообещала блондинка.
     - Мне и так неплохо платят, - пожал я плечами.
     - Моя сестра вам много заплатит!
     - Что значит - много?
     - Ну-у, сколько вы зарабатываете в месяц? - спросила попутчица. - Извините за нескромный вопрос.
     - У меня нет такого понятия, как зарплата за месяц. Мне платят за выполнение какой-то работы. А сколько я буду делать ее - это неважно. Конечно, тянуть кота за хвост нет резона, так как на очереди другие заказы. Ну и сильно торопиться - не тороплюсь, потому что от этого может пострадать качество того, что делаю. А для меня это важнее, чем лишних несколько сот долларов. Потому что я держу свою марку - мастера!
     - А вы можете выложить плиткой что-нибудь необыкновенное? - Женщина смотрела на меня с интересом.
     - Что именно?
     - Портрет человека.
     - Да, богатые попадаются с причудами, - кивнул я. - Три месяца тому назад один бизнесмен, он живет в Москве на Кутузовском проспекте, дал мне фотографию, где он вместе со своей любовницей. Он попросил меня, чтобы я выложил это мозаикой в бассейне на стене, в его загородном доме. Только, чтобы они были в купальных костюмах. Точнее, он в плавках, а она обнажена по пояс.
     - И что? - не терпелось узнать блондинке.
     - Работа непростая, но я выполнил ее. Правда, были некие сложности, не от меня зависящие.
     - Что за сложности?
     - Мне пришлось переделывать грудь этой дамочки, в смысле, мозаику груди.
     - Почему?
     - У нее сись...и величиной с электрические лампочки... Знаете, небольшие такие, от сорока до ста ватт. Заказчик просил меня соблюсти пропорции, хотя я его предупреждал. А когда я сделал работу, он сказал, что грудь подруги нужно увеличить.
     - Как хорошо, что я вас встретила! - воскликнула женщина и потянулась к кружке с остывающим чаем.
     - Смотрите, аккуратно, а то опять заварка попадет в рот, - с усмешкой предупредил я.
     - Молодой человек, моя сестра действительно предложит вам хорошие деньги.
     - Я же вам сказал - у меня работа расписана на полгода вперед.
     - Когда Ира назовет вам сумму - вы забудете о всех своих графиках.
     - Вряд ли.
     - Меня зовут Светлана, - представилась пассажирка. - А вас?
     - Иван.
     - Проще не бывает, - засмеялась блондинка. - Значит, Ваня. Моя сестра - не скупердяйка. Она очень достойно оплатит вам вашу работу.
     - А что ей нужно сделать?
     - Выложить мозаикой бассейн в сауне и облицевать кафелем какие-то помещения.
     - Большой бассейн?
     - Приличный. Я вам сейчас эти квадраты не посчитаю... Позвоню Ире, она-то должна знать.
     - Не нужно! - поднял я руку. - Говорю же вам, занят!
     Но Светлана не слушала меня. Она вытащила из-под своей подушки дамскую сумочку и достала из нее мобильный. Пробежав крашеным ногтем по кнопкам, она приложила телефон к правому уху, на мочке которого висела золотая сережка величиной с вишню. Глядя на это украшение, выполненное в столь старомодном стиле, я подумал: «Экая безвкусица». А еще большие вельветовые тапки этой пассажирки напоминали мне жирных бобров, плывущих по холодным волнам моего сельского пруда.
     - Ирка, привет!
     - ...
     - Иришка, я еду в купе с одним молодым человеком. Он укладывает художественную мозаику. А ты говорила, тебе нужно облицевать бассейн в сауне и какие-то комнаты. Ты же так и не нашла мастера?..
     - ...
     - Ирка, ты знаешь, какое у меня чутье... Этот парень - Рафаэль.
     - Ну-ну-ну, - забурчал я. - Что за шутки?
     Но Светлана абсолютно не обращала внимания на мое недовольство, а продолжала в том же духе:
     - Ира, почти все большое в
     озникает из случайного. Ответь только на два вопроса: сколько у тебя в сауне квадратов под мозаику и отдельно под кафель и сколько ты ему заплатишь? Сложность в том, что этот парень - нарасхват, у него заказы расписаны на полгода вперед...
     - ...
     - Я чувствую, он талантлив, Ира.
     - ...
     - Да я это вижу хотя бы по его поведению. У него неадекватная реакция на некоторые бытовые вещи... Он ведет себя не как все. А это признак большого таланта или даже гениальности.
     - Светлана, - не выдержал я, - вы загибаете. Вы сильно загибаете!
     - Ваня, помолчите! - Отмахнулась она рукой.
     - Ира, встречай нас завтра утром в шесть тридцать на Киевском вокзале...
     - ...
     Светлана отключила телефон и, посмотрев на меня в упор, выпалила:
     - Первоначальная цена - пятнадцать тысяч долларов!
     - Что-о-о? - У меня даже челюсть отвисла.
     - И питание бесплатное. Правда, вам часто придется готовить самому. Ирка живет одна, она занята коммерческими делами, и ей некогда стряпать. Сама питается в кафешках и ресторанах... Да и ест она мало, так, что-нибудь поклюет, все фигуру соблюдает. Мама если не приедет к ней, не сварит что-то, то она и не готовит.
     - Сколько-сколько вы сказали? - спросил я.
     - Что - сколько?
     - Ваша сестра заплатит за работу.
     - Пятнадцать тысяч баксов! - четко повторила моя попутчица. - И это при сегодняшнем дефолте.
     - А-а-а-а, - протянул я, - сколько квадратов?
     - Ирка сказала, что она в этих квадратах тоже не разбирается... Да вы подумайте, сколько бы их там ни было, вы можете поехать обратно домой на новенькой иномарке. Вы же понимаете, что это первоначальная цена?
     Я задумался и сидел неподвижно с чуть помрачневшим лицом.
     - Вас что-то беспокоит, Ваня? - поинтересовалась Светлана.
     - Вы не разыгрываете меня? - спросил я.
     - У меня нет того хамоватого чувст
     ва юмора, что у вас, - ответила она с усмешкой. - С какой стати мне вас разыгрывать? Нас встретит Ира.
     Я продолжал молчать, сидя с опущенной головой, и крепко думать: «Если мне предложат такие деньги, а, я так понял, что сумму можно еще увеличить, то я забуду о своем графике, о всех заказах, и поеду к этой богатенькой тете... А если я сделаю работу и меня потом кинут на деньги? Таких случаев немало. Но я не простак. Сделаю половину работы и потребую свои пятьдесят процентов... Для начала расспрошу-ка об этой Ире...».
     - А чем занимается ваша сестра?
     - Она держит косметический салон, какие-то продовольственные магазины... Я все не знаю... К тому же, думаю, ей достались немалые деньги от ее мужа.
     - Она развелась с ним?
     - Год тому назад он пропал.
     - Куда?
     - Вы странный человек, - скептически усмехнулась Света. - Если б знали, куда, то, наверное, нашли бы.
     - И что, никакой информации, никаких следов?
     - В нашей стране ежедневно пропадают сотни людей, и никто и никогда их не найдет.
     - Ничего не обещаю ни вам, ни вашей сестре, - сказал я холодновато.
     - Вы отказываетесь от таких денег? Она ведь может и добавить, не сомневайтесь.
     - Я не отказываюсь, но мне нужно посмотреть объем работы. А то ваша сестра еще захочет, чтобы я выложил мозаикой площадь, размером с кремлевские палаты.
     - У нее две-три комнаты в сауне, - начинала вспоминать Светлана. - Ну еще коридор, может, какая подсобка, хотя, на мой взгляд, там мозаика ни к чему... А бассейн, я видела, он маленький, метров семь или восемь в длину и в ширину метра четыре.
     - А почему ваша сестра не наймет на эту работу бригаду профессиональных строителей, в том числе и мозаичников? - поинтересовался я. - Это было бы быстрее.
     - Иван, - улыбнулась Светлана, - Ирка любит, чтобы все у нее было красиво, эстетично. Это по силам только настоящим мастерам, с большой буквы. Поэтому она и деньги такие предлагает. Что же, вы думаете, она не понимает, что это серьезная сумма - пятнадцать тысяч долларов? А среди ваших четверых рабочих все не могут быть профессионалами. Кто-то все равно будет косячить. Не специально, не во вред, а потому, что не научен, не умеет, нет у него того опыта, а есть только желание быстро сделать работу, получить хорошие деньги и уйти... А потом, представьте, кафель начнет обваливаться, бассейн протекать...
     - Какие грустные картины вы рисуете, - усмехнулся я.
     - А что - не так? Иван, потом ведь бригада - это неуправляемый табун. Они там будут пьянствовать. Ирка все время на работе, и ей некогда за ними присматривать. Сделают брак. С кого спрашивать? Ира давно решила, что найдет одного хорошего мастера и договорится с ним... Кстати, вы не первый рабочий, с кем она встретится.
     - Она уже кому-то предлагала эту работу? - спросил я.
     - Конечно.
     - И что ее не устроило?
     - Ирка - психолог по духу, по характеру, и очень тонкая натура. Неделю тому назад она позвонила в одну строительную фирму, специализирующуюся по облицовке помещений кафелем и укладке мозаикой, и попросила, чтобы они направили к ней своего лучшего мастера. Этот человек приехал, но она попрощалась с ним уже через пять минут.
     - Почему? - спросил я не без удивления.
     - У этого мужчины были красные щеки и на зрачках коричневые пятна.
     - О чем это говорит? - полюбопытствовал я. - Он больной?
     - Да, Иван. Больной водкой. Хрон. Почти у всех алкоголиков на зрачках такие пятна, и это говорит о том, что у них больная печень... Странно, что вы этого не знаете.
     - Светлана, я не врач, но скажу вам, что печень может болеть и не от водки.
     - Ваня, Ирка сказала, что от этого мужика попахивало спиртным. У Иришки редкое обоняние. Она же, я вам говорила, владеет косметическим салоном и все оттенки запахов улавливает в идеале... А потом, Иван, она позвонила другому мозаичнику. Кажется, по объявлению в Интернете, или в газете, я не знаю. Но она распрощалась с ним еще быстрее.
     - А чем ее этот не устроил? - улыбнулся я.
     - Ирка - порядочная женщина.
     - А-а-а, понятно, - засмеялся я. - Он начал подкатывать к ней свои «шарики».
     - Какие шарики?
     - Мужские!
     - Причем, Иван, сразу. Маньяк какой-то. Ну-у, Иришка и показала ему на дверь. Он, кобель, еще возмущался. Мол, зря вызвали, ехал через всю Москву. А Иринка ему ответила, что искала мастера по мозаике, а не самца для развлечений. Иришка симпатичная, а этот озабоченный приставал бы к ней, если бы она наняла его на работу.
     - Строгая у вас сестра, - вздохнул я.
     - Не строгая, а правильная, - поправила меня Светлана.
     * * *
     Она показалась мне уставшей женщиной. Искусно наложенный макияж мог скрыть цвет кожи, морщинки, но не мог скрыть выражения ее глаз. Даже когда она улыбнулась, я не нашел на лице ее искренней радости, потому что эта улыбка выглядела какой-то натянутой, протокольной. Как у члена американского конгресса или депутата украинской Рады.
     Сестры обнялись, обозначив прикосновение губами щек друг друга.
     - Ира, это Иван, - представила меня Светлана.
     - Здравствуйте, - поздоровался я.
     - Здравствуйте, - коротко и тускло улыбнулась мне Ирина.
     Я опустил на перрон тяжелую спортивную сумку, большую часть багажа которой занимали инструменты, необходимые мне для работы. Теперь я начал более внимательно ее разглядывать и, несмотря на ее уставший вид, нашел в ней немало привлекательных черт. Я подумал, что если бы дать этой бизнес-леди хорошенько отоспаться и покормить ее хорошенько с недельку, то она выглядела бы гораздо лучше. Такой тип женщин довольно часто мелькает на телеэкране, особенно среди ведущих новостей. Что-то в ней было от польской актрисы Барбары Брыльской... На мой вкус, это был классический образец привлекательной блондинки с тонкими симметричными чертами лица - чуть впалые щеки, вовсе не говорящие о худобе лица, правильной формы нос и такая же безупречная посадка глаз. А вот губы, затрудняюсь сказать, я нашел их рисунок немного сладким и распущенным.
     - Как давно вы занимаетесь этой работой? - полюбопытствовала Ирина.
     - Трудно точно сказать, - пожал я плечами. - Начал лет в двенадцать, дед научил. А выполнять заказы стал лет восемь тому назад.
     - А нельзя ли в Москве посмотреть на ваши работы? - спросила Ира. - Съездим к кому-нибудь, у кого вы трудились. Вы же помните какие-то адреса? Может, остались телефоны...
     - Помню. Хотите - поедем. Только вот людей придется побеспокоить, мне как-то неудобно.
     - Но мы же не будем ездить ко всем, у кого вы работали. Вспомните человека, наиболее покладистого, спокойного, который будет рад видеть вас.
     Я склонился над спортивной сумкой и расстегнул на ней молнию на боковом кармане:
     - У меня есть небольшой альбомчик, здесь порядка двадцати фотографий моих работ в Москве, Питере, Хмельницком, Львове и Киеве.
     - Покажите, это интересно, - оживилась Ира.
     Я протянул ей альбом, и она быстро открыла его. Глаза богатенькой барышни заблестели, а я встал рядом с ней, чтобы рассказывать ей о том, что запечатлено на снимках.
     - Кот такой серьезный, - улыбнулась Ирина, разглядывая третью фотографию.
     - Его зовут Лесик, - пояснил я. - Чистокровный перс. Он очень вольготно живет в одном из особняков, примыкающих к Рублевскому шоссе.
     - Симпатичный кошак, глазищи какие большие, и усы, как у тигра, - рассмеялась Ирина, а я продолжил комментировать:
     - Этого кота очень любит его хозяйка - Илона Борисовна.
     - Так это она гладит Лесика? - засмеялась Светлана, которая тоже рассматривала фотографии.
     - Да, это Илона Борисовна, - кивнул я.
     - А почему у нее глаза зеленые? - допытывалась Света. - Они у нее действительно такого цвета? Как аптечная зеленка.
     - Вообще-то глаза у нее карие, - вспоминал я странности этой чудаковатой женщины. - Но она захотела, чтобы они у нее были, как у Лесика. Я здесь использовал полудрагоценный камень хризопраз.
     - Как здорово вы сделали этих дельфинов на гребне синей волны, - присматривалась к очередному снимку Ирина. - И яхта красиво смотрится...
     - Работа прошлого года. В Питере мне заказала ее одна молоденькая певица. Она вышла замуж за какого-то престарелого миллионера из Болоньи или Мантуи. Что-то там у них не срослось, и она вернулась в Россию, прихватив при бракоразводном процессе солидную часть его капитала.
     - Хе, жить со стариком, - иронично хмыкнула Ирина. - Как этим женщинам не жаль своей молодости, красоты? Это все равно что благоухающую розу связать с сухим репьем. Хороший получится букетик!.. Или положить рядом с сочным яблоком сморщенный сухофрукт - так я смотрю на эти неравные браки.
     Мне понравились эти рассуждения и сравнения Ирины, и я поймал себя на мысли, что так говорить может только человек с эстетическими, правильными взглядами на жизнь, у которого нет двух точек зрения на нравственность, свободу. «Эта женщина, будь она даже нищенкой, - думал я, - никогда не отдаст на съедение старости свою молодость и красоту».
     - А это, наверное, те любовники, о которых вы мне рассказывали в поезде? - коснулась накрашенным ногтем очередной фотографии Светлана.
     - Да, это они. Мало того, что по прихоти заказчика мне пришлось переделывать работу - «увеличить» грудь его подруги, так еще и его самого сделать этаким Шварценеггером, хотя он худой, как деревенский забор.
     Просмотрев все фотографии в альбоме, Ирина сделала заключение в мою пользу:
     - Иван, мне нравятся ваши работы. Не вижу надобности ездить куда-то, смотреть что-то «живьем». Не будем беспокоить людей. Поехали сразу ко мне.
     Сестры попрощались у входа в метро. Света отказалась от предложения Ирины отвезти ее домой:
     - Ирка, ты же знаешь, я тут рядом, вещей у меня никаких. Езжай домой, вечером позвоню тебе... Кстати, что-нибудь новенькое есть?
     - Ничего. Все по-старому.
     * * *
     - Ирина, определились, каким материалом укладывать бассейн?
     - А что вы посоветуете? - спросила она у меня. - Деньги можете не считать. Я хочу, чтобы там было красиво.
     - В таком случае я рекомендую ва
     м смальту.
     - Что это?
     - Разновидность муранского стекла, материал непрозрачный с очень богатой палитрой цветов. Смальта абсолютно не поглощает воду, она морозостойкая и жаропрочная, противостоит микроорганизмам... Ирина, смальта - это на века.
     - Хорошо, я согласна.
     - Строители неплохо сделали чашу, - отметил я чужую работу. - Месяц уже прошел?
     - Около... двух, - вспомнила Ирина.
     - Значит, я могу приступить к гидроизоляции. Многие наносят два слоя гидроизоляции, я же вам советую три. Потом проведу тест на способность бассейна удерживать воду без потерь.
     - Иван, не рассказывайте мне все это, потому что я в таких вещах абсолютно не разбираюсь, - улыбнулась моя работодательница. - Вы же сами знаете, что нужно.
     - Знаю, но обычно оговариваю с заказчиком все нюансы. Чтобы он потом не пел мне печальные романсы. Чтобы не было претензий.
     - Иван, делайте, как считаете нужным. Но вы еще не сказали, устраивает ли вас предложенная мной сумма - плата за работу?
     - Не совсем.
     - А сколько вы хотите?
     - Немного. Тысячи две накиньте... Понимаете, Ирина, здесь не на один месяц работы. Вы же еще хотите облицевать плиткой коридор, стены и полы всех тех помещений.
     - Хорошо. Семнадцать тысяч долларов. Все?
     - Да, но нам нужно обсудить те детали, которые вы хотите привнести в интерьер сауны со снимков в Интернете и ваших фотографий... Три мозаичных панно в бассейне, два - в комнате отдыха... В коридоре вы еще не решили. Только после этого я смогу сделать расчеты на количество необходимых материалов.
     - Давайте сегодня после обеда, - предложила Ирина. - У меня сейчас нет на это времени. Я приеду даже раньше, часиков в двенадцать. Мы все обсудим и поедем за материалами. Где их покупать - вы знаете?
     - Конечно.
     - Пойдемте, покажу вам вашу комнату, - сказала хозяйка и быстро направилась к дому.
     Я неторопливо поплелся за ней, бросая на ходу короткие взгляды на ее умеренные красивые округлости чуть пониже пояса. Длинные ровные ноги обтягивали белые джинсы, а коротковатая майка позволяла оценить тонкую талию. Неудивительно, что мой коллега по ремеслу поспешил приударить за этой женщиной. «Наверное, занимается фитнесом или аэробикой, может, просто ходит в тренажерный зал или мотает километры на стадионе, и, как сказала ее сестра, мало ест, - на ходу делал я выводы по поводу стройных пропорций своей работодательницы. - А еще не вылазит из солярия, или только приехала с моря». Но я тут же гнал от себя эти мысли, понимая, что не за тем ехал в Москву, чтобы облизывать взглядами задницу первой попавшейся мне на глаза бабы, пусть и смазливой.
     Я с интересом рассматривал комнату, которая должна была стать моим жилищем на два-три месяца, а то и больше. Пол, выложенный паркетной плиткой из дуба, две картины на стенах - синее море, серые скалы, белые чайки; на другом полотне - пара белых лебедей на тихой глади озера. Дорогой диван, обтянутый светло-серым гобеленом, полированный стол светло-коричневого цвета, бельевой шкаф под потолок, мягкое кресло и пара полумягких стульев. В углу комнаты, справа от входной двери, на вращающейся подставке телевизор «Панасоник» с 21-дюймовым по диагонали экраном. Над пластиковыми окнами темно-коричневые шторы и белый тюль с затейливыми кружевами, как на трусах у молодой невесты. Чем-то эта обстановка напоминала мне гостиничный номер люкс, и, конечно, мне здесь нравилось.
     - Ну, как вам? - посмотрела на меня Ирина.
     - Хорошо, уютно. - Я изобразил на своем лице удовлетворение, словно мне сказали «Молодец» или угостили хорошим куском поджаристой говядины.
     - Тогда обживайтесь, а я побежала. Ванная - как выйдете из комнаты, по коридору дальше, справа - предпоследняя дверь, крайняя - туалет. Через час приедет моя мама. Она вас накормит, а потом, когда я вернусь с работы, мы в целом решим по организации вашего питания... Понимаете, я готовить вам не могу. Некогда, занята... Сама в обед на ходу глотаю гамбургеры... Мама будет вам что-то варить, и то не всегда. В общем, вернусь - решим. Я уже предупредила мать о вашем приезде... Только попрошу вас - не бросайте на паркет окурки.
     Я громко расхохотался.
     - Чего вы так смеетесь? - опешила Ирина.
     - Вы считаете, что человек, который выкладывает мозаикой цветы и морские волны, может растоптать на паркете окурок? - Я смотрел на нее с усмешкой.
     - Знаю, что в талантливых людях живет бес и ангел... У меня есть знакомый поэт, он редко расчесывает волосы и может плюнуть на куст смородины.
     - Ирина, я не курю.
     - Счастливчик. А я никак не могу бросить... Кстати, вы женаты?
     - Зачем вам это? - На моем лице появилась кислая мина.
     - В продолжение темы... Об окурках и прочем...
     - Не понимаю вас.
     - Видите ли, - замялась Ирина, - женатые мужчины более покладистые, спокойные, и, полагаю, более трудолюбивые. Они думают о семье, детях... Поэтому как с рабочими с ними проще.
     - Был когда-то женат, - вздохнул я.
     - И-и-и... что?
     -Да ничего! Пока работал, она гуляла... Я ведь все время в поездках. Детей завести мы не успели. Поэтому все это прошло для меня безболезненно... Хотя, конечно, неприятно.
     - Извините, что потревожила ваше прошлое.
     - Ничего особенного, - уставился я в пол. - Вы спросили - я ответил.
     - Да, покажите мне свой паспорт, - покосилась Ирина. - Только не обижайтесь, что я это прошу.
     - А че обижаться? - Я полез во внутренний карман ветровки. - Прекрасно вас понимаю, и на вашем месте поступил бы точно так же. Приехал незнакомый человек...
     Ирина достала из дамской сумочки блокнот и чернильную ручку «Parker» и начала записывать мои паспортные данные. Я склонился над ней, чтобы лучше видеть, что она там царапает или выводит золотым пером. Мои ноздри уловили тонкий запах дорогих духов.
     * * *
     Меня разбудили стуки наверху. Я открыл глаза и стал прислушиваться. Какая-то возня на втором этаже не прекращалась.
     «Что этой бабе не спится?» - недоумевал я и потянулся за наручными часами на столе. Облокотившись на диване одной рукой, подставил циферблат «Сейко» пучку лунного света, пробивающегося сквозь неплотно задвинутые на карнизе шторы. Времени было три ночи. «Наверное, гуляет баба, - предположил и повернулся набок. - Молода еще. Впрочем, все это мне по фигу. Надо делать работу, а для этого следует выспаться, чтобы завтра не глотать чашками крепкий чай».
     Я закрыл глаза с намерением открыть их только по звонку будильника - в 8.00. Но стуки наверху, где обитала хозяйка, не прекращались. «Да ты хоть весь дом переверни, мне все равно», - подумал я напоследок и провалился в глубокий сон...
     Ночью мне снилось мое село Великие Передримихи, что в двадцати пяти километрах от Львова. На большом лугу я пас пятнистых коров, и у меня было очень тоскливо на душе, так как моросил мелкий дождь. Я прятался от него, завернувшись в армейскую плащ-палатку. Коровы были с большими блестящими глазами, и они неестественно громко пережевывали мокрую сочную траву, а в терновнике надрывно кричала какая-то дикая птица в красном оперении.
     Утром Ирина заглянула в сауну. На ней хорошо смотрелся классический костюм кремового цвета и белые туфельки, у носочков которых примостились крохотные зеленые бабочки. Ее красивые серые глаза были спрятаны за темными стеклами солнцезащитных очков.
     - Здравствуйте Иван, - поздоровалась она первой.
     - Доброе утро, Ирина, - кивнул я.
     - Если вам понадобятся еще какие-то материалы или инструмент какой, не знаю, то вы сразу говорите мне, - предупредила она. - Я хочу, чтобы вы выполняли эту работу, не затягивая.
     - Я этого тоже хочу, Ирина, но, извините, покрыть мозаикой такие площади - на это потребуется время. Да и облицевать все плиткой - не на одну неделю работы. Вчера я говорил вам об этом.
     - Нет-нет, Иван, я не подгоняю вас, - торопливо сказала Ира. - Делайте, как считаете нужным. Здесь, я это уже поняла, нужно следовать каким-то сложным строительным технологиям... Я всего лишь хочу, чтобы ничего не отвлекало вас от работы, ничего не задерживало ее.
     Она умолкла, разглядывая меня сквозь темные стекла очков, а я еще раз отметил ее тонкий вкус в выборе одежды, ее хорошенькое личико и спортивную фигуру. Мне даже захотелось сказать ей: «Вы безупречны, бизнес-леди», но я лишь едва заметно улыбнулся.
     (Окончание следует)