От Москвы до Бреста
     Нет такого места,
     Где бы ни скитались мы в пыли...

     Эти строки из знаменитой «Корреспондентской застольной», написанной Константином Симоновым в 1943 году по пути из освобожденного Краснодара в еще не освобожденный Ростов-на-Дону, пожалуй, лучше всего отражают боевую биографию самого автора. В качестве спецкора «Звездочки» он побывал на всех фронтах, ходил на подводной лодке в румынский тыл, с разведчиками - в норвежские фьорды, на Арабатской стрелке в Крыму поднимал в атаку пехоту... Он видел всю войну от Черного до Баренцева моря, был свидетелем падения Берлина и присутствовал при подписании акта капитуляции гитлеровской Германии. Он был едва ли не самым оперативным военным корреспондентом «Красной звезды» и одним из первых писателей, награжденных в годы войны боевым орденом Красного Знамени.
     «Перед глазами стоит худой, в щеголеватой гимнастерке, похожий на «вольноопределяющегося» Костя Симонов - работник безотказный и веселый, - писал о нем в своих мемуарах литературный секретарь «Красной звезды» Александр Кривицкий. - Как непреклонно он стремился - правдой и неправдой - обогнать других, когда речь шла о командировке на опасный и важный участок фронта, каким он был нежным и заботливым, когда ему казалось, что друг нуждается в поддержке! Он неожиданно появлялся в редакции вечером, диктовал стенографистке свой очерк и утром снова улетал на фронт, успевая скоротать ночь с товарищами за столом, где военные харчи причудливо смешивались с разноцветными ликерами фирмы Бачевского - трофеями наших войск кампании 1939 года из подвалов пустынного тогда Клуба писателей».
     Сам же Константин Михайлович в «Автобиографии» признавался: «Почти весь материал - для книг, написанных во время войны, и для большинства послевоенных - мне дала работа корреспондентом на фронте».
     Уже в первые дни войны он в действующей армии. Не успев добраться до редакции армейской газеты, куда его назначили по окончании курсов военных корреспондентов, организованных Главным управлением политической пропаганды Красной Армии, Симонов в звании интенданта второго ранга оказался под Могилевом, в частях 172-й стрелковой дивизии, которая вела тяжелые оборонительные бои и прорывалась из окружения.
     В окрестностях Могилева расположено знаменитое Буйничское поле. Именно это поле, где в июле 1941 года несколько частей Красной Армии вместе с отрядами ополченцев 23 дня и ночи сдерживали натиск превосходящих сил врага, он в деталях опишет потом в своих романах «Живые и мертвые» и «Разные дни войны». Именно здесь, по словам Константина Михайловича, он впервые за несколько страшных недель войны увидел людей, которые не только желали остановить врага, но и оказались способными это сделать, увидел и не уступающее фашистам воинское умение, и одно из важнейших слагаемых военных успехов - организованность и твердое управление людьми. На этом поле Симонов завещал после смерти развеять его прах, чтобы навсегда остаться со своими героями. Сейчас на шестом километре шоссе Могилев-Бобруйск, там, где начинается Буйничское поле, находится мемориальный комплекс. Вокруг колокольни замерли танки, пушки. Здесь же лежит памятный камень. На нем - мраморная доска со словами, посвященными памяти писателя: «Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах».
     Возможно, именно отсюда он продиктовал по телефону стихотворение «Презрение к смерти», посвященное подвигу наводчика Сергея Полякова, напечатанное в номере «Красной звезды» за 24 июля 1941 года, которое заканчивалось словами:

     Надолго был задержан враг,
     Пять танков - пять костров!
     Учись, товарищ, делать так,
     Как сделал Поляков.
     Учись, как нужно презирать
     Опасности в бою,
     И если надо - умирать
     За Родину свою.

     Это было первое стихотворение Константина Симонова, опубликованное в «Красной звезде» в годы Великой Отечественной войны. Героем другого его стихотворения «Секрет победы» стал летчик-истребитель Николай Терехин, вступивший в единоборство с тремя «юнкерсами»: одного он сжег огнем своей пушки, а два самолета, один за другим, протаранил.
     Позже Симонов писал: «Находясь в действующей армии первые месяцы войны, я стремился найти прежде всего такие факты, которые бы показывали стойкость людей среди обрушившегося на них ужаса, их героизм, их веру в то, что не все пропало, их постепенно возникающее воинское умение и их тоже постепенно возникающую веру в возможность убивать немцев. Разумеется, все это суживало рамки того материала, который через меня шел в те дни непосредственно в газету. Разумеется, в моих дневниках того времени картина шире, но это самоограничение было сознательным, и я в нем ни секунды не раскаиваюсь. Примеры стойкости, героизма, твердости, воинского умения были необходимы тогда в газетах как хлеб...
     Еще один момент, - говорю в данном случае не о себе, а вообще о многих военных корреспондентах из того сорта, которые старались писать прежде всего об увиденном собственными глазами, - увидеть панику было тогда нетрудно, увидеть беженцев на дорогах, отступающих солдат, неразбериху, бесконечные бомбежки тоже не представляло особенного труда, достаточно было для этого выехать в прифронтовую полосу, а вот увидеть дивизию, полк, батальон или роту, которая не отступает, которая стоит и дерется, для этого надо было залезть не на мнимый, а на действительно передний край. И это было не так-то просто и не всем удавалось, и многие на этом сложили головы».
     Итак, чудом избежав окружения в июле 1941-го под Могилевом, Константин Михайлович будет затем до осени 1946 года служить в «Красной звезде».
     Впрочем, война для него началась не в сорок первом. Вспоминая об этом, Симонов писал: «...Первые в своей жизни выстрелы я услышал летом 1939 года в Монголии... Первое представление о том, что такое война, я получил, работая в нашей армейской газете во время конфликта с японцами на Халхин-Голе...»
     Кроме того, не будем забывать, что он рос и воспитывался в семье кадрового офицера, в военной среде, а непосредственно перед войной, как уже говорилось, учился на курсах военных корреспондентов - сначала при академии им. М.В. Фрунзе, затем при ВПА им. В.И. Ленина. Таким образом, в когорте писателей, состоявших в штате «Красной звезды», это был один из наиболее подготовленных в военном отношении бойцов. К тому же, мотаясь по фронтам, он необычайно много видел и слышал, что называется, из первых уст. Иногда на своем «пикапе драном» он ускользал буквально из-под носа фашистов, оставаясь чуть ли не единственным уцелевшим очевидцем боя.
     Все это, конечно, не могло не сказаться на творчестве писателя. По «продуктивности» Симонов не уступал даже такому маститому литератору, как Илья Эренбург, которому он годился в сыновья. Вообще было нечто такое, что объединяло эти два таланта, хотя они и принадлежали к разным поколениям. Во всяком случае никто из писателей не написал за войну так много, как Илья Эренбург и Константин Симонов, никто не выступал в газете так часто, как они. Их коллега по «Красной звезде» поэт Алексей Сурков рассказывал: «В коллективе Эренбург был самый старший. Ему было тогда за 50 лет. Но никто из коллектива, кроме Симонова, не мог сравниться по неиссякаемой энергии с этим старым «газетным волком».
     За четыре года войны в бытность спецкором «Красной звезды» Симонов, кроме множества газетных материалов, написал пьесы «Русские люди», «Так и будет», «Под каштанами Праги», повесть «Дни и ночи», две книги стихов - «С тобой и без тебя» и «Война». В 1942 году был снят первый кинофильм по его сценарию («Парень из нашего города»). Причем в своем творчестве писатель затрагивал проблемы, которые продолжают волновать нашу общественность и сейчас, особенно в связи с событиями в Афганистане, на Кавказе, в других так называемых «горячих точках». Сегодня, когда мы являемся свидетелями натужных попыток некоторых псевдоученых и воинствующих экспертов от СМИ не только исказить нашу военную историю, но и поставить под сомнение такие святые для русского человека понятия, как воинская доблесть, готовность постоять за Отечество, каждое его произведение приобретает особую ценность. И дай Бог, чтобы к такому патриотическому литературному делу приобщалось как можно больше молодых журналистов, писателей и поэтов.
     Работу в «Красной звезде», как и в «Героической красноармейской» на Халхин-Голе, Константин Михайлович начал со стихов. И надо сказать, что в годы войны имя Симонова-поэта было известно не меньше, чем имя Симонова-корреспондента. При этом наряду с высокой художественностью его стихи той поры отличаются конкретностью, точным адресом и почти всегда заканчиваются призывом к действию.
     Наиболее ярким подтверждением тому является стихотворение «Убей его!» («Если дорог тебе твой дом...»), напечатанное в «Красной звезде» 18 июля 1942 года. Это, по сути, прямое обращение к совести каждого бойца, к самым сокровенным его мыслям и чувствам. Публицистика и лирика здесь слиты воедино.
     То же самое можно сказать и о таких поэтических шедеврах Константина Симонова, как «Письмо другу» («Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...»), «Майор привез мальчишку на лафете...» и многие другие. А его стихотворение «Жди меня», написанное летом сорок первого года, когда он, вернувшись с Западного фронта, готовился к отъезду на Южный фронт, и опубликованное 14 января 1942 года в «Правде», солдаты вырезали из газеты, переписывали в свои блокноты, его находили в нагрудных карманах раненых и убитых бойцов. Написанное, по признанию самого Константина Михайловича, не для печати, это стихотворение, положенное на музыку композитором Матвеем Блантером, стало песней, потрясающие слова которой и сегодня мы повторяем с замиранием сердца: «Жди меня, и я вернусь. Только очень жди...»
     В том же 1942 году Симонову было присвоено звание старшего батальонного комиссара. А в газете все чаще появляются его очерки. То есть война, можно сказать, повернула Симонова-поэта к прозе. Буквально на глазах читателей он превращается в корреспондента, газетчика. Печатались, разумеется, и стихи. Но теперь их стало меньше, и, по сути, это была поэтическая публицистика. К тому же работа в газете требовала оперативности в изображении событий. Через свои очерки, стихи и военную прозу Константин Михайлович стремился как можно достовернее показать увиденное и пережитое как им самим, так и тысячами других участников войны. Он не приукрашивал войну, ярко и образно показывал ее суровый лик. Позже, вспоминая свою военкоровскую жизнь, он напишет: «В первые годы войны мне довелось побывать на разных тяжелых участках фронта, и, должен сказать, в общем, я редко встречался с казенным, бодряческим, шапкозакидательским оптимизмом, со вслух высказанными надеждами, что все, раз-два, и переменится к лучшему; и мы, раз-два, и будем в Берлине. Попадались, конечно, и такие люди, но людей таких, как правило, презирали: в одних случаях - за глупость, в других - за неискренность, а больше всего за душевную слабость, мешающую посмотреть правде в глаза».
     Именно на страницах «Красной звезды» появились и первые рассказы Симонова. Вот что об этом писал он сам:
     «Уезжая на войну военным корреспондентом газеты «Красная звезда», я меньше всего собирался писать рассказы о войне. Я думал писать что угодно: статьи, корреспонденции, очерки, но отнюдь не рассказы. И примерно первые полгода войны так оно и получилось.
     Но однажды зимой 1942 года меня вызвал к себе редактор газеты и сказал:
     - Послушай, Симонов, помнишь, когда ты вернулся из Крыма, ты мне рассказывал о комиссаре, который говорил, что храбрые умирают реже?
     Недоумевая, я ответил, что помню.
     - Так вот, - сказал редактор, - написал бы ты на эту тему рассказ. Эта идея важная и, в сущности, справедливая.
     Я ушел от редактора с робостью в душе. Я никогда не писал рассказов, и предложение это меня несколько испугало.
     Но когда я перелистал в своей записной книжке страницы, относящиеся к комиссару, о котором говорил редактор, на меня нахлынуло столько воспоминаний и мыслей, что мне самому захотелось написать рассказ об этом человеке... Я написал рассказ «Третий адъютант» - первый рассказ, который вообще написал в своей жизни».
     Этот рассказ опубликован 15 января 1942 года на 3-й и 4-й страницах «Красной звезды». И начинается он так: «Комиссар считал, что смелых убивают реже, чем трусов. Это было его твердое убеждение. Он любил это повторять и сердился, когда с ним спорили».
     Человек явно не робкого десятка, Симонов и сам, похоже, исходил из этого комиссарского постулата. По крайней мере он не любил даром терять время. Бывший ответственный редактор «Красной звезды» Давид Иосифович Ортенберг рассказывал об этом так. Если нужно было ехать на фронт и написать, скажем о взятии города, Симонов, узнав все, что можно было узнать по оперативным данным, полученным редакцией из Генштаба или от наших постоянных корреспондентов, минуя все промежуточные инстанции - КП фронта и даже армии, - ехал прямо в район боевых действий. Потом на машине или в самолете возвращался в редакцию или на узел связи. Начинал он писать в дороге: составлял план, размечал блокноты, делал наброски. В этом и был «секрет», удивлявший людей непосвященных, - как это через два-три часа после возвращения в редакцию он успевал сдавать свой очерк или корреспонденцию.
     Победу двадцатидевятилетний подполковник Симонов (воинское звание полковник ему было присвоено позже) встретил уже знаменитым писателем, дважды лауреатом Сталинской премии, самым молодым из руководителей Союза писателей, автором известных стихов, пьес, прозы, переводимой на разные языки. По материалам же, напечатанным во время войны в периодической печати, в том числе в «Красной звезде», он выпустил сборники очерков: «Письма из Чехословакии», «Славянская дружба», «Югославская тетрадь», «От Черного до Баренцева моря. Записки военного корреспондента». Опубликованы также и многие из его дневников военных лет. Кстати, такие дневники было запрещено вести на фронте и, по словам самого Константина Михайловича, даже ему, военному корреспонденту, это было нелегко, хотя и проще, чем другим.
     В предисловии к шеститомному собранию сочинений он напишет: «Я любил и люблю работу журналиста, но она имеет одну неотъемлемую особенность - чем дальше идет время, тем все меньше и меньше из написанного тобою в прошлом ты вправе заново предлагать вниманию читателя. Особенность в какой-то мере горькая, но тому, кто заранее не готов с ней примириться, нет смысла становиться журналистом. Из числа своих журналистских работ я включил в собрание сочинений только полтора десятка военных очерков и несколько рассказов об искусстве Японии, связанных с длительной корреспондентской поездкой в эту страну в 1945-1946 годах, вскоре после войны».
     И все же, как бы там ни было, он на всю жизнь остался военным писателем, летописцем и историком той войны, которую увидел глазами военного корреспондента «Красной звезды». И мы, сегодняшние краснозвездовцы, будем помнить об этом. Да, не раз по соображениям цензуры менялся текст «Корреспондентской застольной», написанной им на войне. Но ведь суть, дух Симонова остаются с нами. Они в словах:

     Жив ты или помер -
     Главное, чтоб в номер
     Материал успел ты передать.
     И чтоб, между прочим,
     Был фитиль всем прочим,
     А на остальное - наплевать!