В частности, журналистам, регулярно приглашаемым на брифинги в Белый дом, было сказано, что Барак Обама не намерен отвечать на полученное от президента Ирана Махмуда Ахмадинежада послание с предложением обсудить существующее положение вещей. Довод такой: отвечать якобы «не на что».
     Далее - в соответствующем духе. Министр обороны США Роберт Гейтс заявил, что у Белого дома нет программы мер по политическому противодействию стремлению Ирана стать обладателем ядерного оружия. Украсил ли руководитель военного ведомства таким заявлением внешнюю политику США, сказать трудно.
     В свою очередь председатель объединенного комитета начальников штабов вооруженных сил США адмирал Майк Маллен высказался в том плане, что нанесение военного удара по Ирану - это последний из имеющихся вариантов, призванных остановить производство в этой стране ядерного оружия. То есть он еще раз подтвердил возможность военного решения проблемы.
     Ну а глава военной разведки США Рональд Бургесс, выступая на слушаниях в конгрессе, призвал «догнать Иран», который, по его мнению, движется угрожающе быстро. Не трудно понять, что этим призывом главный военный разведчик попытался придать американской политике большую стремительность. Иначе говоря, сделать ее более радикальной, «не миндальничающей» с врагами Америки, если выражаться языком сторонников волевых решений.
     Вполне можно предположить, что этот очередной небольшой всплеск воинственной риторики (а его мгновенно заметили ведущие американские СМИ) был мотивирован возникшей иллюзией ужесточения позиций Москвы и Пекина по данному вопросу. В частности, о «продолжении усилий в поисках политико-дипломатических путей решения этой проблемы» заявил заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков. По словам высокопоставленного российского дипломата, позиция Москвы в отношении Ирана и его ядерной программы «в последнее время не претерпела каких-либо изменений и остается прежней». Притом что, добавил он, «совокупность факторов может сделать международные санкции в отношении Ирана неизбежными». И чтобы уклониться от такого поворота событий, Ирану нужно восстановить доверие к мирному характеру своей ядерной программы и соответственно выполнить резолюции СБ ООН и МАГАТЭ, подчеркнул замминистра.
     Кстати, Сергей Рябков принимал участие в организованной Ираном международной конференции по разоружению, которая прошла вслед за «ядерным саммитом» в Вашингтоне. Участники тегеранского форума, среди которых было в том числе 14 глав внешнеполитических ведомств, подтвердили необходимость соблюдения трех основных положений ДНЯО: нераспространение ядерного оружия, ядерное разоружение, использование атомной энергии в мирных целях.
     В то же время они пришли, как указал министр иностранных дел ИРИ Манучехр Моттаки, к выводу о необходимости «нового взгляда» на данную тему в целом. И этот взгляд выражен в словах девиза конференции: «Атомная энергия - всем, ядерное оружие - никому».
     Девиз, безусловно, прекрасный. Но способен ли он в сложившихся обстоятельствах существенно повысить доверие Запада к ядерной программе Ирана? Ведь последний постоянно вносит какие-то неясности относительно своих намерений в части сотрудничества с МАГАТЭ. С другой стороны, реально оценивая ситуацию вокруг Ирана, неадекватно загонять его в угол ультимативными требованиями. Тем более включать таймеры и на публике рассуждать об эффективности обезоруживающих ударов.