Богом войны советскую артиллерию назвали в годы Великой Отечественной. Это гордое и обязывающее имя наша артиллерия завоевала в огне сражений. Ни одна другая армия во время Второй мировой войны не располагала столь развитой, мощной и эффективной артиллерией, как Красная Армия. И ни в какой другой армии военачальник, ведавший артиллерией, не пользовался таким авторитетом в войсках, таким влиянием в штабах, как командующий артиллерией и одновременно войсками ПВО Красной Армии Николай Николаевич Воронов. Командующие фронтами и армиями видели в нем не только представителя Ставки ВГК, но и профессионала, для которого артиллерия - призвание и судьба.
     Николай Воронов родился 4 (по новому стилю) мая 1899 года в Петербурге в семье мелкого чиновника Земельного банка. Получив неполное среднее образование, он некоторое время работал помощником присяжного поверенного. Много читал, знал о Суворове, Кутузове, об извечной доблести русского солдата. Но военная профессия юного Воронова не влекла. Больше любил природу, уединение, тишину. Судьбе же было угодно уготовить ему едва ли не самую шумную профессию на свете - артиллерийскую. В бурном 1918 году Николай по совету отца, вернувшегося с военной службы, поступил на 2-е Петроградские командные артиллерийские курсы, созданные на базе прежнего Константиновского артучилища. Курсантам пришлось донашивать юнкерскую форму дореволюционных времен, но без погон. Соседом Воронова по столу в учебном классе был Матвей Захаров, будущий Маршал Советского Союза.
     Окончив осенью 1918 года обучение, Воронов принял под свое командование взвод в запасном мортирном дивизионе, задачей которого было формирование батарей для фронта. Вскоре под Псковом краском Воронов принял боевое крещение - точными выстрелами вывел из строя вражеский бронепоезд и получил первую в службе награду - полевой бинокль.
     Во время войны с поляками Воронов уже командовал батареей 76-мм пушек. После одного из ожесточенных боев тяжело контуженным попал в плен, почти девять месяцев валялся на госпитальных койках в Варшаве и Тухоле и только чудом избежал ампутации ног.
     В конце апреля 1921 года в результате обмена военнопленными Воронов вернулся на родину и вновь вступил в командование батареей. Личное дело Николая Николаевича хранит аттестацию того времени: «Артиллерийское дело знает. Исполнителен. Застенчив. К подчиненным относится хорошо».
     Пройдут годы, Воронов поменяет петлицы на погоны, звезды на них будут становиться все большими, а отношение главного маршала артиллерии к людям останется неизменным. «В обращении с подчиненными, - сказано в его послевоенной характеристике, - прост, тактичен, проявляет большую чуткость к окружающим...» Так что артиллерией Советской Армии с 1937 по 1950 год, исключая короткое предвоенное время, когда должность начальника артиллерии отсутствовала, ведал не только истинный профессионал, но и всегда открытый для общения, доступный и восприимчивый человек.
     С Января 1924 года Н.Н. Воронов командовал легким артиллерийским дивизионом 27-й Омской стрелковой дивизии. Это время Николай Николаевич называл своей главной полевой академией. «Вопросы разведки, связи и управления, - писал он, - как и организации боевых порядков в статике и динамике современного боя, сочетания огня и маневра не сходили с повестки дня. Совместные учения с пехотой проводились систематически. Одно сменялось другим».
     Но Воронов остро ощущал пробелы в своей теоретической подготовке, настойчиво просился в артиллерийскую академию. Командир дивизии Степан Вострецов, кавалер четырех орденов Красного Знамени, на рапортах оставлял одну и ту же резолюцию: «Отказать».
     Вопрос был решен после крупного окружного учения, на котором Воронов командовал сводным артполком и нешаблонными действиями обратил на себя внимание начальника Штаба РККА М.Н. Тухачевского. Именно Михаил Николаевич при подведении итогов учения предрек Воронову большое будущее и предложил направить его на учебу не в артиллерийскую, а в Военную академию имени М.В. Фрунзе.
     После академии, которую Воронов окончил по первому разряду, его назначили командиром артиллерийского полка в знаменитой 1-й Московской Пролетарской стрелковой дивизии. Летом 1936 года Николай Николаевич с паспортом, выписанным на имя французского полковника Вольтера, отправился в Испанию воевать с фашизмом. Там в качестве советника при инспекторе артиллерии республиканской армии он занимался подготовкой кадров для батарей и дивизионов и вопросами их боевого применения.
     По возвращении Николая Николаевича ждали ордена Ленина и Красного Знамени. После его обстоятельного отчета перед правительством об итогах командировки, доклада об уроках войны на Пиренеях Сталин предложил назначить комбрига Воронова начальником артиллерии Красной Армии с одновременным присвоением внеочередного звания комкор.
     Высокая должность отнюдь не была кабинетной. Воронова видели в Москве реже, чем на полигонах. Учения, инспекции, испытательные стрельбы, проверка практикой новых уставов и наставлений, рецензирование научных работ обязывали расписывать каждый день, включая и выходные, буквально по минутам. На долю Николая Николаевича, человека с мягким характером, воспитанного в духе вежливости и тактичности, выпало изнурительное противостояние с начальником Главного артиллерийского управления, заносчивым, смутно представляющим перспективы развития артиллерии Г.И. Куликом. Это Григорий Иванович через несколько лет, в канун Великой Отечественной войны, добьется, чтобы должность начальника артиллерии Красной Армии была упразднена, а Воронов с июля 1940 года стал его заместителем, возглавляя Главное управление ПВО страны.
     А перед этим, в 1939 году, страна пережила события, от которых сильно пахло порохом: Красной Армии пришлось проверить себя в схватке с японскими милитаристами на Халхин-Голе, а затем в зимней войне с Финляндией. И на Востоке, и на Севере Н.Н. Воронов по личному приказу наркома обороны осуществлял общее руководство артиллерией. До Халхин-Гола эксперты не без оснований считали японскую артиллерию лучшей в мире. Однако битва на монгольской земле убедила всех, что артиллеристы Красной Армии действуют не хуже. На Халхин-Голе Н.Н. Воронов впервые внедрил в практику централизованное управление артиллерией в масштабе армейской группы. Там Николай Николаевич впервые познакомился с Г.К. Жуковым, нашел родственную душу. В дальнейшем эти военачальники не раз встречались на фронтовых дорогах в ранге представителей Ставки ВГК, при подготовке операций порой высказывали разные мнения, отстаивая их. И всегда согласовывали позиции в интересах дела, в чем-то уступая друг другу. Г.К. Жуков помнил, что при обороне Москвы именно Николай Николаевич рекомендовал ему на пост начальника артиллерии Западного фронта Л.А. Говорова, блестящего специалиста с широким военным кругозором.
     Н.Н. Воронов по взглядам был новатором. Еще в войне с Финляндией он, опираясь на штаб артиллерии 7-й армии, первым применил новый метод поддержки атаки - огневой вал, сплошную огневую завесу перед фронтом наступающей пехоты и танков. Этот метод, получив развитие, широко применялся в годы Великой Отечественной войны.
     В середине июля 1941 года Н.Н. Воронов был вновь назначен начальником артиллерии Красной Армии. Николаю Николаевичу этого показалось мало. Он направил И. Сталину записку, в которой доказывал, что должность начарта нужно всячески укреплять. Сталин, давно оценив аналитический ум Воронова, его умение быстро вникать в обстановку и делать из нее глубокие, далеко идущие выводы, вносить дельные, обоснованные предложения и самое важное - умело претворять их в жизнь, тут же отреагировал: начальник артиллерии был возведен в ранг заместителя наркома обороны. По этому поводу позднее Николай Николаевич не раз шутил: «Если и выпросил себе должность, то только на пользу дела».
     Верховный Главнокомандующий вменил Н.Н. Воронову и новый круг обязанностей, включив его в число представителей Ставки на фронтах. Отныне ему предстояло решать не только артиллерийские, но и общевойсковые задачи.
     Символично, что одной из первых командировок генерал-полковника артиллерии Н.Н. Воронова в качестве представителя Ставки ВГК была поездка в родной Ленинград, блокированный противником. Конечно, его высокой мечтой тогда было прорвать кольцо окружения. Но сил для этого не хватало. Николай Николаевич направил всю свою энергию на борьбу с артиллерией и авиацией противника. Ему удалось увязать действия артиллерии Ленинградского фронта с береговой и корабельной артиллерией Балтийского флота. Путем централизации управления была заметно повышена эффективность контрбатарейной борьбы и противовоздушной обороны города. И в том, что Ленинград с его историческими памятниками не был до основания разрушен, велика роль артиллеристов и зенитчиков.
     Многие из давних и заветных задумок Н.Н. Воронову удалось реализовать, представляя Ставку ВГК на Юго-Западном и Донском фронтах в период Сталинградской битвы. На подступах к Сталинграду начарт сделал все от него зависящее для организации единой системы артиллерийского огня в нашей обороне. Ему во многом удалось объединить действия артиллерийских батарей и дивизионов таким образом, что каждое подразделение поражало противника огнем в своей зоне - при подходе его к обороне и при вклинении в оборонительные порядки.
     При подготовке к контрнаступлению под Сталинградом Н.Н. Воронов вместе с А.М. Василевским координировал операции трех фронтов. Впервые в ходе войны для подавления противника было привлечено около 15.000 орудий и минометов - в два раза больше, чем в битве под Москвой. На берегах Волги впервые удалось в полном объеме организовать артиллерийское наступление, при котором решающую роль играл более совершенный огневой вал. При самом активном участии Н.Н. Воронова артиллерию сосредоточили на направлении главных ударов, там, где определялась судьба операции. Осенью сорок второго возросли темпы формирования тяжелых артиллерийских дивизий, мечту о которых Николай Николаевич вынашивал с довоенных лет.
     Когда 300-тысячная немецкая группировка во главе с Ф. Паулюсом была полностью окружена, на Н.Н. Воронова Ставка ВГК возложила руководство ее уничтожением. Найдя полное взаимопонимание с командующим Донским фронтом К.К. Рокоссовским, Воронов не придерживался установок, получаемых из Москвы, а предложил действовать с учетом сложившихся условий, по собственному замыслу, что и обеспечило блестящую победу. В частности, именно Воронов взял на себя смелость выйти на Верховного Главнокомандующего с предложением перенести операцию «Кольцо» с 6 на 10 января 1943 года и лучше ее подготовить. Сталин обрушился на своего представителя в войсках гневной тирадой, но с предложением согласился, понимал, что оно исходит от профессионала.
     По возвращении в Москву на Н.Н. Воронова возложили дополнительные обязанности по руководству Войсками ПВО, что прибавило забот и волнений. В ведение Николая Николаевича передали до этого обособленные части реактивной артиллерии - знаменитых «катюш». Это свидетельствовало о росте его авторитета и совпадало с устремлениями к централизации управления всем артиллерийским хозяйством. Командующего артиллерией обязали руководить отделом изобретений и рационализации Наркомата обороны. Его задачей стал подбор для партизанских отрядов оружия, удобного для переброски по воздуху и использования в тылу врага.
     Перед Курской битвой, понимая, что танки к ее началу не удастся перевооружить пушками, способными на больших дальностях пробивать броню «Тигров», «Пантер» и «Фердинандов», штаб артиллерии по инициативе Н.Н. Воронова разработал специальную инструкцию по борьбе с немецким танком Т-VI для командиров и наводчиков полевых орудий. Она предметно изучалась в войсках и сыграла важную роль в динамике сражений.
     К тому времени командующему артиллерией удалось сформировать артиллерийские корпуса, что облегчило решение задач по массированию средств поражения на важнейших направлениях. Николай Николаевич позднее признавался, что, представляя Ставку в войсках Брянского фронта и 11-й армии Западного фронта, буквально ликовал, видя, как артиллеристы с блеском вынесли всю тяжесть борьбы с броневой армадой гитлеровцев.
     Где бы Воронов ни находился, какие бы оперативные задачи ни решал, он всегда дорожил возможностью общения с солдатской массой. «Солдаты и офицеры, - писал он, - всегда нуждаются в теплом слове, ободрении. Часто прямой призыв к совести и чести был лучшим средством подъема их духа. Я не упускал ни единого случая собрать бойцов, когда появлялась возможность живого общения с ними...»
     Известно и то, что командующий артиллерией никогда не давал в обиду подчиненных. В сентябре 1943 года начальник отдела «Смерш» 5-го артиллерийского корпуса арестовал начальника штаба 3-й артиллерийской дивизии майора В. Юрьева, имевшего тяжелое ранение. Стремясь освободить офицера, Н.Н. Воронов не нашел поддержки у командующего Западным фронтом В.Д. Соколовского и члена военного совета Н.А. Булганина. Николай Николаевич позвонил в Москву В.С. Абакумову и услышал: «Вы занимаетесь своим делом, а мы - своим. Не вмешивайтесь!» «Я доложу обо всем товарищу Сталину», - пообещал Воронов и через час получил из столицы шифровку о том, что майор Юрьев освобожден, а виновные в его необоснованном аресте строго наказаны.
     ...В приказе Верховного Главнокомандующего в день первого празднования Дня артиллерии - 19 ноября 1944 года говорилось: «Всем известно, что советская артиллерия добилась полного господства на поле боя над артиллерией врага, что в многочисленных боях с врагом советские артиллеристы и минометчики покрыли себя неувядаемой славой исключительного мужества и героизма, а командиры и начальники показали высокое искусство управления огнем. Это такой успех, которым может по праву гордиться наша страна». В этих словах оценка победной поступи отечественной артиллерии, развитие которой неотделимо от имени главного маршала артиллерии Н.Н. Воронова.
     На снимке: 1942г.