«В Красной Армии и в боях Великой Отечественной войны с марта 1943 года». Эти строки о Г.К. Кравцове из сборника «Кавалеры ордена Славы трех степеней», выпущенного Воениздатом в 2000 году.
     Как получилось, что Георгий Константинович оказался в боевом строю, когда война уже подошла к своей середине?
     Будущий орденоносец родился 18 февраля 1925 года в деревне Снагость Кореневского района Курской области. В начале 1942 года сюда пришли немцы. Месяцы оккупации запомнились Георгию как сплошной кошмарный сон. Участи многих своих сверстников, угнанных в Германию, расстрелянных за непокорность, он, очевидно, избежал потому, что не отличался богатырским сложением, отставал от ровесников в росте и воспринимался оккупантами как подросток, не представляющий для них никакой опасности.
     До Курской битвы еще оставалось около четырех месяцев, а огненный вал уже неумолимо катился на запад. До Снагости доносилось эхо артиллерийской канонады. И вот в один из дней по деревне молнией пронеслась весть: на западной окраине немцы начали поджигать дома, а жителей сгонять в сарай. С востока между тем все отчетливее слышались звуки стрельбы. Сомнений не оставалось: фашисты перед отходом решили сжечь деревню и ее жителей. Чувствовалось, они в панике и вот-вот обратятся в бегство. Объятые злобой и страхом гитлеровцы, однако, продолжали творить свое черное дело. Человек пять с факелами в руках побежали в сторону дома Кравцовых. А Георгий уже сидел на чердаке с найденной накануне в лесу трехлинейкой в руках. Вот где пригодились ему навыки владения оружием, полученные на уроках военного дела. Он начинает стрелять по гитлеровцам. Один из них упал, остальные повернули назад. Очевидно, увидели приближающиеся к восточной окраине деревни танки с красными звездами на башнях.
     Немцы заняли оборону западнее Снагости, на противоположном берегу одноименной реки. А в деревне обосновался штаб стрелкового полка. Туда и пришел с извлеченным из тайника комсомольским билетом в кармане «устраиваться на работу» восемнадцатилетний Кравцов. Его и еще нескольких пришедших с ним сельских парней представили командиру полка. То ли потому, что комсомольский билет Георгия произвел нужное впечатление, то ли по причине острого дефицита в личном составе, но командир распорядился призвать добровольцев, оформив соответствующие документы в военкомате и сельсовете.
     - Определили нас в учебное подразделение, – вспоминает Георгий Константинович. – Построили, командир спрашивает: «У кого десять классов?» Таких не было. «Кем хотите быть?» – продолжал офицер. – Мы чуть ли не хором ответили: «Пулеметчиками», тогда почти все бредили пулеметами, очевидно, под влиянием «Чапаева» и других предвоенных фильмов.
     Оказалось, в то время в частях нужнее были минометчики. Этой боевой специальностью и начал овладевать Кравцов в дивизионной школе сержантов, по окончании которой был назначен наводчиком 82-мм миномета. А вскоре и командиром расчета. С той поры до конца войны и потом еще какое-то время личный состав минометной батареи стрелкового полка стал для него родной семьей, а миномет – боевым другом и неразлучным спутником.
     А сегодня для него этот «малыш» среди минометных систем – один из самых дорогих экспонатов в музее Михайловской военной артиллерийской академии в Санкт-Петербурге. В этой сокровищнице боевой славы, сняв погоны, полковник в отставке Кравцов работает с 1976 года. Нетрудно представить, сколько людей обратил он за это время в артиллерийскую «веру», в скольких сердцах высек искру любви к богу войны.
     В залах музея, где мы встретились, рассказы ветерана об эпизодах давних боев приобретают особое, почти современное звучание. Слушаю его и словно наяву вижу вскипающий от разрыва снарядов и бомб Днепр. Расчет Кравцова грузится на надувную лодку, остальные подразделения полка – на понтоны, деревянные баркасы. Немало утлых суденышек не достигли и середины реки. Кравцову и его подчиненным повезло. Лишь за несколько метров до берега лодку пробило осколком. Минометчики схватили кто что – ствол, опорную плиту, двуногу-лафет и устремились к берегу. Как предписано инструкцией, Георгий хватает ствол, два других номера – плиту и станину. Через минуту-другую полетели на боевые порядки немцев первые мины.
     Около месяца 838-й стрелковый полк под командованием полковника В.С. Левченко, в последующем Героя Советского Союза, удерживал плацдарм, с которого потом наши войска перешли в наступление.
     - Протяженность плацдарма около километра, ширина не более трехсот метров, – вспоминает Георгий Константинович. – Мины, которые доставлялись с того берега, носили к миномету на руках. Порой казалось: ну все – конец, спихнут нас немцы в Днепр. Но уперлись рогом, выстояли. А часто так фрицам давали прикурить, что они на какое-то время затихали.
     С одной из таких пауз связан анекдотичный случай. Поскольку ввиду отсутствия бани и невозможности сменить белье угрожающие масштабы начала приобретать вшивость, в затишье ставили у берега двухсотлитровую бочку. Расчеты по очереди проходили санобработку путем кипячения в бочке нижнего белья, гимнастерок и брюк. Наступил черед Кравцова и его сослуживцев. Развели они под бочкой костер пожарче, разделись до состояния «в чем мать родила» и укрылись в блиндаже.
     Немцы словно специально решили посмеяться над «вредными» минометчиками. Начали обстрел, бочка перевернулась, а все ее содержимое сгорело.
     - Представляете наше положение, – с улыбкой продолжает Георгий Константинович. – Как идти в таком виде в расположение батареи? Засмеют. Но недаром говорят: голь на выдумки хитра.
     Я опустошил свой вещмешок, обрезал у него углы и натянул на себя эти «плавки». У остальных, особенно у наводчика Демьяна Штыри, комплекции посолиднее, вещмешки натянуть не могли. Кто прикрылся пучком травы, кто портянкой. Пришли, командир батареи говорит: «Кравцов, поднимай своих орлов в атаку, немцы подумают, что к нам вплавь подкрепление прибыло, может, испугаются и побегут».
     Возможно, с этого незатейливого факта рассказ о фронтовых буднях Георгий Константинович начал умышленно. С простой целью: чтобы не предстать перед собеседниками в сплошном героическом ореоле, неким супербойцом. Между тем согласно статуту ордена Славы им награждались действительно особо отличившиеся солдаты за конкретные подвиги.
     Когда наши войска наступали в Карпатах, с учетом особенностей боевых действий в горах стало широко практиковаться создание смешанных боевых групп. В состав каждой входили, как правило, минометный расчет, боец с ручным пулеметом Дегтярева, несколько автоматчиков. Одна из таких групп под командованием старшего сержанта Кравцова получила задачу занять высотку и ждать дальнейших приказаний.
     - Закрепились мы на указанной позиции, смотрим: внизу метрах в пятистах от нас немцы у полевой кухни сгрудились, завтрак получают, – вспоминает ветеран. – Принимаю решение: выпустить по ним одну мину... Стрельнули с небольшим перелетом. Вношу поправку, и беглым огнем выпускаем остальные оставшиеся у нас девять мин. Гитлеровцы не поймут, откуда стреляют, - таковы особенности горной местности. К тому же с другой высотки, правее нас, начали сигнальные ракеты взлетать. Оставшиеся в живых фашисты, очевидно, подумали, что по ним оттуда стреляют, и в поисках спасения устремились на нас. Ну мы и начали крошить их из пулемета и автоматов.
     Оказалось, на той высоте, откуда взлетали ракеты, находился штаб нашего полка. Вскоре к группе Кравцова прибежали командир полка и начальник штаба. Увидев картину произошедшего, командир полка обнял Георгия Константиновича, а потом распорядился всех представить к ордену Славы III степени. Примерно через месяц в штабе полка всем, включая пулеметчика и автоматчиков, ордена были вручены.
     Славу II степени Кравцов получил за отличие в боях за освобождение чехословацкого города Кошице.
     - Тут такое дело было, – рассказывает фронтовик, – улочки в городе узкие, стрелять даже при навесной траектории из миномета было невозможно. Поднялись мы на второй этаж двухэтажного дома, вырубили в полу дыру для опорной плиты, ствол выставили в окно и начали стрелять. Говорили потом, что много фашистов побили. Об этом даже в газетах писали.
     Не думал не гадал отважный минометчик, что 24 июня 1945 года ему доведется участвовать в Параде Победы на Красной площади. А посчастливилось. Вместе с тремя другими однополчанами по дивизии он прошел по знаменитой брусчатке в составе сводного полка 4-го Украинского фронта.
     По Красной площади в парадном строю фронтовик вновь прошел 50 лет спустя, в 1995 году. А потом еще несколько раз в годы юбилея Победы.
     - В этом году тоже приглашают в Москву, – говорит ветеран, – но теперь буду не в парадном строю, а на трибуне.
     А что же с орденом Славы I степени? В личном деле полковника в отставке Кравцова зафиксирована дата награждения – 29 июня 1945 года. А получил орденский знак фронтовик 20 лет спустя в городе Луга Ленинградской области. Столь долгое «путешествие» ордена к своему владельцу объясняется, очевидно, тем, что после окончания войны у Георгия Константиновича несколько раз менялось место службы. В конце концов документы пришли в Лугу, где жил его отец. К тому времени Георгий Константинович служил в ЛенВО, орден ему вручил командующий войсками округа генерал-полковник С.Л. Соколов, будущий министр обороны СССР.