На скамеечке у деревьев сидел старичок в кепочке, с палочкой, в синем плаще. Зная его фронтовую биографию, сразу поинтересовалась: «А вы кому-то рассказываете о том, как воевали?» Очень хотелось, чтобы ответ был положительным, чтобы мой собеседник оживился.
     - А никто и не спрашивает, – услышала я. - Только мой приятель - Виктор Георгиевич Мазурин. А теперь и вы.
     - А дети, внук?
     - Им неинтересно. Жена иногда меня о прошлом расспрашивает. Она блокадница. Сам же я вспоминаю войну, считай, каждый день.
     А если бы родные спросили Николая Семеновича, он бы им рассказал о том, как ушел на фронт по комсомольскому призыву, не дождавшись аттестата о среднем образовании. Как говорят, со школьной скамьи. Начал войну в сентябре 1942 года. Был ранен. В Омске в 1943-м с отличием окончил Гвардейское артиллерийско-минометное училище, что дало ему право выбирать место службы. Он и выбрал - 316-й гвардейский минометный полк. Будучи командиром огневого взвода, участвовал в битве на Курской дуге, в танковом сражении под Прохоровкой. Освобождал Киев, Брест, Варшаву. Участвовал в штурме Берлина.
     - А вы оставили свою надпись на рейхстаге?
     - Да.
     - И что написали?
     - «Векшин». И на фамилию краски едва хватило.
     Если бы дети поинтересовались, что значит быть командиром огневого взвода, он бы рассказал, что у него всю войну в подчинении были четыре реактивные установки, прославленные «катюши».
     - На каждой установке 16 снарядов. Залп взвода - 64 снаряда, - светлеет лицом ветеран. – Каждый снаряд - 43,5 килограмма. Нам пристрелку вести не разрешали, чтобы не обнаружить себя раньше времени. Поэтому мы стреляли только внезапными залпами. Как махну рукой, так две с половиной тонны в воздухе. Поэтому так и боялись немцы этих боевых машин. Даже за уничтожение одной «катюши» им полагался железный крест и двухнедельный отпуск на родину.
     Были потери во взводе Векшина, но их сразу же восполняли новыми установками.
     Если внук бы спросил у него, а страшно ли было на войне, Николай Семенович ответил бы: да, только думать об этом было некогда. Ведь командир огневого взвода, чтобы управлять огнем всех четырех установок, всегда находился рядом с ними, тогда как командир орудия и водитель - в бронированной кабине. Командир был ничем не защищен и во время движения «катюши», когда их устанавливали на легких танках Т-60: экипаж - за броней, а командир, обязанный наблюдать за движением всего взвода, - в открытом люке. Пнешь водителя ногой в плечо - начинай движение, кулаком по броне - стой.
     Он бы рассказал своим родным о том, как в Берлине в начале мая, когда чувство победы пьянило сердце, отважно гонял на брошенном автомобиле по немецкой столице, в которой после 9 мая 1945 года никогда больше не был. Кстати, к тому времени он был хорошо знаком с иностранной автотехникой: его «катюши» устанавливались на американских «студебеккерах».
     - Что страшнее: канонада или тишина между боями?
     - Тишина. Она больше изнуряла.
     Закончил войну Векшин в звании гвардии старшего лейтенанта. После учебы в Академии связи имени
     С.М. Буденного в 1957 году служил в Ракетных войсках стратегического назначения. Такие фронтовики, как Векшин, формировали первые пункты контроля и управления космическими аппаратами. Николай Семенович, например, принимал участие в работе с первым искусственным спутником Земли, запущенным 4 октября 1957 года. Правда, к полету Гагарина не причастен, так как измерительный пункт в Красном Селе под Ленинградом, которым он командовал, работал только по второму витку вокруг Земли, а Гагарин летал всего 108 минут - то есть всего один виток. Мало кто знает, что в самом начале космической эры один из первых пунктов управления космическими аппаратами находился в нынешнем здании Министерства обороны. А Векшин знает, потому что сам там служил. Последние годы службы Николай Семенович был начальником отдела управления космической системой «Молния-1», которая обеспечивала круглосуточное вещание программ Центрального телевидения в 89 субъектах России. В 2009 году удостоился звания «Заслуженный испытатель космической техники». Кстати, он мог бы и после войны служить артиллеристом. Но не согласился: «Мне было уже неинтересно. Я об этом оружии знаю все. В 1950-е годы мне хотелось уже чего-то более современного. Поэтому поступил на радиолокационный факультет, а не на артиллерийский», - признается Николай Семенович.
     ...Совсем разочарованная в нашем поколении, в отчаянии поинтересовалась:
     - А дети вас поздравляют с Днем Победы?
     - Да. Обязательно и очень тепло.
     - И как вы собираетесь отмечать праздник?
     - Я нетранспортабельный, выезжать никуда уже не могу. Но если будут силы, встретимся с однополчанами. Трое из них, кстати, живут со мной в одном районе.
     На прощание Николай Семенович Векшин подарил мне фотографию, сделанную в Берлине в майские дни 45-го. Немецкая фотобумага за 65 лет почти не утратила яркости и контрастности. На снимке видны каждая звездочка на погонах, каждая медаль... На снимке Векшин - крайний справа. Рядом молодые ребята - его подчиненные. И только сосредоточенный взгляд выдает в двадцатилетнем гвардии старшем лейтенанте командира. Интересно, а видели эту фотографию дети Николая Семеновича? А внук? Рассматривали ли они его ордена Отечественной войны I и II степени, три ордена Красной Звезды, медали «За победу над Германией», «За освобождение Варшавы», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина»?.. Боюсь, что нет. Пятнадцать лет назад мне тоже казалось, что я успею еще не раз выслушать своего деда. А вот не успела...