Прожит еще один год после того далекого, до безумия счастливого дня. Майский воздух и молодая зелень как нельзя лучше способствуют праздничному настроению. Похорошевшие улицы больших городов и маленьких селений вместе с их обитателями радуются солнцу, весеннему небу, разноцветным атрибутам самого светлого в России праздника. Парады, слезы и фанфары – такой знакомый майский фон!
     В эти дни особенно хочется узнать о войне нечто для себя новое, какие-то подробности, нюансы. Возможности для этого, слава богу, есть. Современная компьютерная и телевизионная техника наглядно демонстрирует всей стране, как продвигались наши доблестные дивизии, армии, фронты к триумфальному финалу самой жестокой и кровавой драмы в истории человечества. До предела сжатый во времени ход событий делает всю эту динамику остросюжетной, захватывающей. То, что когда-то растягивалось на недели подготовительных маневров и скрытных маршей, теперь схематично показывается в живой фронтальной линии и бьющих в цель стрелах ударных формирований.
     Параллельно кадры потрясающей военной хроники высвечивают отдельные детали общего движения на запад. Они-то больше всего и трогают душу. Мы наблюдаем сноровистые действия боевых групп и одиночек, в которых отражен ратный опыт армии, возросший за годы войны десятикратно. Все это натурально, не так как в серийных штамповках-кинобоевиках. И потому зритель до зябкой дрожи на спине понимает, что вот эти самые «мужички в телогрейках», эти солдаты-профессионалы и принесли в Европу на своих натруженных спинах, в своих грубых ладонях ту свободу, ценность которой в силу разных причин сейчас как-то девальвировалась.
     Не по себе становится от мысли, что по истечении еще двух или трех десятилетий факт торжества той невообразимо сладкой свободы может раствориться в массе других фактов, стать рядовой страницей европейской и мировой истории. Причем взятие Берлина вполне может оказаться в одной парадигме с высадкой союзников в Италии, а эпопею Сталинграда приравняют к возмущению Варшавы.
     Да ведь уже и сейчас все до такой степени «отредактировано», что среднему европейцу с его усредненным образованием вовек не разобраться, в чем состоит отличие Мюнхена от Ялты. При этом «исследовательский» вал фальсификаций продолжает нарастать, поддерживая великую путаницу в обобщенном европейском сознании. Порой доходит до фантастического абсурда (типа «советско-нацистской войны»), являющегося импровизацией на известный провокаторский мотивчик о равной ответственности нацистской Германии и коммунистического Советского Союза за развязывание Второй мировой войны.
     Немало изощренных попыток и в том плане, чтобы вину за весь кошмар европейского побоища свалить на одного человека – Адольфа Гитлера. Дескать, германский генералитет был «лишь» исполнителем его воли, а среди немецких военных того периода было много здравомыслящих, умеренных офицеров. Да, было. Но они продолжали воевать до самой капитуляции.
     Кое-кто аналогичным образом пытается защитить монополистическую верхушку Германии, которая, мол, оказалась «невольным спонсором» нацистской партии. Подобные измышления отдают банальным бесстыдством. К тому же они опасны тем, что косвенно оправдывают эгоистические устремления все тех же военно-промышленных корпораций, по-прежнему стимулирующих гонку вооружений. Как и в 1930-е годы.
     Сегодня стало модно дискутировать о «правде войны». Что, мол, означают эти два слова? Может быть, у каждого поколения своя правда о тех драматических событиях, которые теперь отделены от нас десятилетиями послевоенной эпохи? Может, дескать, и не нужно подросткам нового века представлять себе все ужасы взаимного истребления, основная часть которого произошла в пределах цивилизованной Европы?
     Отвечая на эти вопросы, надо, наверное, в первую очередь сказать: правда есть то, что соответствует объективной реальности со всеми ее светлыми и темными сторонами. Это то, что отражает понятие справедливости. Говорить только о светлой или темной стороне каждого события, явления, факта – значит, искажать правду.
     С другой стороны, мы не можем умалять, а тем более игнорировать правду тех, кто воевал, у кого отложились на сердце свои впечатления от пережитого. Фронтовая правда тех, кто, форсируя бесчисленные водные преграды и отвоевывая километры обезображенной территории, выталкивал «нечистую силу» прочь с родной земли и загонял ее в пресловутое логово, заслуживает не меньшего уважения, чем самые объективные и тщательные исследования военных историков. И если ваш дед, к примеру, говорит, что война – это холод, грязь и страх, он не кривит душой, а дает простое и выстраданное название тому, что испытал. То есть это его личная правда о Великой войне.
     С третьей стороны, нам не должна быть безразличной полная подростковая безграмотность в вопросах отечественной военной истории. Какие-то ее жирные абзацы необходимо сохранить в учебниках навсегда. Кто с кем воевал, как отворотили врага от Москвы, что произошло в Сталинграде и под Курском, кто освободил европейские столицы, взял Берлин – эти факты образуют опорные пункты национальной памяти, их надлежит знать четко и независимо от того, сдает человек школьный зачет, ЕГЭ или классический вступительный экзамен в вуз.
     Короче говоря, вопрос об исторической правде непростой, он простым и быть не может. Соответственно он требует к себе уважительного отношения всего нашего общества, в том числе и тех, кто считает себя элитой.
     И последнее. Рассуждая о правде войны, мы не должны помещать ее в отдельную юбилейную упаковку и отделять от той правды, которая именуется у нас военно-политической обстановкой в мире. Страна, увы, не застрахована от новых трагических поворотов на мировой арене, сколь бы невероятными они нам теперь ни представлялись. Грянет гром – и в строй станут внуки и правнуки все тех же «мужичков в телогрейках». Так что об их самочувствии и готовности не пощадить живота своего за родное Отечество надо думать постоянно.