Местные новосибирские тележурналисты охотно делают небольшие сюжеты из квартиры Героя Советского Союза Леонида Николаевича Пономаренко. А однажды и мне довелось переступить порог однокомнатной квартиры. Не помню, какой был повод, но я с радостью пошел по указанному адресу.
     В дверях встретил массивный человек. Первая мысль, которая пришла в голову: «Генерал Шарль де Голль. Такая же стать!».
     Мы познакомились. Леонид Николаевич угостил чаем. И стал вспоминать фронтовые будни. Сразу заметил, что рассказчик Пономаренко отменный. Память цепко держит многие события военной поры. Иногда собеседник улыбался, вспоминая неординарный случай.
     Хозяин показывал фотоальбомы, книги о Великой Отечественной. Их на полках – десятки: толстые, в цветных обложках. В некоторых книгах – закладки.
     На шкафу – фотография молодого Леонида Пономаренко, уже Героя Советского Союза. Красавец, ничего не скажешь!
     Гневом
     вскипала душа
     В 1939 году, надев форму воина Красной Армии, Леонид Пономаренко произнес слова клятвы. И пронес ее в своем сердце сквозь огонь и дым сражений Великой Отечественной войны.
     - В моей фронтовой биографии были битвы за Москву и за Сталинград, но, когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: сражение за Ленинград, – говорит Леонид Николаевич. – Для меня великая честь быть причастным к славе города, ставшего символом беспримерной стойкости и мужества.
     Как-то в роту передали письмо, которое нашли в ящике с оружием, прибывшим из Сибири. Зоя Смирнова, Олег Протоповов и другие писали: «Привет из Сибири! Громите беспощадно фашистов. Ждем вас с победой домой».
     Я представил себе Зою, Олега – всех девчонок и мальчишек, которым бы еще забавляться детскими играми. Представил, как они – маленькие герои – стоят у станков, отдавая все силы тяжелой не по их годам работе. И гневом закипало сердце. Звало в бой, чтобы поскорее покончить с немецко-фашистскими захватчиками...
     Сдавали нормы ГТО
     - Помните 22 июня 1941 года?
     - Такое не забудешь! Весть о начале войны застала меня, тогда командира отделения 266-го полка 93-й стрелковой дивизии, на одной из станций Забайкалья, где я проходил срочную службу с сентября 1939 года.
     В тот воскресный, солнечный день мы занимались сдачей норм на значки «Готов к труду и обороне» и «Ворошиловский стрелок». Успешно отстрелявшись на стрельбище, рота с песнями возвращалась в свою казарму. Довольные удачей, чеканя шаг, мы пели, ничего не подозревая о свалившейся на страну беде.
     Уже на подходе к части к командиру роты подбежал бледный, взволнованный дневальный и выпалил: «Война! По радио передают: фашисты перешли нашу границу, бомбят Брест, Киев, Минск...».
     Ребята сразу сникли, было не до песен. Слово «война» пронзило сердце. Тогда мы не знали, что потери от нее будут столь трагичны. В штаб дивизии посыпались рапорты, не только от отдельных солдат и командиров, но и от целых подразделений с просьбой отправить в действующую армию, на фронт.
     Но ответ на них был один: «Вы нужны здесь. Не забывайте о союзнике немцев – Японии. Родина потребует – отправим».
     И час настал
     Вскоре долгожданный час настал: через три с половиной месяца, 6 октября 1941 года, 93-я дивизия, сформированная еще в 1919 году, участвовавшая ранее в боях на КВЖД, на Халхин-Голе, была погружена в полной боевой готовности в эшелоны и двинулась, обгоняя пассажирские поезда, на запад...
     - Что запомнилось в битве под Москвой?
     - Плацдарм, с которого мы начали боевые действия, находился на одном из самых опасных в то время направлений – малоярославцевском, по обе стороны Варшавского шоссе, на восточном берегу реки Нары.
     Контрнаступление под Москвой развивалось успешно, а на восьмой день после его начала, 13 декабря 1941 года Совинформбюро сообщило о провале немецкого плана окружения и взятия столицы.
     Наша дивизия перешла в контрнаступление вместе с другими соединениями центра Западного фронта. С 18 декабря началась Малоярославцевская операция. Наш полк вошел в состав первой ударной группы армии и наступал в направлении Балабаново-Воробьи в обход Малоярославца с севера на Кудиново.
     После часовой артиллерийской подготовки вслед за танками 26-й бригады вся 93-я дивизия пошла в наступление. Помню, стоял тридцатиградусный мороз, лежал глубокий снег. Напряженные бои продолжались несколько дней и ночей по всему фронту 43-й армии.
     С начала марта и до завершения Московской битвы 20 апреля 1942 года наша дивизия вновь вела боевые действия в составе 43-й армии.
     Нашу часть с полным правом можно было назвать интернациональной. В полку были русские, украинцы, казахи, грузины, татары и узбеки. И все мы дрались с врагом, как одна семья.
     Помню: только что стих бой, рядом со мной в окопе, недалеко от разрушенного деревенского дома, внезапно появился красноармеец. И без того темно-коричневое лицо его было покрыто пороховой копотью. Несмотря на смертельную усталость, он широко улыбался.
     - Бьем фашистов, товарищ командир. Здорово бьем! Не Москву, а кукиш фрицу!
     - Война – это только тяжкое бремя?
     - Нет, были и праздники души!..
     Леонид Николаевич рассказал, как не раз приходилось встречать Новый год на фронте. Но канун первого января 1944 года запомнился особенно.
     В ту пору их дивизия держала оборону в районе Пулкова. 31 декабря, с наступлением темноты, свои места в окопах заняли отдыхавшие днем воины подразделения. А те, которых они сменили, стали готовиться к встрече Нового года. Кого ротный парикмахер подстригал, кто брился, кто подшивал свежий подворотничок, Война войной, а выглядеть по-праздничному хотелось всем.
     До седьмого пота
     - Леонид Николаевич, известно, что звание Героя Советского Союза вам было присвоено за личное мужество и отвагу, умелое командование подчиненным подразделением в боях при прорыве линии Маннергейма...
     - Да, это так!.. Блокада Ленин-
     града была снята, но у северных ворот продолжали стоять, угрожая ему, финские войска численностью 268 тысяч солдат и офицеров, На вооружении союзников фашистской Германии было 2.360 орудий и минометов, 110 танков и более 250 самолетов. Глубина финской обороны, костяком которой являлась линия Маннергейма, протянувшаяся от берега Финского залива до Ладожского озера на 135 километров, составляла 95 километров.
     Опыт, накопленный нашей армией в ходе финской кампании 1939 года и Великой Отечественной, говорил о том, что прорыв линии Маннергейма можно провести более успешно и с меньшими потерями, лишь тщательно подготовившись к штурму укреплений врага. Поэтому сразу же после снятия блокады Ленинграда в нашей стрелковой дивизии, как и во всех частях Ленинградского фронта, началась напряженная подготовка к предстоящим боям...
     Леонид Николаевич, сделав паузу и выпив несколько глотков остывшего чая, сказал, что приказ, полученный в полку весной сорок четвертого года, его не очень обрадовал. Конечно, понимал, что учеба важна. И все же ползать на полигоне не хотелось. За войну вдоволь наползался. Но приказ есть приказ, и Леонид Пономаренко выполнял его в точности.
     Герой Советского Союза продолжает:
     - Я гонял своих солдат до седьмого пота: учил на специально оборудованных полигонах быстро и бесшумно растаскивать «кошками» проволочные заграждения, преодолевать лесные завалы, штурмовать доты и дзоты, обезвреживать минные поля и многому другому, что необходимо уметь на войне...
     - Бойцы не роптали?..
     - Порой, глядя на своих измученных до предела солдат, хотел дать роте команду «отбой». Но я глушил в себе эту предательскую жалость – на собственном опыте убедился в справедливости суворовских слов: тяжело в учении – легко в бою. И вновь вел своих бойцов на штурм укреплений. Штурмы были учебные, но укрепления ничем не отличались от настоящих.
     Когда в конце мая сорок четвертого года командир корпуса генерал-лейтенант Иван Прокопьевич Алферов решил показать командирам частей и подразделений, как нужно штурмовать укрепления, на исходную позицию по совету комбата Борисова была выведена моя рота.
     Помяни мое слово
     После учений генерал-лейтенант подошел ко мне, пожал руку и, обращаясь к собравшимся командирам, сказал: «Помяните мое слово – эта рота еще покажет себя в бою. При такой выучке она горы свернет». И мы оправдали высокую оценку генерала...
     Участвуя в прорыве трех мощных оборонительных линий врага на Карельском перешейке, штурмовая рота Леонида Пономаренко за одиннадцать дней прошла с боями сто сорок километров. Вклинившись в оборону противника, не раз оттягивала на себя силы врага и облегчала наступление других подразделений.
     Одну из сильно укрепленных высот с ходу взять не удалось. Пономаренко приказал окопаться. Сам пополз вперед: надо было посмотреть, с чем столкнется рота, брошенная в атаку. Понапрасну рисковать людьми командир роты не хотел.
     В считаные минуты
     - Штурм линии Маннергейма, которую враги считали непреодолимой, начался десятого июня 1944 года, – продолжил ветеран. – Под прикрытием артогня моя первая штурмовая рота, тщательно маскируясь, выдвинулась на исходный рубеж и сосредоточилась на левом берегу реки Сестры. Рота, усиленная приданными ей пулеметными и минометными взводами, бронебойщиками и орудиями сопротивления, буквально в считаные минуты форсировала и захватила без потерь первые траншеи врага.
     Особенно ожесточенное сопротивление оказали белофинны 18 и 19 июня. Враг бросал против нас танки, самолеты. Контратаки следовали одна за другой. Но, усеяв поле сотнями трупов своих солдат, белофинны вынуждены были откатиться назад.
     Карельский оборонительный вал Финляндии, на который командование фашистской Германии возлагало большие надежды, перестал существовать...
     За умелые действия в боях при прорыве вражеской линии Маннергейма все солдаты и офицеры были награждены орденами и медалями Родины. Пономаренко о своем награждении узнал только через месяц, когда войска возвратились под Нарву. Теперь он – Герой Советского Союза!
     По натуре он
     оптимист
     Несмотря на почтенный возраст, дома Леонида Николаевича не застанешь. То очередное заседание оргкомитета «Победа», то пленум областного совета ветеранов войны и труда. Охотно выступает Герой перед молодежью. Леонида Николаевича хорошо знают в школах Центрального и других районах, в военных училищах.
     Дочери его, часто говорят: «Ты как на работу ходишь, поберег бы себя». Да, старые раны дают о себе знать, у ветерана – тромбы, постоянно болят ноги. Можно позволить себе отлежаться. Но когда звонит ответственный секретарь оргкомитета «Победа» Федор Романович Киселев и просит Леонида Николаевича прийти на встречу, Пономаренко не отказывается. Знает, что увезут и привезут обратно, проводят до квартиры. Герой Советского Союза в душе рад, что нужен землякам.
     По натуре Леонид Николаевич – оптимист. Судьба его била, и не раз. Но не сдается, считает, что жизнь прекрасна и нужно ее ценить.
     Его часто проведывают дочери, внучки и правнучки. Убирают в квартире, приносят продукты. Впрочем, Леонид Николаевич и сам многое делает. Отменный повар, а еще и классный водитель. Еще до войны в армии управлял полуторкой. В мирное время участвовал в соревнованиях по мотоциклетному спорту на Новосибирском мотодроме, управлял своими автомобилями.