на главную страницу

2 Июня 2010 года

Армия и общество

Среда

С прицелом в грядущее

Андрей ГАВРИЛЕНКО, «Красная звезда».
Фото Виталия АНЬКОВА.



Очередным гостем программы «Военный совет», которая выходит на радиостанции «Эхо Москвы» и телеканале «Звезда», стал начальник Главного автобронетанкового управления Министерства обороны РФ генерал-майор Александр Шевченко.


     - Александр Александрович, начнем нашу беседу с небольшого экскурса в историю вашего ведомства.
     - 29 мая 1910 года указом Верховного Главнокомандующего Русской армией были сформированы первые подразделения автомобильных войск: первая учебная автомобильная рота, предназначенная для обучения специалистов-механиков, офицерские классы для обучения офицеров-автомобилистов и мастерские по ремонту автомобилей...
     - А кто тогда был Верховным Главнокомандующим?
     - Император.
     - А техника какой была?
     - В основном импортной. Но на момент формирования роты половина автомобилей были Руссо-Балты. К тому времени наши конструкторы, инженеры и представители заводов машиностроительных, можно так сказать, перехватили инициативу у Запада... Руссо-Балты появились как в легковом исполнении, так и в грузовом. Даже в полугусеничном...
     - В ведении вашего ведомства сегодня находится и автомобильная техника, и бронетанковая. А как было раньше, в те, уже далекие, времена?
     - Формирование происходило в соответствии с задачами, которые были возложены на Вооруженные Силы. При становлении Рабоче-крестьянской Красной Армии, естественно, потребовалась массовая моторизация, автомобилизация войск молодой республики. Тогда и было создано управление механизации, моторизации РККА. Во главе его стал знаменитый военачальник Иннокентий Халепский, командарм 2 ранга, и с того момента начинается бурное развитие бронетанковой, автомобильной техники по потребностям и под задачи, функции Вооруженных Сил государства.
     Наше управление в то время включало в себя строевой и технический отделы, а также военно-научный комитет. Была возложена задача подготовки, разработки техники и постановки ее в серию. В тот момент у нас на вооружении появляются такие танки как Т-26, БТ-5, БТ-7. Активно разрабатывается парк колесно-гусеничных, гусеничных машин. Появляется легендарный средний танк Т-34.
     В дальнейшем при возрастании значимости моторизации и автомобилизации армии происходит формирование нашего управления в новом облике. Создаются Главное бронетанковое управление и Главное автомобильное управление... Когда было сформировано Главное автобронетанковое управление, на него возложили задачи по проведению в жизнь единой военно-технической политики.
     - Особый интерес представляет взаимодействие военной и технической мысли. Часто беря за основу западные образцы, мы в конце концов получали порой абсолютно новый вид боевой техники. А как вы оцениваете роль Тухачевского и других военачальников, которые вместе с ним разрабатывали теорию, стратегию глубоких танковых прорывов?
     - Нельзя недооценивать вклад Тухачевского в военное дело, особенно в моторизацию Вооруженных Сил. При разработке им теории глубокого боя или глубокой операции и были определены требования, какая именно нам нужна техника. Именно он был, скажем так, инициатором создания управления механизации и моторизации. Он всячески поддерживал моторизацию, массовую автомобилизацию Вооруженных Сил. Теория глубокого боя потребовала, чтобы у нас были быстроходные танки. И у нас появились БТ-5, БТ-7. Нам были необходимы танки прорыва - и у нас появились танки Т-26, Т-35. В последующем при совершенствовании теории глубокого боя у нас был создан поистине революционный танк Т-34, лучшая машина периода Второй мировой войны.
     А когда появляется многочисленная танковая составляющая, к ней непременно подтягивается и автомобильная составляющая. Подтягивается и автопром. Как раз в то время создаются и Горьковский завод, и нынешний ЗИЛ.
     - Александр Александрович, если можно, расскажите немного о себе. Как складывалась ваша военная судьба?
     - Моя судьба стандартна для военнослужащего. Родился в семье военного автомобилиста. Наша семья испокон веков служила Отечеству. Я окончил Киевское танковое инженерное училище имени Маршала Советского Союза И.И. Якубовского. После этого была обычная служба в строевых частях. Попал в Западную группу войск, где воочию увидел, как и чем должны заниматься Вооруженные Силы. Там была хорошая школа боевой подготовки. После этого окончил Академию бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского. После академии попросился на Северный Кавказ. Все, что там было, конечно, испытал на себе...
     - То есть и в первую чеченскую, и вторую?..
     - Да... Затем была Военная академия Генерального штаба, после которой - Московский военный округ. Ну а в дальнейшем - служба в центральном аппарате.
     - Интересно ваше мнение о боевом опыте, связанном с Чечней...
     - Вопросы технического обеспечения боевых действий напрямую зависят от форм и способов ведения этих действий... Все зависит от правильности применения боевой техники. Техника должна быть подготовлена, находиться в руках обученных людей...
     - А что происходит сейчас? Что для вас означает новый облик Вооруженных Сил в плане именно вашей службы?
     - Лично я считаю, что у нас сейчас идет реальная реформа Вооруженных Сил. Один из постулатов этой реформы - оснастить соединения и части новым или модернизированным вооружением. Меняются формы и способы ведения боевых действий, формы и способы ведения войны. Сформированы соединения, части нового облика. Конечно, им сейчас нужна самая совершенная, наиболее технологичная техника. На данный момент нами разработана концепция развития бронетанковой техники, концепция развития военно-автомобильной техники до 2020 года и до 2025 года. Эти концепции прошли согласование, обсуждение с конструкторами, представителями оборонно-промышленного комплекса, с федеральными органами исполнительной власти. Они утверждены министром обороны. Для нас это документы, на основе которых мы отрабатываем технические задания, программы для нашего оборонно-промышленного комплекса.
     - А какой должна быть техника? Чем, например, будет принципиально отличаться военный автомобиль через 10 лет от того, что мы имеем сейчас?
     - Это будет автомобиль, смонтированный на универсальной платформе. Платформа - это основа автомобиля. На эту платформу можно будет монтировать, к примеру, каркас на панельную кабину с различным уровнем защищенности. На эту платформу можно будет монтировать какие-то функциональные модули. Либо для перевозки личного состава, либо для перевозки грузов, либо для средств связи. То есть машина превращается в многофункциональное транспортное средство...
     Мы уже сейчас переходим на новую систему технического обслуживания и ремонта новых машин. Это как раз с новым обликом пришло. У нас уже проработаны пилотные проекты, мы уже 2 года, например, усилено сотрудничаем в этом направлении с КамАЗом, с Уралом, с военно-промышленными компаниями. То есть мы как заказчик покупаем услуги в обслуживании нашей боевой техники.
     - То есть отказываетесь от собственной ремонтной базы?
     - Нет, не отказываемся. К этому надо подходить очень аккуратно. В мирное время нам нужна гарантированно боеспособная техника. Ее поддерживает производитель совместно с нашими ремонтными подразделениями. При этом параллельно обучает наши ремонтные подразделения. И есть военное время, обязывающее гарантированно выполнить боевую задачу. Вот здесь первую скрипку играют наши ремонтные подразделения во взаимодействии с заводами-изготовителями.
     Мы сейчас очень строго выстраиваем линии, по которым завод-изготовитель вместе с главным конструктором отвечают за свое изделие. А ремонтные подразделения, ремонтные заводы работают по единой конструкторской документации. Мы получили такой эффект: что бы ни делалось во Владивостоке, аналогично делается в Калининграде. То есть никто не может просто взять и от себя, по своему разумению что-то сделать. При единстве требований сохраняется гарантия на боевую машину, обслуживание выстраивается по одним законам, правилам. В этом смысле у нас очень сильный прорыв во взаимодействии с КамАЗом, опять же с ВПК по обслуживанию бронетранспортеров. При этом Министерство обороны готово закупать, скажем, услуги и через Гособоронзаказ...
     - А как устроена ваша служба? Вы только обслуживаете или одновременно и отвечаете за использование боевой техники, которая находится в бригаде? Какое отношение имеете к танковым подразделениям? Вы же не управляете этими войсками?
     - В каждом соединении, объединении есть структурные подразделения, которые занимаются вопросами автобронетанковой службы. Это автомобильная служба, бронетанковая служба, если говорить о бригадах. Такие же службы есть в оперативных объединениях. Так, вплоть до центрального управления. Возглавляет эту вертикаль автобронетанковое управление.
     Войсками конечно же управляют командиры - мы обеспечиваем выполнение командирских решений. И на каждом уровне, на каждом, образно говоря, этаже находится автомобильная или бронетанковая служба, которая в части своих задач и обеспечивает выполнение командирских замыслов. Для этого есть рычаги управления, для этого есть соответствующие силы и средства. Каждый занимается своим делом в своем секторе.
     Если брать Главное автобронетанковое управление, то мы обеспечиваем единую техническую политику в развитии, в постановке техники на производство, отвечаем за ее ремонт, обслуживание. Если мы будем брать оперативное командование, то там в большей части занимаются организацией эксплуатации автомобильной и бронетанковой техники, ремонтом, обучением личного состава, подготовкой ремонтно-восстановительных органов. Если брать тактическое звено, то там непосредственно занимаются эксплуатацией автомобильной и бронетанковой техники. И все это, так сказать, в едином, замкнутом цикле, по единому замыслу.
     - Порой доводится слышать, что техника у нас до сих пор примерно та же, с которой мы входили в Афганистан, та же, на которой воевали в Чечне... Это так? В каком направлении мы движемся сегодня? Учитываем ли угрозы, которые формирует новое время?
     - К этому вопросу надо подходить комплексно. Первое - это наша научная база. В этом направлении сейчас делается очень многое. Второе: а способна ли наша промышленность сиюминутно поставить нам такую технику? Время - это всем понятно - не терпит.
     Я упоминал уже о концепции развития военно-автомобильной техники, обновлении этой концепции на основе анализа зарубежного опыта, на базе наработок, которые у нас есть. Главное автобронетанковое управление отработало концепцию военных защищенных автомобилей, где конкретно определено, что необходимо делать. На основе этих принципов проведены конкурсные процедуры по анализу технических проектов, изучено, что именно нам может дать промышленность.
     Конечно, необходим рывок технологический. Если не будет агрегатной автомобильной базы, то конструктор что бы ни рисовал и красиво нам ни докладывал, создать машину в металле не сможет. Агрегатная база - это прежде всего двигатели. Они нужны именно под эти задачи. Это двигатели энерговооруженные. Нам нужна комбинированная защита для этих машин. Нам нужна современная подвеска для этих машин... И в этом направлении мы очень упорно работаем с нашими конструкторами...
     - Сейчас, особенно в малых войнах, защищенность экипажа приобретает огромную роль, имеет даже политическое звучание. А что вы можете сказать о капсульной технике? Например, в плане итальянского опыта...
     - Каждая машина предназначена для выполнения каких-то конкретных задач. Мы действительно очень глубоко изучаем опыт иностранных армий. И капсульное бронирование - это передовая мысль, которая находит воплощение в вооруженных силах Германии, Италии, да и во всей Европе. Вот посмотрите, что делает, например, Германия. Там создали прекрасную машину «Боксер» капсульного бронирования. В Европе создаются и другие машины колесного класса с капсульным бронированием. В Италии такие машины действительно имеются. Все направлено на то, чтобы защитить личный состав, сохранить жизнь солдата. Есть достоверные факты об использовании коалиционными силами таких машин при боевых действиях в Афганистане. Если брать знаменитую «Веко», то из 16 подрывов мин массой от 6 до 12 килограммов на данный момент погибли только 2 солдата. Это очень высокий показатель надежности техники.
     - А давайте приобретем с десяток таких машин, разберем их, посмотрим, что внутри, купим лицензии на производство.
     - Если с таким подходом, то почему бы и нет?
     - А продадут?
     - Это вопрос уже политического плана.
     - Раньше, в советское время, у нас была сильная военно-техническая разведка, многое мы заимствовали для собственных образцов и разработок. Сейчас же время бизнеса. Надо договариваться.
     - Я уверен, что наши конструкторы способны создавать технику на уровне лучших зарубежных образцов, а то и не имеющую аналогов. Нам действительно надо досконально, не стесняясь, изучать зарубежный опыт. Надо лучшее оттуда перенимать: технологические, конструкторские решения. Не вижу в этом ничего зазорного. Но все должно проходить именно в конкурсной среде. Мы выдаем технические задания конструкторским бюро, заводам. И они защищают свои проекты. И есть решения действительно прекрасные, прорывные...
     - А где водятся эти светлые головы? Как выглядит сегодня инженер-разработчик? Это пожилой, умудренный опытом инженер или типа наших молодых компьютерщиков?
     - Вопрос интересный, и на него однозначно не ответишь. Есть у нас и старая школа, которой мы дорожим. Но опыт последнего года показывает, что тон начинают задавать уже и 30-35-летние специалисты... Все-таки век электроники. И рынок диктует свои условия. Мне кажется, за молодыми будущее.
     - А что можно сказать о боевой выучке. Вы довольны уровнем индивидуальной подготовки тех, кто эксплуатирует боевую технику? Ведь всего на год приходит боец. Что за год он может освоить? Вы ведь участвуете в разработке программ по его подготовке?
     - Мы на это обращаем самое пристальное внимание. Естественно, техника в войска будет приходить все более высокотехнологичная, сложная. И за год в полном объеме ее невозможно освоить. Потому сейчас и отрабатывается новая система подготовки тех же водителей через школы ДОСААФ. Министерство обороны ведет очень большую работу в этом направлении. И я уверен, что здесь прорыв получится.
     - А на какой технике в основном обучают призывников?
     - На той, которую они увидят в армии.
     - То есть на КамАЗе, «Урале»?
     - Да. Это колесная и гусеничная техника. По идее водитель должен приходить в часть уже водителем. Мы сейчас говорили о новой системе обслуживания. Она тоже направлена на то, чтобы максимально освободить водителя от тяжелых операций, которые должны проводить именно те специалисты, которые гарантируют, что машина будет работать.
     Машина мыслится высокотехнологичной. Агрегатная база, хотим мы того или нет, все равно будет сложной. Но машина должна быть комфортной для водителя, механика-водителя в управлении, обслуживании, в контроле. Не зря мы напоминаем конструкторам, что нам нужна машина, например, с гидромеханической коробкой передач, независимой подвеской. Это все обеспечивает условия для того, чтобы водитель главным образом вел машину, а не отвлекался на другие операции...


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex