на главную страницу

9 Июня 2010 года

Правда против мифов

Среда

Без права на прощение




     В прошлом году на своем заседании Архиерейский синод Русской православной церкви за границей (РПЦЗ) коснулся полемики вокруг книги протоиерея Георгия Митрофанова «Трагедия России. «Запретные» темы истории ХХ века». На официальном сайте РПЦЗ было высказано такое мнение: «Трагедия тех, кого принято именовать «власовцами», т.е. участников движения, на основе которого возникла Русская освободительная армия (РОА), поистине велика. Во всяком случае она должна быть осмыслена со всей возможной непредвзятостью и объективностью. ...Именование деяний генерала А.А. Власова предательством есть, на наш взгляд, легкомысленное упрощение тогдашних событий».
     Синод РПЦЗ указал, что «генерал А.А. Власов был и остается своего рода символом сопротивления безбожному большевизму во имя возрождения исторической России». «...На вопрос: «Был ли генерал А.А. Власов и его сподвижники предателями России?» - мы отвечаем: «Нет, нимало. Все, что было ими предпринято, делалось именно для Отечества, в надежде на то, что поражение большевизма приведет к воссозданию мощной национальной России», - отмечалось на сайте РПЦЗ.
     К сожалению, такая линия на реабилитацию в общественном сознании коллаборационистов все явственнее дает о себе знать после распада СССР. Спору нет, следует избегать «черно-белого» истолкования исторических событий, чем страдали многие отечественные историки в советское время. Но это касается, как думается, прежде всего трагических событий Гражданской войны. И, видимо, рано или поздно в массовое сознание вернутся имена тех офицеров императорской армии, кто после прихода к власти большевиков оказался по ту сторону баррикад. Не все из них были злодеями, как их было принято представлять до 1991 года. Но реабилитировать предателей, сражавшихся на стороне Германии?..
     В европейских странах, подвергшихся агрессии нацистской Германии, это считается и сегодня кощунственным и недопустимым. Предателей в любой стране и в любую эпоху презирают. И какими бы благовидными предлогами они ни прикрывали свою измену, их нельзя простить. Это относится и к Власову, которого пытаются представить «героем, борцом против сталинизма», а некоторые «историки» - даже сотрудником советских спецслужб, якобы выполнявшим «специальное задание».
     Ветеранская общественность неоднократно высказывалась против попыток реабилитации пособников нацизма в Российской Федерации. К сожалению, основные федеральные телеканалы не слишком активны в отпоре фальсификаторам истории, а демонстрируемые ими художественные и документальные фильмы зачастую еще более мифолигизируют прошлое России.
     Поэтому отрадно, что по телеканалу «Россия-1» недавно был показан документальный фильм доктора исторических наук Александра Колесника «Армия Власова: герои или предатели» (режиссер - Денис Шулепов, консультант фильма - доктор исторических наук Александр Зданович). Его создатели постарались раскрыть анатомию предательства генерал-лейтенанта А.А. Власова, командующего 2-й ударной армией Волховского фронта, который в июле 1942 года сдался в плен врагу и стал руководителем военной организации коллаборационистов из советских военнопленных - «Русской освободительной армии» (РОА). С этой задачей авторы фильма, как представляется, в целом справились, хотя в фильме и есть некоторые фактологические ошибки, на которые уже справедливо обратили внимание некоторые историки.
     Аргументированно, на основе архивных документов в фильме рассказывается о событиях того тяжелого времени, когда решался вопрос, сохранит ли наше Отечество свою независимость и территориальную целостность. Авторы оправданно постарались избежать крайних точек в своих суждениях, ведь «черно-белая» картинка огрубляет действительность. На войне бывает всякое, никто из военнослужащих боевых частей не застрахован от плена. И в экстремальных ситуациях плена каждый солдат и офицер встает перед выбором: остаться верным присяге и гражданскому долгу, пусть даже ценой жизни, или смалодушничать и пойти в услужение врагу. У генерала Власова и его подельников из РОА оказались «гнилые душонки».
     Метаморфоза поведения Власова, заметим, не знает аналогов в истории нашей армии со времен князя Курбского. Участие в войне для будущего предателя складывалось поначалу удачно. Летом 1941 года 4-й механизированный корпус Юго-Западного фронта, которым с января того года он командовал, действовал весьма успешно на фоне других соединений западных военных округов. По рекомендации первого секретаря ЦК Компартии Украины Н.С. Хрущева Власов получил повышение: ему доверили командовать 37-й армией, защищавшей Киев.
     В жестоких боях за столицу Украины немцы нанесли тяжелое поражение советским войскам. Власов оказывается в окружении, но ему удается выйти в расположение наших войск. Правда, ныне покойный писатель И.Ф. Стаднюк утверждал, что тогда Власов якобы впервые попал в руки немцев и уже завербованным ими перешел линию фронта. Об этом ему якобы рассказывал командир партизанского соединения генерал-майор А.Н. Сабуров, но каких-либо архивных документов, подтверждающих эту версию хотя бы косвенно, в распоряжении историков нет.
     Зимой 1941 года Власов командовал 20-й армией, участвовавшей в битве за Москву. Казалось, его ждет полководческая карьера. И вдруг летом 42-го в тяжелой обстановке он изменяет Родине, хотя имел возможность избежать плена, пробившись к своим. У него, конечно, оставалась возможность поступить так, как это сделал командующий 2-й армией генерал Александр Самсонов в битве при Танненберге в 1914-м и командующий 33-й армией генерал-лейтенант Михаил Ефремов в ходе Ржевско-Вяземской операции 1942 года...
     Осенью 1942-го, в период боев за Сталинград, как сообщают авторы фильма, немцы, уверенные в скорой победе, предлагают Власову войти в состав будущего марионеточного русского правительства. В феврале 1943 года его наряжают в темно-коричневый мундир и шинель с красными отворотами и золотыми генеральскими пуговицами. Власова возят по оккупированным территориям, он выступает перед военнопленными в Смоленске, Могилеве, Бобруйске. Немецкая пропаганда использует его имя в идеологическом противостоянии. Листовки и громкоговорители на фронтах сулят красноармейцам любые блага за переход на сторону вермахта.
     Поздней осенью 1944-го, когда руководству нацистской Германии стала очевидной неизбежность военного поражения, Власову позволили набрать среди советских военнопленных добровольцев, чтобы укомплектовать ими три пехотные дивизии коллаборационистов. Фактически удалось сформировать только одну. При этом подавляющее большинство ее военнослужащих согласилось на сотрудничество с врагом не по принципиальным соображениям, а исключительно из-за малодушия, - стремясь вырваться из лагерей и продлить свою жизнь даже ценой предательства. И сам Власов, как отмечается в фильме, уже после войны, перед казнью объяснил свой переход на сторону нацистов именно малодушием. Перед лицом небытия он признал, что был лишь марионеткой в их руках. Но было уже поздно...
     Фильм Александра Колесника дает возможность взглянуть на личность предателя без ретуши. Измене нет оправдания, как и идеологии нацизма.
     
Виктор АНДРЕЕВ.

     
Миссия адъютанта Ренка

     Приводим отрывок из воспоминаний Ивана Стаднюка, в котором он высказывает версию об измене Власова осенью 1941 года (М.: Патриот, 1993).
     Александр Сабуров действительно был истинно народным генералом - самородком, умевшим масштабно и по-деловому смотреть далеко вперед. Многое почерпнул я из встреч и бесед с ним. Один его рассказ не дает мне покоя уже многие годы. В нем шла речь о событиях 1941-го на Юго-Западном фронте, когда наши войска оказались там во вражеском окружении. А точнее, речь шла о генерале Власове, который в начале войны командовал 44-м мотомехкорпусом. При отступлении от Львова Власов потерял свой корпус и, выйдя из первого окружения, был назначен командующим 37-й армией, занявшей Киевский укрепрайон. Когда немецкие войска обошли 37-ю армию, Власов со штабными офицерами стал пробиваться на восток. В каком-то отдаленном от Днепра перелеске с его штабной группой встретилась небольшая горстка работников НКВД, которую возглавлял Сабуров. Решили выходить из окружения сообща. Однако ночью Александру Николаевичу стало известно (не помню, при каких обстоятельствах), что генерал Власов отбирал в своем штабе офицеров, согласных сдаться немцам в плен, а несогласных приказал расстрелять... Сабуров и его подчиненные, не дожидаясь утра, сбежали от Власова, а потом, создав партизанский отряд, остались воевать в тылу врага.
     Власов был известен руководству страны, в том числе Сталину и Тимошенко, как одаренный военачальник, получивший перед войной звание генерал-майора и награжденный орденом Красного Знамени. Вскоре после выхода из окружения он был назначен командующим 20-й армией, защищавшей Москву...
     Генерал Сабуров с уверенностью утверждал, что Власов перед выходом из вражеского тыла уже побывал в немецком плену и был «отпущен» немцами, взяв перед ними обязательства содействовать успехам гитлеровских войск.
     Такой информацией я был ошеломлен. Не верилось, чтоб на рубежах борьбы за Москву командовал армией враг. Ведь это могло привести к катастрофе!..
     Но фантазия моя вдруг взвихрилась уже после смерти генерала Сабурова. Я продолжал работать над романом «Война», и у меня родилась мысль сблизить своего литературного героя, немецкого диверсанта, действующего в нашем тылу, Глинского («майора Птицына») с генералом-предателем Власовым для их совместных действий. Но необходимо было удостовериться в подлинности версии Сабурова, заручиться документальными подтверждениями. Обратил я внимание и на то, что в мемуарах генерал-полковника Сандалова Л.М., который был начальником штаба 20-й армии, говорилось, будто Власов, приняв под Москвой армию, не командовал ею из-за болезни. В Институте же военной истории мне сказали, что это была за «болезнь»: Власов по-черному запил, и его обязанности исполнял Сандалов.
     Встретиться с генерал-полковником я не сумел: на мой телефонный звонок он ответил, что тяжело болен; да и не мог взять в толк, кто я и что мне от него надо. А я уже мысленно вторгался во внутренний мир Власова, слагал воедино все известное мне о нем (в том числе в его довоенную службу), и мне казалось, что запой командарма во время Московской битвы был следствием его душевного разлада, неготовности к страшному преступлению перед своим народом. Возможно, и не так просто было ему осуществлять преступные акции, ибо любой письменный приказ военачальника скреплялся тогда подписями начальника штаба и первого члена военного совета.
     Стал я стучаться в самые высокие инстанции: Военную коллегию Верховного суда СССР, Главную военную прокуратуру - результатов никаких. Написал письмо председателю Комитета государственной безопасности СССР Андропову Юрию Владимировичу. Просил разрешить ознакомиться в их архиве с документами о судебном процессе над генералом Власовым или хотя бы ответить на мой вопрос: сдавался ли Власов летом 1941 года немцам в плен или нет? Через какое-то время меня пригласил к себе заместитель начальника секретариата Андропова генерал-майор Губернаторов Н.В. и по поручению председателя сообщил, что комитет не располагает интересующими меня сведениями.
     И все-таки я сомневался. Размышлял примерно так: «Советская контрразведка будет выглядеть не лучшим образом, если я обнародую, что в конце 1941-го - начале 1942 года под Москвой командовал нашей 20-й армией немецкий агент». Возможно, и я бы на их месте не «оснащал» настырного писателя скандальной, совершенно секретной информацией. Но по здравому моему размышлению, никакого урона престижу нашей разведки от моих публикаций не было бы. Наоборот: они бы подчеркнули остроту и сложность борьбы двух разведок. А всякая борьба слагается не только из побед, но и из поражений, драматических, подчас чудовищных ситуаций. В своих домыслах и сомнениях я исходил еще и из того, что в сообщении ТАСС от 2 августа 1946 года о приговоре к смертной казни через повешение Власова А.А. и одиннадцати его сообщников говорилось: «По обвинению в измене Родине и в том, что они, будучи агентами немецкой разведки, проводили активную шпионско-диверсионную деятельность против Советского Союза...»
     И я не сдавался. Услышав по западным радиоголосам о том, что во Франкфурте-на-Майне издана на русском языке издательством «Посев» книга В. Штрикфельдта «Против Сталина и Гитлера: о генерале Власове и Русском освободительном движении», подумал, что в ней наверняка могут содержаться подробности, которыми заинтересовал меня генерал Сабуров. Правдами и неправдами добыл эту книгу. Но мои надежды не оправдались. Книга написана от лица автора, многое прочитанное в ней о Власове мне было известно ранее; новые факты и сведения пусть и заслуживали внимания, но требовали проверки, переосмысления и выходили за рамки моих исканий.
     Казалось, источники дальнейших поисков иссякли. Оставалась последняя надежда: военные архивы ГДР. В одну из поездок в Берлин с писательской делегацией нас принял первый секретарь Берлинского горкома и член Политбюро СЕПГ Конрад Науман. Потом мы гостили у него на даче, и я, выбрав удобный момент, заговорил с ним о Власове, рассказал о своих «расследованиях». Конрад Науман пообещал помочь... Потом мы несколько раз встречались с ним в Москве, но никаких новых сведений он, к сожалению, не смог сообщить.
     Я уже было смирился: преодолеть невозможное нельзя. Шло время, наполняясь событиями и не обделяя нас заботами. У меня завершалась очередная книга и запускался в производство телевизионный многосерийный художественный фильм «Война». Я искал «ходы» небанального решения финала судьбы немецкого диверсанта Глинского. И неожиданно увидел в «Комсомольской правде», родной мне газете периода войны, отрывок из записок военного корреспондента 2-й ударной армии майора запаса К. Токарева «Приговор» (3 марта 1988 года). Цитирую наиболее заинтересовавший меня абзац:
     «...И доныне не ясно, каким образом он (генерал Власов. - И.С.), по его же словам, больной, был вынесен из окружения солдатами на шинели. Это 500 километров, до Курска! Когда же наши особисты разведали, что Власова выводил из окружения его многоопытный адъютант Ренк, оказавшийся бывшим лейтенантом германского Генштаба, и доложили об этом Н.С. Хрущеву (тогда члену военного совета Юго-Западного фронта. - И.С.), а тот - Сталину, последний не поверил. Сталин, запомнивший его «верность и преданность», назначил Власова командующим 20-й армией».
     Мои мысли всколыхнулись с новой силой. Но опять сомнения... Откуда К. Токареву могли быть известны столь секретные подробности? Также вспомнилось, что генерал Сабуров говорил мне, будто Власова немцы выпустили из окружения в районе Чернигова с обросшим лицом, бородой, одетым в крестьянскую одежду и с козой на веревке.
     С автором цитируемых выше записок Константином Антоновичем Токаревым я был хорошо знаком еще с Северо-Западного фронта, когда он приезжал в нашу 27-ю армию, будучи корреспондентом «Красной звезды». Потом, в 1950-х годах, мне довелось рецензировать рукопись его повести о Власове; в ней были подробности сдачи Власова в плен немцам на Волховском фронте в июле 1942 года. И, естественно, после прочтения «Приговора» я тут же позвонил Токареву. Без обиняков рассказал ему известную мне версию о первом пребывании Власова у немцев. Токарев долго молчал, размышляя, потом сказал:
     - Близкие к этому мысли у меня появлялись... Но подтвердить их ничем не могу. Да и сам сейчас сижу над воспоминаниями о тех временах...
     Последующие разговоры с К. Токаревым (очень больным; не так давно ему отняли раненную на фронте ногу) ничего не прояснили, и я вновь обратился к товарищам из КГБ, сославшись на публикацию «Комсомольской правды». Ответ получил, как и прежде: интересующих писателя документов в архивах КГБ не имеется.
     Итак, для меня этот вопрос закрыт, но убежден, что перед будущими историками он еще встанет.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex