- Сергей Иванович! Разрешите прежде всего поздравить вас с 65-летием Великой Победы. Ведь вы один из непосредственных ее творцов, так как всю войну провели на фронте...
     - По сути с первого ее дня. Я уже в 12.00 22 июня 1941 года был в военкомате и просил отправить меня на фронт. Но сначала меня направили в Ленинградское военное артиллерийское училище, которое вскоре из-за приближения фронта было эвакуировано в Томск. Там я окончил ускоренные курсы этого училища, после чего получил назначение на Карельский фронт. В его составе в качестве командира огневого взвода принимал участие и в оборонительных, и наступательных боях. В Карелии и встретил победу. Так что фронтовой жизни хлебнул, как говорится, по полной программе.
     - И что же вас, фронтовика, подвигло стать гуманитарием и поступить в Военный институт иностранных языков?
     - Честно говоря, я был намерен продолжать военную службу, оставаясь артиллеристом, и готовился поступать в соответствующую академию - завел тетрадку, в которой решал различные задачки. Но однажды кто-то рассказал мне о том, что есть такой институт, где готовят военных переводчиков. А поскольку к тому времени я увлекся немецким языком, то решил поступать в этот институт. Правда, первая попытка была неудачной. Причем я так себя там проявил, что начальник отдела кадров института сказал, чтобы моей ноги больше не было в их заведении. Тем не менее я сделал вторую попытку.
     К тому времени я служил уже в Северной группе войск. И когда о моем рапорте доложили ее главнокомандующему Маршалу Советского Союза Константину Рокоссовскому, он написал на нем красным карандашом, что рекомендует меня на учебу в институт, куда я и убыл. Естественно, там я встретил того же начальника отдела кадров, который хотел было прямо с порога отправить меня назад, но, увидев рапорт, повел к начальнику института. Им в то время был генерал-майор Ратов. «Ну раз сам Константин Константинович рекомендует, то мы, конечно, возражать не будем», - сказал тот и приказал зачислить меня в институт.
     И здесь со мной приключилась еще одна коллизия. Меня хотели определить на второй факультет и обязать изучать китайский язык. Но я сказал, что хорошо знаю немецкий - я в этом был абсолютно убежден, так как приходилось общаться с немцами, и что хотел бы совершенствовать именно его. Тогда для меня устроили нечто вроде экзамена. Пришла заместитель начальника кафедры немецкого языка, известная германистка Липеровская Нина Александровна. Она задала несколько вопросов и, после того как я на них ответил, сказала буквально следующее: «Молодой человек, вам пока не следует никому говорить, что вы знаете немецкий язык. Над этим вам предстоит еще много работать». Один из тогдашних своих ответов я помню до сих пор, и мне стыдно его сегодня воспроизводить.
     Этот урок пошел мне на пользу. Он заставил меня учиться должным образом, благодаря чему я окончил институт с золотой медалью. Впоследствии я овладел английским, который стал моим основным рабочим языком, и французским. Но, когда необходимо, использую и немецкий. Некоторое время назад я даже прочитал на нем в Потсдаме курс лекций по мировой экономике. Так что база была заложена основательная.
     - Военный институт иностранных языков, или, как его сокращенно называют, ВИИЯ, подготовил огромное количество первоклассных специалистов, послужил стартовой площадкой для многих наших соотечественников, которые в последующем приобрели широкую известность. Вы, например, стали дипломатом, Всеволод Овчинников - журналистом-международником, Владимир Этуш - артистом...
     - Это перечисление можно продолжать, наверное, до бесконечности. За 70 лет существования института, а именно столько ему «стукнуло» в этом году, из его стен вышли более 30 тысяч выпускников, географией деятельности которых стал, по сути, весь мир. Причем биографии многих из них стоят книг, фильмов, песен. Взять, к примеру, Героя Советского Союза Раису Ермолаевну Аронову, которая училась со мной курсом старше. Этого высокого звания она удостоилась за 941 боевой вылет в женском полку ночных бомбардировщиков, а затем поступила в ВИИЯ. Или известного переводчика глав нашего государства Виктора Суходрева. Или разведчика-нелегала Юрия Дроздова... А сколько выпускников, слушателей и преподавателей института уже в мирное время принимали самое активное участие в различных региональных конфликтах, объявленных и необъявленных войнах, защищая интересы нашей страны. Будучи послом в Танзании, я видел, с какой самоотдачей и даже героизмом наши выпускники там выполняли свои задачи. И не случайно в 1980 году ВИИЯ - гуманитарный вуз - был отмечен боевым орденом.
     Сегодня выпускники института - это не только офицеры Вооруженных Сил страны, но и депутаты Госдумы, сотрудники аппарата президента и правительства, МИДа, СВР, ФСБ, банкиры, владельцы крупных предприятий, ученые. Они по праву признаны элитой общества.
     И заслуга во всем этом прежде всего той высокопрофессиональной школы преподавания и обучения, которая с годами сложилась и окрепла в институте, самой сути и духа ВИИЯ.
     - Благо, что эта школа сохранилась до сих пор...
     - Да. Несмотря на различные пертурбации и реорганизации, приведшие в конце концов к тому, что сегодня ВИИЯ представлен всего лишь одним переводческим факультетом в Военном университете, его школа и суть сохранились. Во многом благодаря тем энтузиастам, которые, взяв на себя бремя нести дальше традиции института, трудятся на факультете. Но им одним уже не справиться, альма-матер нужна помощь.
     Правда, в последнее время появилась надежда, что ВИИЯ все же восстановят. Насколько я знаю, существует идея, поддержанная уже председателем Правительства о возрождении в Вооруженных Силах Лингвистического центра, каковым в советское время был Военный институт иностранных языков. И это в высшей степени своевременно. Хорошо бы, чтобы и само прежнее название - ВИИЯ - безвозвратно не кануло бы в Лету.
     Не будем брать самый худший сценарий - боевые действия, хотя Вооруженные Силы должны постоянно о нем помнить и готовиться к нему. Посмотрим с позиций мирного времени. Совершенно очевидно, что военное и военно-техническое сотрудничество нашей страны с другими государствами будет только развиваться. А чтобы добиться успеха на этом поприще, нужны, естественно, и специалисты, которые понимали бы обычаи и культуру, знали бы языки наших партнеров.
     Это одна сторона дела, а другая состоит в том, что все мы уже сегодня находимся в условиях нарастающей информационной войны. Средства информации, созданные на основе новейших достижений науки и техники, обслуживают военные операции, деятельность правоохранительных органов и спецслужб, ими пользуются криминальный мир и проявивший себя с невиданным размахом международный терроризм. Противостоять всему этому и одновременно оказывать информационное воздействие на других могут прежде всего специально подготовленные люди. Как мне кажется, именно этим и должен заняться будущий Лингвистический центр.
     - Но это совершенно другие задачи, чем те, что до сих пор решал ВИИЯ.
     - Не совсем так. Хотя следует признать, что с самого начала существования института в нем слишком много времени отводилось теоретической лингвистике. Еще учась в нем, я выступал против этого, предлагая пополнить учебный процесс проблематикой военно-политического и военно-экономического характера. Кстати сказать, уже тогда в институте существовал факультет спецпропаганды, где упор наряду с языками делался на изучение страноведческих и региональных проблем. Иногда я посещал их лекции, и это было очень интересно. Сегодня жизнь диктует необходимость расширения этой проблематики, приближения ее к условиям информационных войн. Иными словами, одним из направлений Лингвистического центра должна стать подготовка не чисто военных переводчиков, а специалистов, знающих несколько иностранных языков и владеющих основами мировой политики и экономики.
     Другое направление - педагогическое. Центр должен заняться подготовкой преподавателей иностранных языков для военных учебных заведений. Если мы стали на путь придания нашей армии нового облика и хотим, чтобы офицеры были настоящей элитой нашего общества, то необходимо добиваться, чтобы каждый выпускник военного учебного заведения знал хотя бы один иностранный язык. А это можно достичь, лишь в разы повысив качество преподавания в вузах иностранных языков, для чего и потребуются соответствующие специалисты.
     В последующем офицеров следует стимулировать к тому, чтобы они поддерживали и повышали свой уровень знания иностранного языка. Здесь видятся два параллельных пути. Один заключается в материальном стимулировании, когда за знание иностранного языка офицерам выплачивались бы определенные денежные надбавки. Кстати, недавно в средствах массовой информации прошло сообщение, что в ВВС США летчикам будут доплачивать за знание русского и чеченского языков. Там же говорится, что американские пилоты в зависимости от языка уже давно получают надбавки за него - в среднем 500 долларов в месяц.
     Второй путь состоит в том, чтобы перед офицером ставились бы соответствующие требования по знанию иностранного языка. Например, он должен раз в год подтверждать знание языка, а при выдвижении на вышестоящую должность - сдавать экзамен по нему. Не сдал - не получил назначения. В качестве же помощи офицеру педагогический факультет Лингвистического центра мог бы готовить соответствующие методические материалы. Необходимо понять, что знание языка для офицера современной армии - это не прихоть, а необходимость.
     Поэтому, повторюсь, создание Лингвистического центра Вооруженных Сил назрело. Нам, ветеранам, конечно, хотелось бы, чтобы с реализацией этой идеи дело не затягивалось. ВИИЯ в новом облике в Российской армии весьма уместен и ей необходим.
     - Вы упомянули об элите. Известно, что несколько лет назад в соавторстве с Юрием Ивановичем Дроздовым вы выпустили книгу «Политическая элита России». Какую цель вы преследовали этой работой и какова все же, на ваш взгляд, наша политическая элита?
     - Прежде всего мы хотели разобраться, кого вообще считают в России элитой. Что это - социальная группа, клан или каста? Далее мы попытались высказать свою точку зрения о социальном статусе и роли тех, кого чаще всего относят в России к политической элите. Обозначили мы и те социально-политические и экономические сдвиги, которые происходят в стране, а также проанализировали, как они скажутся на ее будущем.
     Что касается нынешней политической элиты России, то она, как мы пришли к выводу, начала складываться с середины 1990-х годов и формируется до сих пор. На этот процесс оказывают влияние многие факторы, в том числе и внешние. Например, нельзя не видеть, что значительная часть оппозиции представляет не столько свои политические интересы, сколько идейно-политические подходы, популярные в группах политических элит Запада и прежде всего США.
     Если брать внутренние факторы, то следует отметить, что российская политическая элита пока никак не может избавиться от балласта: от тех, кто входит в нее по праву наследования или принадлежности к «тусовке». Для многих еще собственный карман и собственное благополучие дороже интересов страны. Отсюда и проблемы борьбы с коррупцией. К сожалению, этой беде подвержены и силовые ведомства - я имею в виду пресловутых «оборотней в погонах». Это печально. Ведь именно офицеры призваны подавать пример верного служения Родине. Во-вторых, современная политическая элита не имеет своей идеологии. Впрочем, нет и самой национальной идеи, которая бы объединила страну. А без нее и политической элите не очень очевидно: как и что они должны делать, к чему стремиться? Поэтому формирование политической элиты во многом зависит от определения идейных ориентиров самого государства Российского в его современных границах.
     - А над чем вы работаете сейчас?
     - Только что в соавторстве опять-таки с Юрием Ивановичем Дроздовым закончили работу над книгой «Россия и глобализация». В ней мы рассматриваем глобализацию как объективный процесс. Он продиктован тем, что развитие производительных сил ведет к обобществлению на международном уровне. Происходят серьезные перемещения трудовых ресурсов, взаимопроникновение народов, идет очень интенсивное, очень глубокое и серьезное развитие международных связей.
     Однако наряду с этим объективным процессом отчетливо проявляется и искусственный - это стремление определенных сил, прежде всего Соединенных Штатов, подмять под себя весь мир, сделать его однополярным. Мы же в своей книге доказываем, что мир не должен быть
     чьей-либо персональной добычей. А поэтому следует стремиться к многополярному мироустройству. И Россия должна стать одним из важнейших полюсов в нем.
     Для этого ей необходимо в первую очередь определиться с общероссийской, общенациональной идеей. Использовать выгодную конъюнктуру цен на сырье на мировом рынке, разумеется, не возбраняется, но при сырьевой модели экономики велик риск превращения в сырьевой придаток. Поэтому пора взяться за создание высокотехнологичной экономики, сосредоточив особые усилия на развитии стратегических отраслей - энергетики, авиации, космоса, сельского хозяйства, транспорта, связи, то есть того, что составляет основу обороны и безопасности страны. В этих сферах важно быть самодостаточными. И третья задача - определиться с приоритетами внешней политики, решить, с кем быть. Без этого невозможно решение в полной мере как внутренних, так и глобальных проблем.
     Уверен, что в выработку внешнеполитического курса страны, а главное, в его реализацию достойную лепту внесут и выпускники возрожденного ВИИЯ - Лингвистического центра, создание которого намечено на ближайшее время.
     - И еще один вопрос. Знакомясь с вашей биографией, нельзя не обратить внимания на то, что вы были вице-президентом национальной федерации тенниса. Как это произошло?
     - Меня на этот пост избирали неоднократно. Думаю, потому, что я сам активно занимался этим видом спорта. Причем весьма успешно - не раз выступал на различных соревнованиях, в том числе и международных. Надо также сказать, что занятия теннисом помогали мне и в дипломатической работе. Все же это элитарный спорт, и на корты приходят чаще всего представители высшего света. Там-то и завязывались необходимые знакомства, решались определенные задачи. Наверное, это, а также то, что я принадлежал некоторое время к политической номенклатуре, сказалось на выдвижении меня в число руководителей отечественного тенниса. Без ложной скромности отмечу, что в тех успехах, которых он достиг в последнее время, есть частица и моего труда.
     - Спасибо за беседу.
     - Желаю успеха «Красной звезде». Я - давний ее читатель и считаю, что она многое делает для укрепления обороноспособности страны.