Генерал армии Андрей Николаев известен широкому кругу читателей не только как политик, но и как публицист. Его взгляды на оптимальные пути обеспечения безопасности Российского государства, совершенствования военного строительства, обустройства нашего общества подробно изложены в многочисленных статьях и очерках. И отрадно, что Издательский дом «Красная звезда» нашел возможность собрать их и выпустить в этом году отдельным двухтомником (Николаев А.И. Записки русского генерала. - М.: ИД «Красная звезда», 2010).
     В этом труде впервые увидели свет некоторые важные документы, публикуемые в приложении. Вторая книга полностью посвящена той многогранной работе, которую вел Комитет по обороне Государственной Думы. Для всех интересующихся вопросами новейшей истории России и актуальными проблемами государственного и военного строительства в двухтомнике найдется немало откровений. Смелые размышления автора над самыми злободневными вопросами нашего социального бытия и вызовами нового времени не оставят равнодушными всех тех, кому действительно дорога судьба Отечества.
     Свое жизненное кредо и причины, побудившие автора взяться за перо, Андрей Иванович изложил очень логично и убедительно в своем обращении к читателям, и, представляется, будет уместным привести его с небольшими сокращениями.
     «Писание записок для опубликования или «в стол» не генеральское дело, - так начинает свой откровенный разговор с читателем генерал армии Николаев. - Не потому, что занятие это почитается недостойным или непосильным. Литературные труды требуют несуетности и тишины, а генеральский кабинет по площади никак не меньше территории, на которой дислоцированы подчиненные ему войска. Стол, пусть даже складной, в таком кабинете всегда найдется, а вот тишина в штабах и гарнизонах, на полигонах и стрельбищах с прибытием генерала, как правило, заканчивается.
     Работа со словом каждому генералу не чужда, но не очерки и эссе, а указания и распоряжения, приказы и директивы - вот генеральская публицистика, вот во что должны воплощаться его знания и опыт, наблюдения и размышления. Этим хлебом насущным жил и я не год и не два.
     Жил не вскользь: старался держать в поле зрения не только армейский строй, осмысливая увиденное и пережитое, много читал и размышлял над прочитанным, но, признаться, не сетовал на судьбу за то, что на изложение этих размышлений совсем не оставалось времени.
     По крайней мере так мне казалось. Но вот однажды всех нас - свидетелей и соучастников долгожданных перемен - угораздило стать жертвами очередных судьбоносных ошибок, бесчеловечных социальных экспериментов и беззастенчивого обмана.
     Время смуты на Руси неспроста называли безвременьем. Постигшее нас безвременье было тем мучительнее, чем искреннее ты ощущал себя не созерцателем, а созидателем истории. На тот момент - исторического перелома в судьбе страны и критического перелома в судьбе каждого из ее граждан - я и должности исполнял такие, что оставаться созерцателем невозможно было даже при полном бездействии, а действовать по указке, «чего изволите», без ясного понимания цели и путей ее достижения, действовать на авось, не задумываясь о последствиях, равносильно преступлению.
     Не знаю, знакомо ли вам это весьма мучительное состояние, когда действие и бездействие, казалось, в равной мере невозможны. Именно оно подтолкнуло меня к написанию этих неслужебных записок. Был ли я настолько наивен, полагал ли всерьез, что сумею кому-то открыть глаза, удержать от поспешных шагов и опрометчивых решений?
     Начнем с того, что грамотно составленная служебная записка, не говоря уже о более основательных служебных документах, является более эффективным инструментом достижения цели. Разумеется, при условии, что проблема входит в круг твоей компетенции. Если же говорить о публицистике, то перед чистым листом бумаги у меня не было готовых ответов на вопросы, которые не я, а сама жизнь поставила с предельной жесткостью. Ответы, а порой и новые, еще более острые вопросы, как раз и формулировались в процессе работы над рукописью. Возможно ли это?
     Из командирского опыта знаю, что принятое решение на бой по мере оформления боевых документов, в которых детально прописываются задачи всех сил и средств, организуется их тесное взаимодействие, не просто совершенствуется, но наполняется деталями, а то и ключевыми моментами, которых не было в первоначальном замысле. Точно так же и с записками: работа вовсе не сводилась к изложению вполне сформировавшихся взглядов и суждений, поиск аргументов, четкой и ясной формулировки, по сути дела, был переосмыслением, которое не исключает, а предполагает выход на более глубокое понимание проблемы, выявление новых взаимосвязей и взаимозависимостей.
     Одна беда: если у первого заместителя начальника Генерального штаба для этого мучительного, но увлекательного занятия сугубо теоретически оставались часы досуга, то у вновь назначенного заместителя министра безопасности и командующего Пограничными войсками, не говоря уже о директоре Федеральной пограничной службы, такое понятие, как личный досуг, отсутствовало. Во всяком случае о часах не приходилось и мечтать, а вот минуты я выкраивал настойчиво. В этом смысле «записки» - не столько определение жанра, сколько характеристика метода работы. Со временем они и стали одним из инструментов работы. Весьма действенным инструментом осмысления новых задач, выработки новых подходов...
     «Новое» - как манит нас это слово, какой магической силой оно обладает! Как часто, откликаясь на чисто внешние проявления новизны, мы с завидной легкостью поддаемся искушению в одночасье, одним усилием изменить если не весь окружающий мир, то хотя бы свою жизнь.
     Редактор весьма уважаемого издания свой отказ от публикации одного из моих очерков мотивировал тем, что он не несет в себе ничего нового. Он и не понял, до какой степени был не прав в своей правоте. Да, действительно, анализ ситуации приводил к выводам вполне очевидным, как очевидно не новыми, но эффективными были предложенные средства кардинального изменения ситуации. При чем здесь новизна, если речь шла о спасении страны, неудержимо сползающей в пропасть? С каких это пор формальное новаторство трескучих фраз стало для нас важнее понимания сути процессов и явлений? И с какой это стати при выборе средств мы должны почитать критерием не достижение поставленной цели, а свежесть фасона очередной социальной утопии?
     По недомыслию или по злому умыслу нас все время подталкивают к поиску панацеи от всех и всяческих бед. За семенами чудо-дерева благоденствия мы готовы шарахаться по всему белу свету, забывая о том, что даже доброе семя не приживется на чуждой ему почве, не принесет вожделенных плодов, если генетически не заложен в него иммунитет к сугубо нашим, российским болезням.
     Мы не с неба свалились на эту обильную природными благами землю. Все, чем мы еще располагаем, нам не за здорово живешь досталось, - веками завоевывалось, веками потом и кровью поливалось. У России есть вектор исторического развития, и пути выхода из нашего нынешнего состояния лежат на этом векторе. Попытки кардинально поменять направление деструктивны. В известном смысле вектор - это ограничитель, своеобразный ремень безопасности, который не помешает эффективно использовать не механически повторяемый, но адаптированный к российским условиям мировой опыт. Иными словами, нужна кропотливая селекционная работа...
     «Работа» - вот еще одно ключевое для нас слово. Стало модным утверждать, что русский человек вообще работать не любит, да и вряд ли способен трудиться не кое-как. Это ложь, не менее гнусная, чем попытки обелить фашистских пособников. Ее беззастенчиво используют в оправдание своих безответственных, заранее обреченных на провал экспериментов.
     Русский человек умеет и любит трудиться. Но свои лучшие качества в труде он проявляет только тогда, когда работа организована «по уму», если есть в ней и конкретная, не с потолка взятая цель, и его личный интерес, и целеустремленность к общественному идеалу...
     Перелистав подготовленные к изданию «Записки», пришел к неутешительному для всех нас выводу. И решил в конце каждой статьи указать дату появления на свет, чтобы читатель не принял ее за отклик на злобу текущего дня.
     Особняком стоит книга «В Государственной Думе», для которой понадобился отдельный том. На ее рукописи, как говорится, еще не просохли чернила.
     Возглавляя Федеральную пограничную службу России, я остро ощущал потребность в законодательной базе, и потому активно взаимодействовал с депутатским корпусом. В этой связи решение после увольнения в запас бороться за депутатский мандат, чтобы реализовать свои знания и опыт в законотворческой деятельности, было вполне логичным. Комитет по международным делам стал для меня и партой, и стартовой площадкой. В Думе следующего созыва мне предложили возглавить работу Комитета по обороне. Не переоценивая личных заслуг в организации работы комитета, могу сказать, что нам есть чем гордиться.
     Эта книга вполне могла бы стать рассказом о том, как много и плодотворно мы работали. Могла бы, но я сосредоточился на другой задаче. Мне захотелось осмыслить не только результат, но и процесс, анализируя ошибки и достижения, вычленить опыт. А он зачастую уникален. Он свидетельствует о том, что эффективная законотворческая деятельность может быть обеспечена не подавляющим большинством какой-либо партии, а высоким профессионализмом членов законодательного собрания. При этом мало быть профессионалом в области, скажем, военного строительства, надо в полной мере владеть всем арсеналом средств парламентской деятельности, которая ничего общего не имеет с закулисными интригами и шумными эпатажами.
     Как стать таким профессионалом? Ни школ, ни учебников парламентаризма у нас нет, как нет и десятилетиями испытанной традиции. Время еще не пришло?.. Полагаю, что оно настоятельно торопит нас открывать школы, писать учебники, формировать традицию. Предлагаемая вашему вниманию книга - мой ответ на этот призыв».
     Думается, что мысли, изложенные генералом армии А.И. Николаевым, найдут отклик в сердцах читателей. Остается пожелать автору новых творческих удач и свершений.