- Роман Менделевич, так что же сегодня происходит с погодой?
     - Изменчивость погоды является самой характерной и постоянной ее чертой. Ничего запредельного сегодня с погодой, уверяю вас, не происходит.
     Если абстрагироваться от сильных дождей, которые могут вызвать размывание фундаментов, смерчи и другие опасные природные явления, то плохой погоды не бывает. В принципе у природы нет плохой погоды. Что страшного в том, что идет снег или дождь? Ничего. Другое дело – отсутствие солнца, которого мы с вами можем не видеть в Москве целый месяц или несколько месяцев – за Полярным кругом... Это действительно тяжело для человека психологически. Любая погода хороша, если она предсказана.
     - И все-таки каковы причины нынешних катаклизмов?
     - Существуют по крайней мере две гипотезы, объясняющие, почему в последнее время количество катаклизмов, опасных явлений увеличилось, пусть ненамного, но все же увеличилось. Одна теория связывает это с антропогенной деятельностью, вследствие которой в атмосфере увеличивается концентрация так называемых парниковых газов.
     Есть другая точка зрения. Ее придерживается меньшинство ученых, которые полагают, что речь идет об определенной цикличности, о природных циклах, которые были на планете всегда.
     Было время, утверждают они, когда температура была значительно выше, а были ледниковые периоды, когда все замерзало.
     - Какой точки зрения придерживаетесь вы?
     - Еще недавно я занимал нейтральную позицию, но после того как в свет вышел четвертый оценочный доклад Международной группы экспертов по изменению климата (МГЭИГ), мнение мое склонилось в сторону сторонников первой гипотезы.
     В то же время я не поклонник разного рода страшилок о том, что повышение температуры на Земле приведет к затоплению громадных пространств в Азии, Европе, Америке, на других континентах.
     Кстати, многие, кто пишет о том, что таяние льдов в Северном Ледовитом океане приведет к затоплению огромных территорий, абсолютно не правы. Ничего подобного не будет!
     - Почему?
     - Согласно законам физики таяние льда в океанах ни к чему катастрофическому не приведет. Лед там и так уже погружен в воду, и при таянии вода если поднимется, то всего на несколько миллиметров. Другое дело, если растает ледовый щит Гренландии. Вот тогда мы столкнемся с настоящей катастрофой, поскольку Гренландия обладает огромным количеством льда и в этом случае поверхность океана поднимется на 7 – 10 метров. Вот тогда затоплению подвергнутся огромные территории. Но реалистичность такого сценария привлекательна для любителей апокалиптической теории мира.
     - А в Антарктиде?
     Исследования показывают, что там количество льда не меняется. Там тают льды у побережья Антарктиды, но лед нарастает в глубине континента. Поэтому общее количество льда не меняется и говорить о якобы исходящей оттуда опасности не имеет смысла.
     - Существуют ли некие пределы, лимиты в точности прогнозов, в степени вероятности предсказания погоды?
     - В соответствии с теорией предсказуемости предсказывать погоду по дням можно в принципе только до двух недель. Правда, есть оптимисты, которые считают, что такие прогнозы можно составлять на срок до 18-20 дней.
     Теоретически формулировать детализированный по времени прогноз на более длительный период просто невозможно, даже если мы будем оснащены значительно более передовыми суперкомпьютерами и намного более совершенными наблюдательными средствами, по двум причинам. Во-первых, атмосфера – это хаос, пусть упорядоченный, но все же хаос. Во-вторых, на решения уравнений влияет неточность метеоданных, которой, к сожалению, полностью избежать никогда не удастся.
      Сейчас предел практической предсказуемости – семь дней. Еще три года назад температуру можно было прогнозировать на пять дней. Прогноз осадков – на трое суток, сегодня – до пяти. Но к концу этого года мы надеемся повысить заблаговременность прогнозов элементов погоды до шести суток. В принципе мы ставим перед собой задачу реализовать теоретический потенциал и повысить прогноз погоды до 14 суток. Кстати, такая же задача стоит перед мировой метеорологией.
      В прошлом году Гидрометцентр России по решению Всемирной метеорологической организации стал одиннадцатым по счету центром оперативных глобальных долгосрочных прогнозов погоды, то есть на месяц и на сезон. Само по себе присвоение такого статуса Гидрометцентру говорит о многом. Двенадцатым таким центром стала в этом году метеослужба Бразилии. Больше присваивать такой статус никому не будут.
     - Что влияет на точность прогнозов и каким образом эту точность можно повысить?
     - Когда мы говорим о прогнозе погоды на пять дней, мы говорим с уверенностью, потому что мы понимаем физические основы трансформации воздушных масс в атмосфере.
     Мы их моделируем и оцениваем, насколько правильно мы их описываем математически. Оказывается, что оценки свидетельствуют о большой степени адекватности моделей и реальной погоды. При этом, разумеется, существует целый ряд неопределенностей и сложностей.
     Когда же мы говорим о более долгосрочных прогнозах – на месяц, на сезон, здесь степень вероятности понижается. Кроме того, мы просто не знаем о многих макропроцессах, которые формируют будущие характеристики циркуляции в атмосфере.
     В значительной степени эти неопределенности связаны с недостаточной изученностью океанов. Дело в том, что взаимодействие атмосферы и океанов – это главный фактор и источник знаний для прогнозирования погоды на сезон. Мы достаточно хорошо изучили законы атмосферной циркуляции, но очень мало знаем об океанах, что же там происходит. Человек не может жить в океане. Корабли, которые там ходят, в лучшем случае измерят температуру поверхности воды. А ведь океан занимает две трети земного шара, а мы даже не знаем многих течений.
     Сегодня реализуется очень интересный международный проект, в котором задействовано более трех тысяч буев. Они находятся на поверхности океана и по радиосигналам погружаются на заданную глубину, проходят определенные расстояния. Затем всплывают на поверхность и передают накопленную информацию на спутники, с которых она ретранслируется в метеорологические офисы. Этот эксперимент продолжается вот уже два года. На мой взгляд, лет через пятнадцать мы сможем получить столько же информации о Мировом океане, сколько у нас есть об атмосфере. Вот тогда сможем сделать новый шаг вперед и обеспечить более достоверный долгосрочный прогноз погоды.
     - Сколько людей сегодня занято в России в области метеообеспечения?
     - В Гидрометцентре России примерно 470 человек, в том числе 16 докторов наук и 81 кандидат наук. А всего в системе федеральной Гидрометеослужбы трудятся чуть более 36 тысяч человек. Это наблюдатели и компьютерщики, связисты и техники, гидрологи, геологи, математики, физики и представители многих других специальностей. В ближайшие 10-15 лет количество нашего персонала, на мой взгляд, будет сокращаться, прежде всего за счет внедрения автоматических средств наблюдения.
     - В этом году Гидрометцентру России исполнилось 80 лет. Как вы себя чувствуете в таком возрасте?
     - Прекрасно. Полное название нашей организации Гидрометеорологический научно-исследовательский центр Российской Федерации. Это означает, что, во-первых, мы являемся основной научно-методической и оперативно-производственной структурой Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды. Во-вторых, у нас есть статус государственного научного центра и, следовательно, мы решаем научные задачи весьма высокого уровня. Наконец, Гидрометцентр России – это один из трех мировых метеорологических центров наряду с двумя другими, расположенными в Мельбурне (Австралия) и в Вашингтоне.
     - А с какими проблемами вы сталкиваетесь?
     - Следует отметить, что слишком много мы потеряли в 1990-е годы. В результате сегодня испытываем очень большой дефицит в кадрах, причем самого творческого, самого продуктивного возраста от 35 до 50 лет. Это общая беда науки.
      Другой пример. Представьте себе целую флотилию – более сорока морских судов Гидрометслужбы СССР, бороздивших когда-то океанские просторы. Такого количества судов не было ни у кого. Для сравнения: в таких странах, как США, Канада или Англия, таких кораблей насчитывалось не более десятка. Сегодня ничего этого практически нет.
     - Говорят, что метеорологи – великие романтики...
     - Романтики у нас хватает. Метеорология – это занятие, в котором могут себя реализовать самые разные люди. Те, кто склонен к аналитической работе, к точности, выверенности, могут заняться математическим моделированием. Если у человека более развито другое полушарие, если он способен мыслить образно, обладает богатым воображением, ему прямая дорога в синоптики. Им как раз очень нужны именно такие качества. Знаете, у нас даже говорят, что для того, чтобы правильно спрогнозировать развитие циклона, нужно вообразить себя частицей воздуха, принесенной в Москву за тысячи километров.
     Очень многое решает увлеченность. Синоптик – это не тот человек, который работает с десяти утра до шести вечера и потом напрочь забывает о работе до следующего дня. Нет, он будет волноваться, он будет звонить и интересоваться, подтверждается его прогноз последними радарными данными или нет. Иными словами, синоптик – это образ жизни.
     – Поддерживаете ли взаимодействие с военными метеорологами и если да, то каким образом?
     Это одна из основных наших задач. Национальная метеорологическая служба – это такой же атрибут государственности, как армия, полиция, прокуратура. Попробуйте назвать хотя бы одну отрасль народного хозяйства, которая была бы погодонезависимой. Скорее всего, не назовете. Это строительство и оборона, медицина и транспорт, связь и добыча полезных ископаемых и многое, многое другое. Мы самым теснейшим образом связаны и взаимодействуем с военными метеорологами. Вся наша продукция поступает нашим военным коллегам в Генеральный штаб по специальному регламенту.
     - Спасибо за беседу.