на главную страницу

4 Августа 2010 года

Сражающаяся лингвистка

Среда

Прибыть на службу в Потсдам

Марианна ГРИШИНА.



65 лет назад, проработав с 17 июля по 2 августа 1945 года, под Берлином завершилась Потсдамская конференция. О ее итогах и непреходящем значении для послевоенного мироустройства «Красная звезда» уже рассказывала (см. номер от 17.07.2010). Нынешний же материал посвящен тому, как протекала работа этой конференции, что происходило, как говорится, за кулисами. Своими впечатлениями поделилась с нашим корреспондентом Майя ИВАНОВА, которая была в составе делегации СССР на конференции в качестве военного переводчика французского языка.

     

     Наша справка. Майя Валерьевна Иванова родилась 19 марта 1922 года в деревне Лабитово Ульяновской области. В июле 1945 года, проходя обучение в Военном институте иностранных языков (ВИИЯ), была направлена в качестве переводчика для участия в Потсдамской конференции. Окончила ВИИЯ в 1948 году в звании старшего лейтенанта. По распределению вместе с мужем прибыла на Дальний Восток и проходила службу в разведотделе полка в Приморском округе войск ПВО. С 1954 года, после увольнения в запас, - преподаватель французского языка. С конца 1960-х гг. преподавала французский в ВИИЯ. В 1983–1986 гг. работала переводчиком в торгпредстве СССР во Вьетнаме.
     

     - Майя Валерьевна, вас как-то специально отбирали для работы на Потсдамской конференции? И как вы вообще узнали, что поедете в спецкомандировку в Берлин?
     - Сначала я хотела бы сказать несколько слов о том, как я оказалась в ВИИЯ. Дело в том, что сначала я училась в Институте иностранных языков в Куйбышеве, где до войны успела окончить первый курс. С началом войны была мобилизована как медик, поскольку я к тому времени имела среднее медицинское образование. До начала 1944 года проработала в военном эвакуационном госпитале в Ульяновской области. А потом, когда открылся новый очередной набор слушателей в ВИИЯ, меня рекомендовали пойти туда учиться. Вообще, нужно сказать, в ВИИЯ было очень сложно попасть: в институт отбирали лучших студентов из других языковых вузов страны. И само обучение было трудным - многих студентов (до одной трети с курса) исключали по результатам, к примеру, плохо сданных экзаменов.
     К моменту начала Потсдамской конференции, то есть к июлю 1945 года, я успела отучиться в ВИИЯ один полный год. Но он шел, наверно, как за два, а то и за три: стране на тот момент были срочно нужны военные переводчики, так что мы по шесть академических часов в день языком занимались.
     Про участие в Потсдамской конференции я, собственно говоря, узнала, только подлетая к Берлину. Поэтому относительно того, как нас отбирали, могу сказать только, что отбор проходил негласно. Мы о нем точно ничего не знали.
     В день отправления нам, восьмерым студентам-переводчикам, сообщили, что мы должны выехать по срочному заданию, и попросили взять с собой минимум необходимых вещей. Сообщили еще, когда за нами придут. И действительно, за нами приехали военные, нас провезли по Красной площади (а это был по тем временам явный признак того, что нам предстоит что-то серьезное) и далее довезли до Центрального аэропорта Москвы, где сегодня находится станция метро «Аэропорт». До самолета нашу группу сопровождал маршал авиации Новиков. Не сообщили, куда мы летим, даже когда мы уже были на борту самолета. И только когда мы уже готовились к посадке, к нам вышел один из членов летного экипажа и сообщил, что мы летим над разбомбленным Берлином.
     - Посмотрите, что осталось от Берлина, - сказал он, и самолет сделал еще один круг. И мы действительно увидели одни руины.
     Когда мы выходили из самолета, нас встречал генерал-полковник Туркель. Хорошо помню, что когда командир корабля доложил о полете, генерал-полковник спросил его, где же переводчики, которых он должен встретить. В нас он переводчиков - членов советской делегации сразу и не признал - слишком молоды были, по двадцать-двадцать два года.
     - По прибытии вы сразу же подключились к работе на конференции? Как это происходило?
     - Нет, все было не совсем так. Мы прибыли в Берлин намного раньше, чем открылась Потсдамская конференция, да и уехали оттуда намного позже ее окончания - в конце августа 1945 года. По прибытии нас подключили к подготовке мероприятий, которые должны были пройти в рамках конференции. Сначала мы жили на одном берлинском аэродроме, но потом там поселились англичане, так как он находился в их зоне оккупации. Поэтому нас перевели на аэродром Дальгов. Это было очень известное место - в годы войны здесь была фактически авиабаза, где жили немецкие летчики-асы. Там были все необходимые условия для них - уютные двухэтажные дома, столовая, бассейн.
     Мы должны были там готовить прибытие советских руководителей и дипломатов. Кстати, ожидали, что на этот аэродром и прилетят из Москвы Сталин и Молотов. Однако Сталин прибыл в Германию на поезде, причем в детали этой операции были посвящены лишь несколько его доверенных лиц.
     - Вы принимали участие в конференции в качестве переводчика французского языка. Известно, что на ней была представлена довольно большая французская делегация...
     - Всего в Потсдамской конференции принимали участие около 200 человек, в основном высокопоставленные дипломаты. Французская сторона была представлена рядом военных советников и дипломатов, многие из которых были близки к де Голлю. Но они не были официальной делегацией конференции - французская делегация была приглашена лишь с правом совещательного голоса.
     Ответ на вопрос о том, почему в Потсдам были приглашены французы, можно найти в мемуарах У. Черчилля - в его шеститомном труде «Вторая мировая война». Английский премьер, в частности, опасался, что в связи с окончанием войны и последующим (через год-два после 1945 года) выводом американских войск из Европы, Великобритании будет очень трудно противостоять усиливающемуся влиянию СССР. В связи с этим он требовал от президента США Трумэна как сохранения присутствия американских войск, так и содействия укреплению позиций Франции. Именно поэтому Франция была включена наряду с Китаем в состав созданного решением Потсдамской конференции Совета министров иностранных дел пяти держав (прообраз Совбеза ООН). Кроме того, по предложению США и Великобритании в Берлине была создана французская оккупационная зона. От себя добавлю, что еще французов важно было привлечь к конференции, поскольку на ней решался вопрос об Италии, которая, как известно, в годы войны вела на территории Франции активные боевые действия.
     В целом переговоры с французскими представителями на конференции велись не только по этим, но и по многим другим актуальным вопросам. Однако при их рассмотрении французская позиция учитывалась уже в меньшей степени.
     - А много было на Потсдамской конференции переводчиков, и в частности переводчиков с французского языка?
     - Очень трудно ответить на этот вопрос. Ведь в рамках конференции действовали разные комитеты и комиссии. Помимо них были еще личные переводчики у лидеров «великих держав» и высокопоставленных дипломатов. Да и работа на конференции шла по такому напряженному графику, что у меня даже не получалось увидеться с переводчиками из нашей группы, тоже слушателями ВИИЯ.
     Я работала на конференции в составе «французской группы» переводчиков. Причем мы не работали на постоянной основе в комиссиях, а делали какую-либо срочную или дополнительную работу. Или даже бывало так - когда возникали какие-то конфликтные ситуации на контрольно-пропускных пунктах, нас туда направляли разбираться.
     - Что вам особенно запомнилось в ходе конференции? Расскажите о наиболее ярких впечатлениях...
     - Запомнилось, например, как мы ехали в Потсдам во дворец Цицилиенхоф, где и проходила конференция. Потсдам был расположен в пригороде Берлина со стороны советской зоны оккупации. На протяжении всей дороги по обе ее стороны на определенном расстоянии друг от друга стояли наши солдаты с винтовками. И они всем проезжающим машинам (а ехали в Потсдам, естественно, только представители делегаций стран-участниц) салютовали по-ефрейторски, отводя в сторону винтовки. А поскольку машина ехала быстро, мы только и успевали видеть, как винтовки мелькают.
     А на самой конференции меня поразили две вещи - высочайшая работоспособность и самоотверженность ее участников, а также та обстановка секретности, которую соблюдали делегации стран-союзниц. Ведь это было очень важное по своему значению и во всех смыслах историческое мероприятие. Поэтому на конференции соблюдался ряд некоторых негласных правил. Ее участники из разных стран, и особенно из нашей страны, как правило, старались друг с другом не разговаривать, кроме как по рабочим моментам. Все боялись что-нибудь лишнее сказать, будучи на это не уполномоченными. Сейчас я это вижу так: к моменту начала Потсдамской конференции отношения доверия между тремя великими державами уже начали сходить на нет, и фактически СССР, с одной стороны, и западные страны, с другой стороны, начали «примеряться» к «железному занавесу».
     - Но вам все же удалось посмотреть Берлин, увидеть, как начинался процесс восстановления Германии?
     - Ну, до восстановления Германии тогда было еще далеко. Берлин мы увидели в руинах, особенно со стороны «советской зоны», где можно было наблюдать наибольшие разрушения. А в районах и зонах, которые в конечном счете отошли к союзникам, некоторые кварталы сохранились нетронутыми.
     Уже после окончания конференции у нас были экскурсии по Берлину, где в то время находилось очень много советских солдат и солдат держав-союзниц. Нам показали рейхстаг, улицу Шарлоттен-Штрасе - единственную, которая после бомбардировок Берлина осталась невредимой. Мы посетили имперскую канцелярию, на входе которой на двери еще сохранились высеченные вензелем буквы - А и Н (сокращение от Adolf Hitler) и которая была полуразрушена из-за прямого попадания бомбы: там в некоторых помещениях провалился потолок. Были мы и у входа в бункер - внутрь, естественно, никого не пускали. В бывшем кабинете Гитлера в имперской канцелярии на пол упала огромная хрустальная люстра, и мы смогли снять с нее по одной хрустальной подвеске в качестве сувенира.
     - Ваше участие в конференции еще раз подтверждает тот факт, что ВИИЯ готовил первоклассных специалистов. В последующем и вы много потрудились на этой ниве...
     - Несомненно, в 1940-х годах, когда я училась, этот институт обеспечивал очень высокий уровень подготовки. ВИИЯ был в советские годы единственным в своем роде вузом по подготовке военных переводчиков, и он сыграл свою выдающуюся роль во время Великой Отечественной войны. В нашем институте, что очень важно, было на тот момент очень много преподавателей иностранных языков, которые либо долгое время проработали за рубежом, либо там родились и учились, то есть фактически это были носители языка. И зачастую было так, что слушатели, отучившись в ВИИЯ два года, снимались с занятий и отправлялись на фронт. Иногда наши сокурсники оттуда и не возвращались - война брала свое.
     Сегодня прежнего ВИИЯ уже нет, вместо него действует факультет иностранных языков Военного университета. Тем не менее военные переводчики, как я считаю, еще очень нужны. С одной стороны, продолжаются различные вооруженные конфликты, а с другой - активно развивается военное и военно-техническое сотрудничество, где без переводчиков невозможно обойтись. Вообще военный переводчик - это особый специалист. Слушатели ВИИЯ получали не только специализированную лингвистическую, но и глубокую военную подготовку - на уровне командования полка и дивизии. Кроме того, в ВИИЯ мы изучали также такие предметы, как дипломатический этикет, страноведение, много уделялось внимания знакомству с традициями, обычаями и культурой страны нашей специализации. Другие языковые вузы, включая весьма именитые, как мне представляется, такой подготовки не давали. Ну и, конечно, играла свою значимую роль и привычка наших выпускников к военной дисциплине, чего не было у выпускников других языковых вузов.
     - Сейчас активно обсуждается идея создания на базе ВИИЯ специализированного лингвистического центра для подготовки военных переводчиков...
     - Я эту идею всецело поддерживаю, поскольку считаю, что один факультет Военного университета вряд ли может полностью обеспечить высокопрофессиональными специалистами-переводчиками и по западным, и по восточным языкам нужды всей военной организации государства. Думаю, что целесообразно учесть традиции и опыт ВИИЯ, привлекать на преподавательские должности в новый лингвистический центр преподавателей и бывших выпускников ВИИЯ и факультета иностранных языков Военного университета. При этом подготовка военных переводчиков должна быть всесторонней, включая такие предметы, как международная экономика, страноведение, международные отношения, политология, культура и история страны изучаемого языка и, конечно, военное дело.
     - Спасибо большое за интересную беседу.
     На снимке: Майя ИВАНОВА крайняя справа.


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex