ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ: НОВЫЙ ОБЛИК


     - Начался новый учебный год. А какие процессы происходят сегодня в военном образовании? Каковы основные направления его развития, реформирования?
     - Система военного образования всегда претерпевала изменения на этапах, когда происходили изменения в самой военной стратегии, когда Вооруженные Силы реформировались в целом. В наши дни меняются качественные и количественные параметры структуры Вооруженных Сил. Наши Вооруженные Силы за последние 10 лет сократились в 5 раз. И в условиях, когда формируются только части боевой готовности, мы должны адекватно и своевременно на это реагировать. Еще в июле 2008 года Президент России определил основные этапы реформирования военного образования, которые по времени рассчитаны до 2013 года. Сегодня мы планомерно, не торопясь и достаточно продуманно работаем над этим.
     Нет никаких оснований говорить о том, что какие-то решения скоропалительны. Основное направление реформирования военного образования – оптимизация сетей высших военных учебных заведений. Такого заказа на офицерские кадры, каким он был раньше, Вооруженные Силы уже не дают. Армии и флоту не нужно столько, как прежде, молодых офицеров, поскольку для них просто нет вакансий. Поэтому мы и должны оптимизировать сеть вузов, сократив число училищ, придать совершенно новый облик высшему военному учебному заведению. Сегодня мы формируем межвидовые высшие учебные заведения, когда в одном вузе осваивается несколько специальностей. И это довольно-таки эффективный процесс. Как пример – Воронеж, где создан очень крупный военный образовательный учебный центр.
     Вторая тенденция, которая сегодня характерна для военного образования, – это соединение, сплав военного образования и военной науки. Мы стремимся к тому, чтобы укрупненный центр, вуз, обязательно имел в своей структуре научно-исследовательское подразделение. Высшие учебные заведения вбирают в себя научно-исследовательские институты, которые работают на нашу военную промышленность, способствуют ее развитию. Эти процессы плановые, просчитанные. Мы делаем все возможное, чтобы они были безболезненными.
     Третье направление, над которым мы работаем в системе военного образования, – это повышение качества военного образования. Здесь делается многое. Пересматриваются стандарты военного образования. Вы знаете, что гражданское образование перешло на бакалавриат, магистратуру. Мы также не уходим от этого. Все те инновации, которые вводятся в гражданском образовании, внедряются и в военное образование.
     - Видимо, и тенденции мирового образования необходимо учитывать?
     - Мы не изобретаем ничего нового. Это отработанные вещи, которые существуют в практике как военного, так и гражданского зарубежного образования. Было бы неразумно изолироваться от тех процессов, которые происходят в гражданском образовании. Сама жизнь понуждает заимствовать лучшее из него, придавая ему новый качественный уровень.
     - Нельзя ли узнать подробнее, что именно происходит в Воронеже?
     - Этот вуз работает на Военно-воздушные силы. Раньше он готовил техников, тех, кто обслуживает самолеты. В Воронежский вуз перевели, в частности, курсантов из Иркутского училища. Мы рассматриваем вариант, при котором в Воронеже будет создан военно-учебный научный центр, так называемый ВУНЦ. Первые 2 года курсанты будут изучать общие дисциплины. А затем уже непосредственно осваивать программу своей военно-профессиональной направленности. Мы посмотрим, какой потребуется формат. Это будут либо учебные центры, либо, скажем так, филиалы, либо же факультеты... Это сейчас обсуждается, но подход определен именно такой.
     - Оптимизация военного образования, видимо, связана не столько с экономией средств, но и с какими-то плюсами, которые мы получим в будущем...
     - Конечно. При проведении боевых операций самое главное – это согласованность, взаимодействие. Это мы, собственно, учитываем и выполняя задачи по реформированию военного образования. Когда курсанты обучаются вместе, как раз вопросы согласования и взаимодействия решаются проще и эффективнее.
     - А как у курсантов с дисциплиной, в самоволки не бегают?
     - Сегодня в самовольных отлучках нет никакой необходимости. Курсанты сами определяют, когда им необходимо выйти за ворота своего высшего учебного заведения. С одной стороны, мы ввели такую норму: не даем права пересдавать экзамен, если он сдан на неудовлетворительно. А с другой, позволяем свободно определять и планировать свое время. В результате успеваемость в течение этого года заметно повысилась. Потому и самоволок сейчас уже нет. Каждый сам решает, как ему строить жизнь. И я глубоко убеждена, что это правильно.
     - Еще один важный вопрос – занятость преподавателей. Оптимизация – это ведь и неизбежное сокращение кадров...
     - Этот вопрос можно рассматривать с двух позиций. С одной стороны – будет ли сокращение профессорско-преподавательского состава или нет? Ответ очевиден: будет. И надо объективно об этом говорить. Сокращения будут, потому что уменьшается количество тех, кто обучается – курсантов. Второе – что при этом сокращении можем извлечь положительного? А то, что у нас появилась возможность отбирать лучшие кадры. Если, к примеру, вуз малочисленный – 300 или 500 человек, то легко представить, какова емкость педагогического состава на кафедрах. Ну 5 человек. Может быть, 10. О какой научной мысли тут можно говорить? И совсем иное дело, когда на кафедре 30 или 50 человек. Вот здесь научная мысль действительно может бить ключом! Поэтому в военном ведомстве к этому вопросу подход серьезный. Мы знаем всех преподавателей, знаем, кто из них самый достойный, кто самый перспективный. У нас выработаны процедуры, направленные на то, чтобы аттестовывать, объективно и по справедливости определять уровень профессиональной квалификации каждого. И помимо этого министром обороны принято решение о предоставлении вузам возможности привлекать на контрактной основе лучших специалистов из гражданских вузов. Конкуренция всегда приводит к повышению качества. Система военного образования не изолирована, она включена в систему гражданского образовательного сообщества.
     - А по каким критериям вы сравниваете педагогов, как выявляете лучших?
     - Эти критерии известны всем, кто работает в системе образования. Тут и качественные показатели преподавания. Тут и работы, которые выходят на конкурсы и становятся победителями, тут и научная деятельность преподавателя, наличие у него слушателей, адъюнктов, число его воспитанников, защитивших диссертации, и многое другое.
     Мы проанализировали деятельность в наших высших военных учебных заведениях свыше 450 научных школ. Половина из них – признанные, авторитетные. Мы применили известную методику Капицы -Ландау, которая определяет критерии для научных школ, и по этой методике проанализировали деятельность всех наших вузов. Все эти элементы, критерии в совокупности как раз и позволяют отобрать лучших преподавателей.
     Необходимо также сказать о том, что мы развиваем систему переподготовки увольняемых в запас. Некоторые гражданские вузы на нас обиделись за то, что всю эту систему переподготовки мы организовали на базе только военных учебных заведений. На деле же, я считаю, мы поступили правильно, потому что это позволило лучше использовать емкость своих вузов, а с другой стороны, предоставить увольняемым в запас возможность получить то образование, которое они сами пожелают. Мы второй год используем систему переподготовки увольняемых в запас, и с каждым годом она набирает обороты. Количество желающих пройти переподготовку увеличивается.
     - А где находятся основные центры переподготовки?
     - В наших лучших вузах. Хочу обратить внимание еще вот на что. Скажем, есть у нас высшее учебное заведение, допустим, на Дальнем Востоке. Это морской вуз. Увольняемые в запас офицеры стремятся пройти переподготовку по иной специальности. В таких случаях работают мобильные группы, например из специалистов академии РВСН, которые выезжают в регион и вахтовым методом проводят занятия.
     - А если вернуться к теме боевой подготовки, вы как-нибудь оцениваете степень обученности лейтенанта, отслеживаете его в войсках?
     - У нас, разумеется, есть обратная связь. Мы следим за тем, как служат наши выпускники. Хочу сказать еще вот о чем. Прорабатывается вопрос создания четкой системы переподготовки в течение всей службы офицера. Такое поручение дал нам министр обороны. Если раньше у нас переподготовка, как вы знаете, имела место раз в пять лет, то сегодня мы сокращаем эти сроки до трех лет. Систему переподготовки будем выстраивать таким образом, чтобы молодой офицер, приходя в боевую часть, приступая к службе, не терял то, чему его учили, а обновлял свои знания системно. Мы предлагаем открытие специальных курсов, интернет-курсов, заочных и очно-заочных курсов, где офицер сам мог бы поддерживать уровень своих знаний как в обязательном порядке, так и по желанию, по личным мотивациям.
     - Один из слушателей прислал такой вопрос: «Не боитесь ли вы ошибки?»
     - Было бы самонадеянным и неправильным говорить о том, что ошибки в столь сложном процессе исключены. И, на мой взгляд, даже не совсем умно. Мы понимаем, что ошибки всегда сопутствуют нам в жизни. От них никуда не денешься. Важно честно их признавать и, не жалея сил, исправлять.
     - А вот еще вопрос: «Что будет с ВВС?»
     - Говоря о ВВС, нужно помнить об ошибках... Чтобы не допускать ошибок, мы крайне взвешенно относимся к нашей системе высшего военного образования. Мы понимаем, что в Академии имени профессора Жуковского есть очень сильные кадры, есть богатый научный потенциал. Есть очень много интересного. Потому сейчас и ищем формат, в котором ВУНЦ ВВС можно сохранить и придать ему действительно новую жизнь. Пока решение не принято. Мы обсуждаем, чем это может быть: либо каким-то научно-исследовательским центром, либо, скажем так, учебным. Мы сейчас ищем разные подходы, оцениваем разные варианты. Поэтому, если у кого-то есть какие-то конкретные предложения, мы готовы их рассматривать. Важно, чтобы ни у кого не создавалось впечатления, что все решается как-то кулуарно, келейно, за закрытой дверью. Рассматривая подходы к реформированию системы военного образования, мы повседневно работаем с главнокомандующими и командующими всеми родами и видами войск. Начальники вузов активно вносят свои предложения. Все это обсуждается. Министр обороны несколько раз проводил совещания по этому вопросу. То есть решения принимаются уже после того, как рассмотрены все варианты.
     - А какие стереотипы труднее всего ломать?
     - Порой я убеждаюсь, что закрытая система все-таки наносит определенный вред. Косность мышления, к сожалению, часто присутствует. Как сложно было говорить, например, о том, что курсанты действительно совершают самовольные отлучки. Проблема? Да, проблема. А решить ее оказалось элементарно просто. Давайте это разрешим, уберем эти путы. Пусть человек сам определяет, идти ему в город или не идти. Это в самом начале вызвало столько дискуссий, столько столкновений разных мнений, что было просто странно. Или другой пример, когда в суворовских военных училищах мы должности военнослужащих заменили гражданскими. Это произошло без последствий. В частях боевой готовности у нас сегодня каждый офицер на счету. Поэтому разумнее, чтобы боевой офицер занимался тем, чем положено - подготовкой к ведению боевых действий. А в суворовских училищах на гражданских должностях трудятся те же офицеры, но находящиеся в запасе. Да, они выслужили положенный срок и при своем деле, работают с прежней ответственностью. Косность же порой мешает нам глядеть в перспективу. В этом году, скажем, мы закрыли 8 военно-учебных заведений. В печати по этому поводу уже нет былого возмущения. Все спокойно, люди осознают неизбежность перемен, начали понимать, что в системе военно-учебных заведений все равно придется укрупняться, никуда мы от этого не денемся. Наши военные вузы призваны стать очагами передовой военной науки. А для этого мы должны их укрупнить, создать в них такую материальную базу, которая соответствует требованиям современной жизни.
     - Тамара Анатольевна, поступил вопрос, связанный с приостановкой набора в докторантуру и адъюнктуру...
     - Для того чтобы понимать, какой нам нужен адъюнкт, куда его прикрепить, нужно прежде выстроить саму сеть военно-учебных заведений. Поэтому мы и приостановили набор до особых указаний. Эти дополнительные указания последуют после того, как будет утверждена новая сеть военно-учебных заведений. Все предложения готовы, сейчас они обсуждаются высшими военными начальниками, рассматриваются все варианты. Полагаю, что после решения вопроса, связанного с четким пониманием, какой офицер нужен нашим Вооруженным Силам, будет решена и проблема адъюнктов.
     - Одна из наших слушательниц, Валерия из Санкт-Петербурга, сообщает о муже, который три года назад окончил вуз, служит в Военно-морском флоте, пытался поступить в адъюнктуру, а там приостановлен набор...
     - У него будет такая возможность в следующем году. Когда есть желание, стремление – это очень хорошо. В этом году на вступительных экзаменах в Военную академию Генерального штаба я познакомилась с одним офицером, который уже три года подряд безуспешно поступает в эту академию. У человека есть стремление учиться. И ничего страшного нет в том, что в этом году он не поступит в адъюнктуру. Воли военным людям не занимать.
     - А как, кстати, определяется набор тем для докторских, кандидатских исследований?
     - Одна из причин временного прекращения набора в адъюнктуру, докторантуру как раз и заключалась в том, что нам сегодня нужны действительно такие научные работы, которые отвечают вызовам времени. Мы полагаем, что в этом году определимся с подходами к формированию согласованной позиции по поводу того, какие специалисты нам нужны. Мы видим сейчас перед собой задачу скоординировать усилия всех, а уже после этого составить такой план научных работ, который действительно был бы нужен и не пылился бы впоследствии на полках... Многое надо менять, иначе остановимся и отстанем.