- Как вы оказались в войсках ВДВ?
     - События развивались быстро - будучи дьяконом, в 25 лет, я начал работать в частях воздушно-десантных войск, дислоцированных на территории Московской области.
     - Это было порывом души или исполнением послушания?
     - Это было исключительно моим желанием. Как-то в 2007 году я пришел к отцу Михаилу Васильеву, заведующему сектором ВДВ при Синодальном отделе, и сказал: «Хочу служить Церкви в армии». Он меня отправил в школу прапорщиков ВДВ, которая находилась в Митине. Там я понял, что без опыта службы в войсках - не абстрактного опыта, а реального - священнику будет довольно сложно найти контакт с солдатами. Поэтому, по договоренности со священноначалием и военным руководством, я отправился на прохождение Курса молодого бойца в Рязанское училище ВДВ. Естественно, на первое построение я пришел в подряснике.
     - Тем самым вызвали всеобщее внимание и удивление?
     - Конечно, у военнослужащих был шок. Но больше всего они удивлялись по поводу того, что я по собственному желанию пошел сюда учиться, да еще и в свой личный отпуск. На тот момент я был едва ли не самый старший из всех солдат. Меня одели в камуфляж, побрили, постригли - и началась настоящая военная служба, через которую проходит каждый рядовой. Мы бегали, стреляли, отжимались, совершали прыжки с парашютом, рыли окопы, ложились под танки, потели, мерзли, голодали… Это длилось полтора месяца. После чего я вернулся в свой храм и военную часть.
     Параллельно с диаконским служением я посещал разные подразделения ВДВ, в том числе в Пскове, Иванове, Костроме и др. В таком ритме протекала моя жизнь, пока я не был представлен отцом Михаилом Васильевым Святейшему Патриарху Кириллу на рукоположение в сан священника непосредственно в 45-й полк спецназа ВДВ в Кубинке. Там к тому времени уже был построен каменный храм в честь иконы Божией Матери «Благодатное Небо» и требовался священник. Святейший Патриарх дал свое благословение и рукоположил меня непосредственно в полк спецназа ВДВ. Вскоре я приступил к своим обязанностям.
     - Как вам помог опыт «солдатской» службы?
     - Естественно, стало проще налаживать контакт с солдатами, зная их жизнь, проблемы и трудности. Зная, что такое рытье окопов, уставные российские берцы, «калабахи», как непросто заслуживается тельняшка, что она значит для десантника и многое другое. Кроме того, воспринимая в качестве солдата службу священника, посещавшего наш полк в Рязанском училище, я делал выводы для себя, для своей дальнейшей службы - когда и каким образом лучше донести до бойца слова о вере.
     - Как вас встретили военнослужащие в полку спецназа? Они ожидали от вас призыва «поститься, молиться и слушать радио «Радонеж»?
     - Поначалу было такое отношение. Некоторым, очевидно, казалось, что их сейчас начнут крестить и ставить на колени. Но при первом же знакомстве я им сказал: молиться и поститься никто вас заставлять не собирается, в храм ходить тоже добровольно, а общаться мы будем на те темы, которые интересны и вам, и мне. В результате сразу же сложились достаточно непринужденные и откровенные отношения. Естественно, они сначала проверяли, «подкалывали» меня - им необходимо было удостовериться, можно мне доверять или нет, насколько я человек надежный, можно меня назвать мужчиной или нет. Отличие служения священника на приходе и в армии заключается и в том, что в армии авторитет нужно заслужить, а на приходе чаще всего сам факт наличия сана и креста на груди вызывает уважение и доверие к священнику.
     - Молодость мешает или помогает вам служить?
     - Думаю, помогает. Мне 26 лет, и я открыт к любым конструктивным предложениям. И даже если старшие офицеры порой и смотрят свысока, доброжелательное и искренне отношение священника способно привлечь к разговорам на интересные темы и вызвать дискуссии, в которых, как мы знаем, порой рождается Истина.
     - Каким образом проходят ваши занятия с военнослужащими? На добровольной основе?
     - Конечно. Да, можно построить полк для обязательной молитвы, но, кроме негативного отношения к ней и Церкви вообще, ничего не получишь. Нередко военнослужащие отправляются для выполнения учебных заданий в леса или выезжают на прыжки - и это время самое лучшее для наших бесед. Когда ты с ними постоял на одном борту, прыгнул с парашютом, то и разговор идет по-другому. Ты становишься «свой среди своих», зная, что такое двое суток идти по лесам с сорока килограммами за плечами, зная, что такое страх перед выходом из самолета. Способов нахождения контактов с людьми масса, и священник в полку обязан творчески подходить к каждому человеку, к каждому воину, офицеру.
     - Как выстраивается церковная жизнь военнослужащих?
     - Основная работа происходит вечером. Я их собираю, провожу краткую беседу. После этого желающие исповедуются и утром за литургией - а она совершается в шесть часов утра - причащаются. На воскресную службу приходят и гражданские - люди, которые живут в нашем городке, но за пределами части.
     - А чем вы занимаете их в свободное время?
     - В храме в специально отведенном помещении у нас есть видеопроектор, и там я тоже провожу занятия с показом видеосюжетов по теме беседы. Мы обсуждаем различные темы: проблемы алкоголизма, сектантской деятельности, взаимоотношения молодого человека и девушки. Иногда захожу к солдатам в роту - просто спросить о жизни, так и завязывается разговор. Порой приходится преодолевать их некоторое недоверие или неумение общаться со священником. Божьей милостью чаще всего это получается.
     В Кубинке большое число воинских частей, подразделений, и служащие там люди тоже нуждаются в духовном окормлении. Мы открыли воскресную школу для детей и подростков. Общаемся с учениками средней школы - чаще всего они являются детьми офицеров полка. Насколько мне известно, дети потом рассказывают родителям о том, что им говорил священник, таким образом моя проповедь передается дальше их устами. Помимо этого, военные городки маленькие: в одном месте аукнется, а в другом откликнется. Скрыться от глаз невозможно - священник всегда на виду, все его слова и поступки. Поэтому совершенно недопустимо дать хоть малейший повод для соблазна каким-либо своим поступком или словом.
     Надо сказать, что если священник искренне работает - это не проходит даром и обязательно вызывает уважение по отношению к нему. В армии нельзя разделять уважение к священнику и уважение к Церкви. Там, где есть уважение к священнику, там есть уважение и к Церкви. И если военнослужащий не уважает священника, в храм он ни за что не войдет. Но, естественно, требуется немало месяцев и даже лет, чтобы священнослужитель приобрел авторитет.
     - Каким образом можно добиться уважения?
     - Священник должен быть лучшим во всем. И не только в плане нравственности, немаловажное значение имеет и внешность - если батюшка не занимается спортом и достаточно тучен, если он неопрятен, это может повредить проповеди. Физически крепким, образованным, внимательным пастырем и психологом он обязан быть. Надо сказать, что работа с людьми нецерковными предполагает активность и настроенность на то, что никто звать не будет, ждать не захочет - нужно идти пробивать дорогу самому, встречая и неприязнь, и ненависть или что еще хуже - равнодушие, порой и среди офицерского состава.
     - Как решаются ваши материальные проблемы? У вас двое детей, их надо содержать…
     - Материальное положение священника, служащего в военном гарнизоне, конечно, хуже, чем у священника, имеющего приход в городе. Ведь солдаты не могут жертвовать деньги на храм. Наоборот, иной раз сам батюшка чем-то помогает солдату-срочнику. Поэтому было бы логично установить официальную должность военного священника в воинской части с окладом не меньше офицерского - для того чтобы его семья могла бы просто нормально питаться и одеваться. Надеемся, этот момент со временем будет отработан вышестоящими органами управления и соответственно приняты меры и решения, чтобы священник от нехватки средств к существованию не сошел с этого очень нужного и полезного пути.
     - Что помогает вам преодолеть трудности в вашем служении?
     - Трудности есть у всех. Порой бывает ощущение, что твой труд никому не нужен и всем вообще безразлично, есть ты или нет. Понятное дело, это происки диавола, и их надо с Божьей помощью преодолеть. Но то, что в армии должен быть священник, - это факт неоспоримый. И он должен не просто приезжать по поводу принятия солдатами присяги или какого-то праздника - это лишь в некотором роде внешняя сторона дела.
     Священник должен жить в части, жить ее нуждами, проблемами, быть всегда доступным для военнослужащих и их семей. Сегодня отдельные приходы организуют паломнические или миссионерские поездки в различные регионы страны. Но порой мы забываем - у нас в стране в отдельной части каждые полгода приходят и уходят по 200—300, а где-то и более молодых людей, от которых зависит будущее нашей страны. И поэтому очень важно, какими они вернутся из армии - научившимися лишь боевым навыкам или же приобщившимися и к свету Христову. И когда видишь, что молодой человек, который был далек от храма, начинает тянуться к Церкви, когда становишься свидетелем этого чуда, понимаешь, что твой труд нужен и он должен совершаться, какие бы трудности ни возникали.
     На снимках: Священник Сергий Архипов во время прохождения «курса молодого бойца»; Священник Сергий Архипов (слева в подряснике).