История начинается ровно 230 лет назад - в середине февраля (по старому стилю) 1776 года. В этот день в дальнюю залу потемкинского дворца, где тогда гостил великий русский ученый, вбежал запыхавшийся ливрейный слуга: «Михаила Василич, скорей идемте - барин отходит!» Ломоносов бросился к дверям, где его ждал возок, тотчас же стремглав рванувший в сторону Коломны по льду Невы.
     Молодой барин - Александр Матвеевич Карамышев - лежал на кушетке, весь укутанный с ног до головы шерстяной клетчатой тряпкой - то ли одеялом, то ли вообще попоной, грудь его вздымалась редкими, но очень глубокими вдохами, изо рта вырывался хрип. Ломоносов отдернул ткань и попятился - на него глядело чудовище анатомического театра. Ни клочка кожи не было на увитом кровеносными сосудами лице, посредине глазниц видны были чудом сохранившиеся зрачки. Чудовище тряслось мелкой дрожью, и, когда на него упал свет, громко застонало, забилось, закрутилось. Ломоносов, в ужасе вскрикнув, уронил край тряпицы, бывший у него в руках: «Давно так!?» - «Со вчерашнего дни. Тут ведь тако-о-е было!»
     А за две недели до этого, 27 января, в Горном училище на глазах студентов и известных в то время ученых Лемана, Брикмана и Канкрина Карамышев явил чудо. Впоследствии Леман в своей книге «Проблемы минералогии» вспомнил об этой демонстрации: «С помощью своего аппарата Карамышев доказал возможность из всякого непрозрачного известнякового шпата прозрачный камень произвести искусством». Есть соответствующая ссылка и в работах Брикмана, который привел вступительную речь Карамышева.
     «Господа студенты! - начал свое выступление Карамышев. - Сегодня я покажу вам придуманное мною действие над горными породами. Оное действие сводится к приданию идеальной прозрачности горным породам. Изобретенный мной аппарат пока несовершенен, но он действует. Вот смотрите, господа. Сие открытие если не нам, то нашим потомкам зело будет надобно. Еще мала сила оного аппарата, но представьте химика и геогноста (устаревшее слово, означает: специалист по минералам и поиску руд, т. е. геолог. - Ред.), вооруженного им. И металлург, и геогност, и химик усмотрят под землей всякие руды и металлы, увидят нутро печей, узрят суть чудесных превращений веществ».
     И действительно, Карамышев с усилием начал крутить ручку механической передачи на аппарате, напоминавшем эквилибриум, потом стало видно, что раскрутка пошла легче, потом... потом Александр Матвеевич бросил ручку вовсе, но конструкция продолжала вращаться, все набирая и набирая ход, пока ее части стали неразличимы, а звук, производимый аппаратом, перешел из все убыстряющегося завывания в тонкий шипящий шелест. В воздухе повис острый запах, какой бывает сразу после грозы. В рамку, подвешенную на штативе, Карамышев вдвинул на стеклянной полосе кусок обычного полевого шпата и перекинул острием шпаги медную цепь с одной части аппарата на другую. Раздался хлопок, от серебристой рамки кругом несколько раз пронеслась ослепительная радуга, и стало видно, как шпат начал просветлевать слоями, обнажая слюдяные и прочие вкрапления, пока совсем не растворился в воздухе. Карамышев снял цепочку, и шпат сразу же вернул себе прежний вид.
     Александр Матвеевич поправился так же неожиданно, как и заболел, но произошедшее с ним отразилось на нем радикально. Он навсегда бросил заниматься физическими экспериментами и, оставив открывшуюся перед ним блистательную карьеру, уехал из столицы в Иркутск, где стал директором банковской ассигнационной конторы.
     Наша справка. Карамышев Александр Матвеевич родился в 1744 году. Он происходил из так называемых сибирских дворян, которыми становились местные служилые люди. Учился в Екатеринбургском горном училище, затем в Московском университете. В 1761 году был послан в Швецию и продолжил учебу в Упсальском университете. В 1766 году защитил диссертацию «О необходимости развития естественной истории в России». Эта работа, подготовленная под руководством самого Карла Линнея, была написана на латыни. В 1771 году вернулся в Россию. Являлся членом Берг-коллегии, участвовал в геологических экспедициях, руководил разработками в рудниках. Первым в России открыл кобальтовые руды. Стал член-корреспондентом Петербургской академии наук (1779 г.), член-корреспондентом Стокгольмской королевской академии наук. Умер 22 ноября 1791 года. Портрета Карамышева не сохранилось. Именем ученого назван отрог на известном Шерловогорском месторождении берилла и топаза в Восточном Забайкалье.
     Нелады со здоровьем и галлюцинации преследовали его до самой смерти, настигшей еще не старого ученого. Интересно, что жена Карамышева, Анна Евдокимовна, вышедшая после смерти мужа за известного в то время мистика Александра Федоровича Лабзина, была единственной русской женщиной, допущенной, вопреки масонским уставам, к работе секретной ложи «Умирающий Сфинкс». С новым мужем ее познакомил вице-президент Берг-коллегии Михаил Матвеевич Херасков - глава русских розенкрейцеров, проявлявших интерес к новейшим научным открытиям.
     Конечно, можно посчитать рассказ об изобретении Карамышева выдумкой питерских журналистов. Но они не первые, кто рассказал о нем. В 1970-х годах в шведском журнале «Чудеса науки и техники» Рейнар Хагель опубликовал статью о необычном изобретении, сделанном в XVIII веке русским ученым Александром Карамышевым. Позднее российский исследователь истории развития военной техники А.Б. Широкорад в своей книге «Чудо-оружие СССР» также написал на эту тему.
     ...В один пасмурный день 1929 года Генрих Ягода, заместитель председателя ОГПУ, прочел в газете «Вечерняя Москва» небольшую заметку. В ней некий инженер Д. Понятовский высмеивал явную абсурдность возможности достижения невидимости. Суть публикации сводилась к критике другой статьи, напечатанной в неведомом захолустном листке «Северный краевед».
     В той статье помощник директора краеведческого музея города Кадуй Вологодской области В.И. Любенкович писал, что ему удалось расшифровать хранившийся в запасниках дневник Карамышева, сподвижника Михаила Ломоносова. Старая тетрадь была передана в дар музею в 1919 году известным собирателем древностей Семеном Фоминых, утверждавшим, что получил ее в старые времена еще от своего деда-геолога, который в молодости много путешествовал по Сибири. По утверждению Любенковича, этот самый Карамышев изобрел прибор, позволяющий делать вещи невидимыми. В дневнике Карамышева якобы были приведены чертежи и расчеты прибора, с помощью которого он смог достичь полной прозрачности непрозрачных по своей природе тел.
     Недели через две поздним вечером в дверь Любенковичей в Кадуе тихо постучали. Зашедшие в дом сотрудники ОГПУ забрали все бумаги, заодно прихватив с собой и самого 70-летнего хозяина. Через несколько месяцев родственники получили сообщение, что Любенкович скончался в Москве...
     А.Б. Широкорад попытался разыскать статью в «Северном краеведе», но безуспешно. Удалось только выяснить, что весь тираж газеты был конфискован практически сразу же после ее появления. В библиотеках и архивах не сохранилось ни одного номера. Из музея исчез и сам дневник, хранившийся под номером 978 в запасниках. Его забрали сотрудники ОГПУ. К сожалению, с содержанием дневника был знаком лишь умерший Любенкович.
     Но на этом история о попытках создать в нашей стране устройство, способное делать предметы невидимыми, не завершается.
     «22 ноября 1937 года над «объектом» - секретным авиаполигоном, затерявшимся в вологодских лесах, небо наконец просветлело. Красноармейцы выкатили из ангара легкий одномоторный самолет размером меньше современной «Сессны», ничем особенно не отличавшийся от обычных АИР-3, если бы не его ярко блестевшая на солнце обшивка. Летчик занял свое место.
     Приехало начальство, военное и гражданское, и с ними «товарищ конструктор» со странной для русского уха фамилией Алевас. Он поговорил о чем-то с механиками и пилотом, и испытания начались. Как только заработал мотор, по бокам капота возникло яркое голубоватое свечение, и одновременно с нарастанием оборотов самолет начал исчезать из виду, таять прямо на глазах.
     Исчез и... пошел на взлет! Что самолетик взлетел и набирает высоту, можно было определить по движению звука мотора по полосе к лесу и над лесом. Следом немедленно поднялись 2 истребителя: один стал догонять невидимку, а со второго это снимали. Съемка велась и с земли. Но догонять было нечего: в пустом прозрачном воздухе тихо журчал невидимый мотор. Так продолжалось около получаса, пока невидимка наконец не сел. Слышно было, как он прокатился по полосе, остановился и развернулся. Затем обороты двигателя стали падать - и самолет опять проявился, будто материализовавшись из воздуха».
     Этот рассказ очевидца, напечатанный в американской газете, можно принять за развесистую клюкву, если бы не несколько строк, написанных в монографии «История конструкций самолетов в СССР» историка советского авиастроения В.Б. Шаврова: «Работы по созданию визуально невидимого самолета велись в Военно-воздушной инженерной академии им. Жуковского. Результат этих мероприятий был значителен: модифицированный самолет марки АИР-3 (один из первых самолетов авиаконструктора А.С. Яковлева. -Ред.), все поверхности которого были покрыты тонким слоем оргстекла типа родоид, в воздухе быстро исчезал с глаз наземных наблюдателей. На кинокадрах не получалось изображения самолета, а на больших расстояниях не видно было даже пятен».
     Однако историка ввели в заблуждение: невидимости объекта невозможно достичь путем отражения света полированной обшивкой. Вообще невидимость средствами оптики абсолютно недостижима.
     Можно было бы вообще засомневаться в реальности подобного эксперимента, если бы не существовало «Алеваса». Под этим псевдонимом скрывался реальный человек - 23-летний Александр Васильевич Сильванский, являвшийся родственником наркома внутренних дел Генриха Ягоды и зятем наркома авиационной промышленности СССР Михаила Моисевича Кагановича - старшего брата члена Политбюро ЦК ВКП(б) Лазаря Кагановича.
     Наша справка.Сильванский Александр Васильевич (1915–1978 гг.) - советский авиаконструктор. В 1938–1940 гг. возглавлял КБ на заводе № 153 в Новосибирске. Сконструировал небольшой истребитель И-220. В 1940 г. его КБ ликвидировали, первый опытный образец И-220 передали в МАИ как учебное пособие для факультета самолетостроения, чтобы будущие авиационные инженеры знали, как не надо проектировать. Во второй половине 1940 г. на него было заведено уголовное дело по поводу «несанкционированного увоза автомобиля ЗИС-101 с территории государственного союзного завода № 153 имени В.П. Чкалова». Дальнейшая судьба А.В. Сильванского, которого В.Б. Шавров называл «Остапом Бендером от авиации», достоверно неизвестна. По некоторым данным, Сильванский после войны какое-то время работал у С.П. Королева, предлагал проект «космического самолета» и другие грандиозные идеи.
     ...15 февраля 1941 года из своего номера гостиницы «Роурайм» в Балтиморе, в которой располагались прибывшие на американский авиазавод советские специалисты, вышел за сигаретами скромный служащий И.П. Леминовский и «растворился». Зато буквально через две недели на авиазаводах Игоря Сикорского «материализовался» инженер Иван Петрович Лемишев, работавший до отъезда в США под фамилией Леминовского на новосибирском авиационном заводе № 153, где базировалось КБ Сильванского.
     Лемишев был знаком с Сильванским достаточно давно и принимал участие в вологодских испытаниях «невидимого самолета». Неожиданно перед столь внезапно появившимся беглецом из СССР, к тому же рядовым инженером, распахиваются двери самых элитных клубов. Он порхает по сверхсовременным заводам Америки с легкостью мотылька, принимая участие то в одном, то в другом секретном проекте. В частности, в проекте «Радуга».
     Этот проект «Радуга» более известен любителям таинственного под названием «Филадельфийский эксперимент», в рамках которого проводились испытания электронно-магнитного устройства с целью обеспечить невидимость кораблей для вражеских радаров. С помощью специальной техники американцы пытались, как бытует молва, создать «электромагнитный пузырь», призванный скрыть военные объекты от излучения радаров. «Электромагнитный пузырь» искривлял внешнее электромагнитное поле в строго определенной области - в данном случае поле окружало эсминец «Элдридж».
     Наша справка. В 1943 году американские ученые действительно проводили некие эксперименты по размагничиванию военных кораблей, пытаясь сделать их «невидимыми» для магнитных мин и торпед. Для этого использовали эсминец «Элдридж», спущенный на воду в 1943 году. В 1951 году корабль продали Греции, а в 1999 году он был сдан на металлолом.
     

     (Окончание следует.)