Что собой представлял и какие задачи выполнял в Афганистане отряд специального назначения «Кобальт», сформированный из оперативных сотрудников различных милицейских подразделений и военнослужащих Внутренних войск МВД СССР?
     Кроме советнической и инструкторской работы, оказания помощи в становлении Царандоя (МВД ДРА. - Прим. авт.), его бойцы занимались сбором информации о деятельности вооруженных отрядов оппозиции, налаживали оперативно-агентурную работу среди местного населения, готовили специалистов в полках и батальонах главного управления защиты революции - аналога советских Внутренних войск.
     В афганских провинциях дислоцировались 23 оперативно-боевые группы отряда. Управление и резервное подразделение, готовое при необходимости выдвинуться в любой район, располагались под Кабулом.
     Нередко бойцам «Кобальта» приходилось решать боевые задачи в тесном взаимодействии с коллегами - спецназовцами из отряда «Каскад-1», находившегося в подчинении КГБ СССР. Зачастую они даже базировались вместе.
     - Кабульская группа, в которую попал Русаков, в большинстве своем состояла из сотрудников уголовного розыска, - вспоминает бывший офицер госбезопасности подполковник в отставке Сергей Патрушев. - Все ребята - матерые опера, высококлассные профессионалы. Петр быстро вписался в коллектив, что называется, сразу пришелся ко двору, стал своим. Он изначально был неплохо подготовлен, быстро приобрел навыки, необходимые для действий в условиях контрпартизанской войны. Обладал отменной реакцией, всегда трезво оценивал обстановку, не терялся при встрече с опасностью.
     В начале октября авиационная разведка сообщила о наличии крупной банды в районе Пули-Чархи. Эти данные подтверждала и наша агентура. Командование приняло решение о проведении войсковой операции. В ней были задействованы мотострелковый батальон советских войск, подразделения ГУЗР и сводная группа из офицеров «Каскада» и «Кобальта».
     Отработали в Пули-Чархи, затем последовательно перемещались от одного кишлака к другому, реализуя наработанную ранее информацию. Кое-какой результат уже был, но каждый раз оперуполномоченные получали новые сведения от своих осведомителей и группа на бронетехнике уходила все дальше в горы.
     - 19 октября операцию решено было свернуть, - продолжает свой рассказ Сергей Патрушев. - Все засобирались обратно в Кабул, однако ближе к ночи пришло новое боевое распоряжение: перехватить караван, который должен был пройти в данном районе. План был такой: с рассветом 20 октября сводная группа офицерского спецназа с полуротой солдат поднимается вверх по склону, проводя при этом зачистку местности. В это время бронегруппа с остальными бойцами батальона проходит по ущелью, заходит с другой стороны склона и движется нам навстречу. На перевале встречаемся.
     Около девяти часов нашу группу высадили у подножия горы, вторая запылила по ущелью. Мы дошли до заброшенного кишлака. Через несколько часов поиска стало понятно, что ни бандой, ни караваном тут не пахнет. Полезли выше по склону. Конечной точкой маршрута было горное плато, перед которым на террасах прилепились, словно ласточкины гнезда, глиняные домики.
     Туда мы взобрались лишь к обеду. После непродолжительного перекура приступили к зачистке. Но вскоре поступила команда: «Отбой». Честно говоря, из доклада комбата было не совсем понятно, то ли он уже перехватил караван, то ли получил сведения, что душманы ушли из района. Как бы то ни было, собрали людей и начали спускаться вниз: мотострелки - первыми, мы за ними.
     Часам к пятнадцати, когда оставалось пройти всего километра два, мы уже выбились из сил. Остановились, чтобы перевести дух, на небольшой площадке. Я подошел к капитану Александру Пунтусу. Он как раз пытался в очередной раз связаться с комбатом, но опять безуспешно: связь в горах работает непредсказуемо.
     - Саш, - говорю, - мы вниз, догоняйте.
     - Ну давай, - отвечает он. - Слышишь, Усатый, сегодня так вымотались, что, наверное, придется на базе нарушить сухой закон.
     - Думаю, наши поддержат. Главное, до дома добраться. - И побрел вниз за капитаном Михаилом Исаковым, который был старшим в группе «Кобальт».
     Наверху вместе с Пунтусом оставались «кобальтеры» - старший лейтенант Петр Русаков, майор Виктор Юртов и «каскадеры» - майор Владимир Кузьмин, капитан Юрий Чичков и старший лейтенант Александр Петрунин, еще трое бойцов и старший лейтенант, заместитель командира роты из мотострелкового батальона. Исаков остановился, чтобы зашнуровать кроссовки. Я ушел вперед метров на тридцать-сорок. И тут началось...
     По спецназовцам ударили сверху с двух направлений. Капитан Михаил Исаков отчаянным прыжком преодолел несколько метров и, закатившись за валуны, открыл ответный огонь. Душманы расположились на гребне, у начала тропы. Одни стреляли, другие устраивали обвалы из камней, которые шумно летели вдогонку спускающимся солдатам. Потом справа заговорили два «духовских» пулемета.
     На площадку к Михаилу скатился Русаков со своей СВД. Быстро оценил обстановку, занял позицию, прильнул к окуляру прицела. Исаков, посылая в сторону противника короткие расчетливые очереди, краем глаза успевал следить за Петром и про себя отмечал, насколько грамотно и уверенно действует его подчиненный. Выстрел - один «дух» скатился по склону. Еще выстрел - замолчал пулемет.
     Огонь душманов на какое-то время ослаб, и Русаков решил сменить позицию. Упруго оттолкнулся от камней, сделал несколько шагов. Михаил прикрывал товарища. За грохотом своего автомата он не услышал звука той очереди, которая настигла Петра. Лишь успел заметить, как старший лейтенант с простреленной ногой скатывался на расположенную ниже террасу.
     - Когда начался обстрел, я заскочил под скалу, где уже укрылись пять-шесть бойцов, - вспоминает Сергей Патрушев. - «Духи» расположились метрах в сорока над нами и нещадно долбили по мотострелкам, спешившим спуститься к дороге и найти хоть какое-нибудь укрытие. Мы находились в мертвой зоне, пули до нас не доставали. Выныривая на несколько секунд из-под скалы, пытались хоть как-то прикрыть отход наших солдат.
     Минут через двадцать к нам присоединились капитан Лембит Куусепп и старший лейтенант Мухтор Шарипов. Сказали, что остальные, все, кто был выше по склону, скорее всего, погибли. В какой-то момент показалось, что так оно и есть: автоматные и пулеметные очереди стихли, изредка звучали лишь одиночные выстрелы, очевидно, «духи» добивали раненых.
     Но вот зло огрызнулся чей-то «калаш». Потом еще и еще. Значит, кто-то из ребят жив, продолжает вести бой. Надо выдвигаться на помощь! С Мухтором и Лембитом попытались выползти из-под скалы. Нас заметили, обстреляли очень плотно, бросили несколько гранат. Пришлось возвращаться.
     Короткие автоматные очереди наверху хоть и редко, но продолжали звучать. Потом установилась гнетущая тишина. А когда уже стало смеркаться, ее разорвал взрыв гранаты...
     Тем стрелком, длительное время в одиночку сдерживавшим продвижение душманов, был капитан Исаков. Когда боеприпасы стали подходить к концу, Михаил оставил позицию на верхней террасе, ужом проскользнул между посеченными пулями валунами и затаился в одной из расщелин. Темнота скрыла его.
     - Едва спустилась ночь, мы с Куусеппом и Шариповым взяли одного бойца покрепче и стали осторожно подниматься по тропе, остальные солдаты остались охранять площадку под скалой, - продолжает свой рассказ Сергей Патрушев. - Когда забрезжил рассвет, встретились с Исаковым, которого уже и не чаяли увидеть живым. Михаил присоединился к нам. Вскоре отыскали тело Александра Петрунина, он умер от потери крови. А вот другие наши товарищи смерть приняли мученическую. На телах Александра Пунтуса и Юры Чичкова, когда мы их нашли, насчитали по тридцать с лишним ран: ребят добивали в упор. А Петя Русаков... О том, как он погиб, мы узнали от пленных уже несколько позже.
     ...Хотя раненая нога отзывалась нестерпимой болью на каждое движение, Петр, пока у него оставались патроны, пытался вести прицельный огонь. Когда закончились боеприпасы, достал гранату, вырвал чеку и стал ждать. В голове шумело, сознание постепенно оставляло офицера. В мозгу пульсировала лишь одна мысль: не разжать руку раньше времени. Потом он провалился в темноту.
     Очнулся от грубого толчка: стоявший перед ним душман ткнул его в грудь стволом автомата. Увидев, что русский открыл глаза, «дух» оскалился, повернулся вполоборота и что-то гортанно прокричал в темноту. На этот зов стали выползать другие бородачи, столпились вокруг Русакова, что-то живо обсуждали на своем, непонятном ему языке. Один, злорадствуя, наступил на простреленную ногу офицера.
     Дикая боль пронзила все тело Петра. Но вместе с ней молнией сверкнула мысль: рано радуются, последнее слово сегодня будет за ним! Русаков повернул правую руку ладонью вверх и разжал пальцы, высвобождая рычаг запала ребристой «эфки».
     Все офицеры отрядов спецназначения «Кобальт» и «Каскад», участвовавшие в том бою, - живые и павшие - были удостоены государственных наград. Старший лейтенант Русаков посмертно награжден орденом Красного Знамени. В декабре 1980 года его имя было занесено в Книгу почета ЦК ВЛКСМ.
     Память о мужественном воине-интернационалисте свято хранят в войсках правопорядка. О нем не забывают в орловском полку Внутренних войск, где начиналась его офицерская служба, его подвигу посвящен один из стендов в Центральном музее ВВ МВД России.
     Петр Владимирович продолжает жить не только в памяти сослуживцев, своих боевых друзей и нынешних защитников Отечества. Вырос и стал достойным гражданином сын Константин, которому передались в наследство многие черты отца и его характер. Подрастает названный в честь деда внук Петр, который с годами становится все больше и больше похож на него.
     А это значит, что из своего последнего боя старший лейтенант Русаков все же вышел победителем.
     

     

---

     На снимках: передача ордена вдове Петра Русакова Тамаре; Петр РУСАКОВ в курсантские годы; старший лейтенант Петр РУСАКОВ.