- Главным итогом саммита НАТО в Лиссабоне стало принятие новой стратегической концепции. Есть ли в ней отличия от предыдущей и в чём они заключаются?
     - Да, отличия разительные. Сам Североатлантический альянс меняется очень сильно. Сегодня это уже другая структура, не имеющая отношения к тому, что было 10 лет назад. Несмотря на то, что количество стран, входящих в НАТО, возросло, оборонительный потенциал организации значительно уменьшился. Её возможности в плане проведения каких-то крупномасштабных операций тоже невелики. Стоит только вспомнить, какие проблемы испытывала НАТО, стараясь подвигнуть своих союзников на участие в операции в Афганистане. Да и сейчас некоторые государства - члены альянса участвуют в ней чисто символически. Даже небольшие свои подразделения они готовы вывести в любой момент. В этих условиях перед США и их союзниками по НАТО возникла проблема - удержать структуру как единое целое. Над этой задачей ломали голову лучшие умы.
     Новую стратегическую концепцию альянса отличает прежде всего характер работы над ней. Она была более открытой. Привлекались эксперты из разных стран, в том числе из России. В нашей стране даже проходили встречи с целью обсуждения новой стратегии альянса.
     Принятая в португальской столице концепция, помимо списка традиционных угроз, среди которых распространение оружия массового уничтожения и ракетных технологий, наркоугроза и трансграничная преступность, содержит и ряд дополнений. Впервые в ней указывается угроза киберпреступности, бороться с которой в одиночку уже невозможно. Она действительно может представлять большую опасность для национальной безопасности России, США и других государств.
     Кроме того, значительное место уделяется Афганистану, и очень серьёзная роль отводится сотрудничеству с Россией. Вот эти положения коренным образом отличают стратегическую концепцию от предыдущей.
     - Вместе с тем нельзя не заметить, что в ней, по сути, остались и некоторые старые постулаты. Например, о доминирующей роли НАТО в мире, о применении силы без согласия ООН, о расширении альянса и другие...
     - Да, данные положения остались. Однако, я думаю, они не станут препятствием для налаживания отношений, например с Россией.
     - Саммит Совета Россия - НАТО, прошедший в португальской столице, стал новым этапом в развитии нашего сотрудничества...
     - В Лиссабоне мы увидели победу здравого смысла. И у нас в стране, и на Западе есть много политиков, выступающих против сближения России и альянса. Но тот факт, что в стратегическую концепцию записаны слова о том, что НАТО более не представляет угрозы для России, говорит о многом. Соответствующие корректировки могут быть внесены и в наши руководящие документы, например в Стратегию национальной безопасности, в Военную доктрину. Там хотя и нет НАТО среди военных угроз, но расширение альянса фигурирует в качестве военной опасности. По моей информации, такие корректировки в ближайшее время будут сделаны и среди военных опасностей НАТО больше упоминаться не будет.
     - То есть мы сейчас должны спокойно смотреть, как НАТО продвигается на восток и совершенствует свою инфраструктуру в странах Балтии?
     - Расширение альянса ни ранее, ни сейчас военной угрозы для России не представляло и не представляет. Мы, конечно, не приветствовали это решение, потому что оно выполнялось без согласования с нашей страной и нашими пожеланиями.
     Кроме того, возможности по новому расширению НАТО сейчас практически исчерпаны. Та же Грузия, развязав агрессию в Южной Осетии, по сути, отдалила себя от вступления в альянс на многие годы. Что же касается Украины, то нынешнее руководство страны совсем не собирается форсировать свое вступление в организацию, хотя долговременная стратегия по присоединению к альянсу у них была принята на государственном уровне. Виктор Янукович проводит, на мой взгляд, разумную политику и никакой спешки в этой области проявлять не собирается.
     Многие государства сегодня состоят в различных военно-политических организациях. Ничего страшного в этом нет. Прагматический подход к тому, в каких организациях состоять и какие брать на себя обязательства, должен преобладать.
     - Если говорить о конкретных направлениях сотрудничества России и НАТО, то в каком формате предполагается наше участие в европейской ПРО?
     - Президент Медведев, например, сказал, что можно было бы построить «секторальную» ПРО, когда каждое государство отвечает за свою определённую зону.
     Однако стоит отметить, что на сегодняшний день страны НАТО и сами не знают, что будет представлять собой эта система ПРО. Пока не проработаны до конца ее архитектура и порядок функционирования, поэтому лучше начать работу с «утряски» терминологии, чтобы мы говорили на одном языке между собой. Это очень важно в такой сфере, как военно-техническое сотрудничество.
     В случае создания единой противоракетной обороны Россия и НАТО станут серьёзными союзниками. В советское время мы даже страны Варшавского договора практически не информировали о своей ПРО. Да и американцы до последнего времени своим партнерам по НАТО в этой области ничего не раскрывали. А теперь, по сути, мы будем работать вместе.
     Если же Москве просто будет отведена роль статиста, то в такой системе ПРО, я думаю, принимать участия мы не будем. Дмитрий Медведев подчеркнул, что мы будем работать над созданием системы только на равных. У России в области ПРО есть хорошие наработки, которые могут быть использованы и на территории других государств.
     Надо понимать, что система ПРО создаётся не только против ныне существующих угроз со стороны Ирана или Северной Кореи. Она должна создаваться на перспективу. Угрозы могут исходить и из других источников, тех, которые пока не принято даже рассматривать. Например, из Пакистана. Сегодня эта страна является союзником США и нынешней коалиции в Афганистане. Но не секрет, что власть там достаточно хрупкая. Огромную роль играют исламские экстремисты и тот же «Талибан». Представьте себе, что это государство, обладающее ядерным оружием, ракетами, вдруг окажется под властью исламских экстремистов. И что? Мы тут же начнем лихорадочно создавать систему ПРО? Будет уже поздно. Подобные вещи нужно готовить заранее.
     Я считаю, что вопрос разработки и создания совместной ПРО сейчас первостепенный. Тогда и ядерное сдерживание будет распространяться только на государства, которые не будут входить в единую систему противоракетной обороны.
     - Еще одной сферой сотрудничества России и НАТО стал Афганистан. В частности, на саммите между Москвой и альянсом было подписано соглашение об обратном транзите. В чем его польза для России? Не осложнит ли такой тесный контакт России с НАТО по этому вопросу ее отношения с государствами исламского мира?
     - Я думаю, на отношения со странами исламского мира наше сотрудничество с НАТО никак не повлияет. Многие члены альянса, даже сами США, имеют прекрасные отношения с большинством исламских государств. Сотрудничество у них не идеологическое, а сугубо практическое, начиная от поставок вооружения и заканчивая экономической помощью.
     Решение же об обратном транзите вполне ожидаемое и обоснованное. Действия войск НАТО в Афганистане соответствуют, на мой взгляд, нашим национальным интересам. России не выгодно, чтобы в этом государстве существовал центр исламского экстремизма, куда вовлекаются наши соотечественники, а также граждане государств, входящих в ОДКБ, поэтому мы помогали, помогаем и будем помогать странам коалиции в их действиях в Афганистане. Эта будет всяческая помощь, за исключением отправки наших военнослужащих в Афганистан. На такой шаг, я думаю, наше руководство не пойдет ни при каких условиях, хотя НАТО нас с удовольствием туда приглашает.
     - Почему члены альянса так старательно обходят стороной инициативу России о заключении нового договора о европейской безопасности?
     - Их позиция понятна: у НАТО уже есть договор 1949 года, а сейчас предлагается создание иной системы безопасности, при которой Североатлантическому альянсу придётся пересмотреть деятельность организации во всех аспектах. Поэтому они и постарались спустить эту идею на тормозах.
     Между тем никаких серьезных противоречий с инициативой российского руководства не наблюдается. Предложения Президента Дмитрия Медведева по новой системе безопасности в Европе обоснованны и очень интересны. По крайней мере, многие эксперты оценивают их именно так.
     Я полагаю, что если сближение России и НАТО будет реальным, а не только на словах, многие из наших предложений в этой сфере будут обязательно учтены.
     - Альянс также призывал страны - участницы Договора об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ) удвоить усилия по заключению рамочного соглашения для проведения в 2011 году переговоров по возобновлению действия ДОВСЕ. Удастся ли найти компромисс по поводу этого вопроса с Россией?
     - Что касается ДОВСЕ, то здесь надо учитывать один ключевой фактор: этот договор нужен в первую очередь для обеспечения прозрачности в отношениях. Предельный уровень вооружений уже не играет особой роли. Страны Запада это тоже понимают.
     Однако остается одна из проблем - это так называемые «серые зоны», то есть те государства, которые не были охвачены договором, например страны Балтии, хотя на их территории сегодня практически и нет никаких серьёзных военных формирований.
     Будет ли этот вопрос решён в ближайшее время, трудно сказать. Но если такая воля будет проявлена и со стороны НАТО, и со стороны России, учитывая тот прорыв, который был достигнут в Лиссабоне, то такой договор может появиться. Причем даже не в виде адаптированного договора, а в какой-то новой форме, где главная роль будет отводиться транспарентности в военной сфере.
     - Подводя итог, хотелось бы спросить, удалось ли России и НАТО после саммита в Лиссабоне отойти от формулировки «партнеры поневоле» и приблизиться к действительному партнерству?
     - Мне кажется, после войны в Южной Осетии 2008 года вплоть до нынешнего саммита НАТО Россия и Североатлантический альянс проходили путь примирения. В Лиссабоне он закончился, и началось сближение. Сама риторика здесь была абсолютно другой. Я очень надеюсь, что этот саммит действительно станет неким прорывом.
     Не все радостно воспринимают в НАТО улучшение отношений с Россией. Не все нас ждут в совместной ПРО. Но всё-таки мы понимаем, что, кроме общих угроз, у нас есть и общие ценности, интересы. Россия также заинтересована в мире, стабильности, в развитии своей экономики и торговли. С того момента, как перестал существовать Советский Союз, у нас уже нет и никаких идеологических разногласий.
     Очень важно, чтобы мы не остановились на достигнутом, не ограничились политическими заявлениями, а перешли в практическую плоскость.