Война в Персидском заливе 1990-1991 годов, на завершающем этапе которой была проведена операция «Буря в пустыне», стала одним из самых крупных и опасных вооружённых конфликтов конца XX века. Опыт и уроки той войны продолжают находиться в центре внимания военных специалистов, дипломатов и политологов многих стран. А её последствия ещё долго будут сказываться на развитии военной науки и вооружённых сил, военно-политической обстановки как в регионе, так и в мире в целом. В частности, западные специалисты оценивают многонациональную военную коалицию, сформированную для ведения войны против Ирака, как наиболее успешную в истории вооружённых конфликтов новейшего времени. Так ли это?
Развитие военно-политической обстановки в мире на рубеже 80-х - 90-х годов прошлого века весьма благоприятствовало росту амбиций Вашингтона, уверенно продвигавшегося к заветной цели - устранению с международной арены СССР - главного препятствия на пути к мировой гегемонии. В этой связи иракский лидер Саддам Хусейн, допустивший кардинальный промах в оценке складывающейся ситуации, вольно или невольно подыграл Соединенным Штатам, которые сумели максимально воспользоваться обстоятельствами для, во-первых, форсированного выставления себя перед всем мировым сообществом в качестве единственной остающейся сверхдержавы и для, во-вторых, демонстрации реанимированной после вьетнамской катастрофы национальной военной мощи.
Непосредственным поводом к вторжению иракских войск в Кувейт и началу войны в Персидском заливе явилось отклонение руководством этой страны ультиматума С. Хусейна относительно выплаты Багдаду компенсации за эксплуатацию нефтяных полей в спорном пограничном районе Румейла, передачи данной территории иракской стороне и аннулирования иракского долга Кувейту. Хотя причины эскалации напряжённости в отношениях двух арабских стран, разумеется, глубже и уходят корнями в историю становления и Ирака, и Кувейта в качестве самостоятельных государств после многолетнего иноземного господства и последовавших вслед за этим перипетий в сложно развивавшихся двусторонних отношениях. Тем не менее факт остается фактом: в ночь с первого на второе августа 1990 года Ирак четырьмя дивизиями и шестью бригадами (общей численностью в 90 тысяч человек) вторгся в Кувейт, а через неделю объявил эту страну своей 19-й провинцией.
Следует отметить, что не один Вашингтон «близко к сердцу» воспринял трагедию Кувейта. С. Хусейн угрожал жизненно важным интересам всех основных «игроков» региона - арабским монархиям Персидского залива, Сирии и Египту, равно как и неарабским - Турции и Ирану. Ни один из них не хотел терпеть гегемонию Саддама, но именно на это были направлены его действия.
Такое редко случающееся в истории «всеобщее совпадение интересов» при умелой игре Вашингтона на дипломатической арене привело к формированию беспрецедентной по количеству участников многонациональной военной коалиции. Для этого Белому дому прежде всего было необходимо получить поддержку ООН, что оказалось совсем не сложно, так как факт иракской агрессии, что называется, был налицо. Затем следовало добиться разрешения Саудовской Аравии и других государств региона на развёртывание на их территории сопоставимой с иракской группировки войск не только мусульманских стран.
Щепетильность ситуации заключалась в том, что с Саудовской Аравией у США не было заключено официального альянса, а, во-вторых, нахождение главных мусульманских святынь на территории этой страны просто не допускало присутствия здесь неисламских военных формирований. Но Вашингтону после интенсивных многочасовых переговоров удалось добиться согласия Эр-Рияда, тем более что саудовцы прекрасно осознавали, что в случае, если Саддам вознамерится «продолжить движение», им самим не справиться.
На первых порах было решено сосредоточиться на разработанной американцами при участии Эр-Рияда операции «Щит пустыни», призванной защитить территорию Саудовской Аравии, вынудить Ирак вывести войска из оккупированного Кувейта и восстановить у власти свергнутую династию Сабахов. И уже к 9 августа США перебросили в королевство передовой эшелон своих войск в виде усиленной воздушно-десантной бригады, двух эскадрилий тактических истребителей, пяти самолётов системы АВАКС и целого ряда других подразделений, главным образом, обеспечения и обслуживания. Стратегические же переброски главных американских сил в Саудовскую Аравию были в основном завершены к концу октября 1990 года. А к началу наступательной фазы кампании, то есть к середине января 1991 года, в зоне Персидского залива США сосредоточили более 400 тысяч человек, свыше 2,5 тыс. танков, около 2 тыс. орудий ПА и миномётов, до 1,5 тыс. самолётов и 80 кораблей, включая шесть авианосцев.
В тот же период и западноевропейские союзники США начали методично наращивать свой потенциал в регионе. Наиболее значительным в формирующуюся многонациональную военную коалицию был вклад Великобритании и Франции. К середине января 1991 года на территории Аравийского полуострова и в омывающих его водах было сосредоточено порядка 35 тысяч британских военнослужащих в составе бронетанковых, мотопехотных и других частей и подразделений сухопутных сил, а также королевских ВВС и ВМС.
Вклад Франции был несколько скромнее - 12 тысяч военнослужащих. Но и это считалось большим достижением, принимая во внимание извечную англо-саксонофобию официального Парижа. Другие ближайшие союзники Вашингтона, такие как Германия и Япония, воздержались от прямого вовлечения в конфликт, сославшись на конституционные ограничения, но поддержали Вашингтон в финансовом отношении. Токио, правда, направил было в Саудовскую Аравию небольшой контингент, но вскоре под давлением парламента был вынужден отозвать его.
Среди европейских государств, направивших свои контингенты войск в помощь американцам, можно выделить Бельгию (600 военнослужащих), Данию (100), Грецию (200), Италию (1950), Нидерланды (132), Норвегию (227), Испанию (1956) и Швецию (525). Свою лояльность Вашингтону продемонстрировала даже, казалось бы, далекая от ближневосточных проблем Аргентина, направив в Саудовскую Аравию 450 военнослужащих. Естественно, как и практически во всех предыдущих военно-коалиционных мероприятиях под эгидой США, не остались в стороне верные Вашингтону англо-саксонские союзники - Австралия, Канада и Новая Зеландия, выделив под американское руководство национальные контингенты войск.
Приятным сюрпризом для американцев стало решение бывших членов просоветского, к тому времени развалившегося, Варшавского Договора - Чехословакии, Венгрии, Польши и Румынии - направить в регион, правда, символические, отряды химической защиты и медиков.
Среди натовских государств проблема для Вашингтона в отношении участвовать/не участвовать в коалиции возникла с Анкарой. Несмотря на страстное желание американцев видеть в своих рядах хотя бы символическое присутствие турок, тогдашний президент этой страны Т. Озал, поддержав на словах действия коалиции, всё же, из соображений внутриполитического порядка (сильные исламистские настроения среди турецкого истеблишмента, нежелание резко ослаблять давление Багдада на курдов на севере страны и др.), воздержался от прямого участия в операции, разрешив США все же использовать крупнейшую авиабазу Инджирлик для авиационных ударов по Ираку.
Весьма примечательно, что и Вашингтон, и Эр-Рияд желали неформальной поддержки своих антииракских планов со стороны Советского Союза. Но тогдашнее горбачевское руководство страны, ускоренными темпами терявшее авторитет в мире, предпочло проводить совершенно бесперспективную в создавшихся условиях политику «умиротворения Саддама», хотя последний порой позволял себе по отношению к бывшему основному военно-техническому спонсору неприемлемые выходки типа «предупреждений о непередаче США каких-либо секретов об иракском военном потенциале».
Если условно в «западном стане» союзников, с точки зрения формирования многонациональной коалиции, всё обстояло более-менее предсказуемо, то в среде мусульман вопрос о характере действий против саддамовского Ирака решался со значительными трудностями. Дело в том, арабы по-разному отнеслись к антииракской акции. Некоторые из них сочувственно восприняли шаги режима Саддама Хусейна, расценив их как «борьбу за справедливое перераспределение общеарабских богатств» (то есть доходов от продажи нефти). К ним относились Тунис, Йемен, Судан и Алжир. Другие арабские государства - Ливия, Иордания, а также Организация освобождения Палестины оказывали моральную поддержку Багдаду, имея в виду его антиизраильский курс. Такие страны, как Египет и Сирия, которые вошли в состав антииракской коалиции, сделали свой выбор не столько из желания помочь освободить Кувейт, сколько для воспрепятствования С. Хусейну стать лидером арабского мира и ослабления его режима в военном отношении. В принципиальном плане подобные настроения были характерны для всего исламского мира. И только Саудовская Аравия и другие арабские монархии зоны Персидского залива действовали в отношении Ирака, руководствуясь соображениями собственной безопасности.
При этом саудовцы, к явному неудовольствию Вашингтона, настояли на формировании второй, параллельной, причем «равноправной», как они полагали, линии руководства многонациональной коалицией путём образования так называемого Командования объединёнными вооружёнными силами и театром военных действий. На должность командующего был назначен считавшийся перспективным генералом внук короля и сын министра обороны саудовский принц Халед ибн Султан.
Все прибывающие контингенты иностранных войск по согласию сторон распределялись между двумя командованиями: 12 контингентов, главным образом европейских, а также англо-саксонских и аргентинский подчинили главкому Центрального командования вооружённых сил США генералу Норманну Шварцкопфу, а 25, в основном мусульманских и других государств третьего мира, принцу Халеду.
С учётом складывающейся в регионе ситуации и нежелания иракского диктатора выводить свои войска из Кувейта союзное командование решило завершить т.н. оборонительную операцию «Щит пустыни» и сосредоточиться на освобождении Кувейта силой путем проведения операции «Буря в пустыне». Сигналом к началу этой фазы конфликта послужило выступление 8 ноября 1990 года президента США Дж. Буша, в ходе которого он официально объявил о намерениях коалиции.
Одновременно шла работа по дезинформации иракцев. Через СМИ распространялось значительное количество сценариев войны, но с уклоном на «тривиальные формы и способы ведения военных действий», якобы вынашиваемые союзниками.
В действительности же начавшаяся 17 января 1991 года воздушная кампания многонациональных сил оказалась полным сюрпризом для иракцев не только по своей продолжительности до начала наземной фазы, но и по содержанию и количеству её этапов. Действия авиации были спланированы таким образом, чтобы к нанесению воздушных ударов по территории и войскам противника и к воздушным боям привлекать только наиболее подготовленные, сравнимые по налёту часов и выучке с американскими, экипажи и наземные службы ВВС союзных стран. При этом американское командование добилось права использовать по своим планам все авиационные подразделения и части многонациональной коалиции независимо от их национальной принадлежности. Сделать это было совсем нетрудно, так как к боевым вылетам американцами были допущены лётчики только из Великобритании, Франции, Саудовской Аравии, Кувейта и Катара. В целом же за время воздушной кампании, продолжавшейся на девять суток больше запланированного (с 17 января по 24 февраля), Ираку и его вооружённым силам был нанесен тяжелейший урон. Всего авиация коалиции совершила до 110 тыс. самолёто-вылетов (84% приходилось на долю США), сбросив 88,5 тыс. тонн боеприпасов (75% - американских), в том числе 6,5 тыс. тонн высокоточных (американских - 90%).
Тем самым были созданы благоприятные условия для наземной, точнее, воздушно-наземной фазы операции многонациональной коалиции, которая позже получила наименование «100-часовая война».
В отличие от 39-дневной воздушной кампании, в ходе которой союзники из обеих частей коалиции безропотно выполняли решения Пентагона, наземные боевые действия хотя в конце концов и увенчались успехом, однако выплеснули наружу ряд проблем во взаимоотношениях внутри коалиции, которые, казалось, были исчерпаны в ходе подготовки активной фазы конфликта.
Прежде всего, как оказалось, не совпадали цели обеих частей коалиции. Командиры всех арабских контингентов, включенных в два оперативных командования «Север» и «Восток», имели чёткие указания своих руководителей и, соответственно, приказ саудовского командующего на участие «только в освобождении Кувейта!» Американцы же и, соответственно, подчинённые им западные союзники имели более амбициозные планы - вторжение на территорию Ирака и разгром его войск.
Это, естественно, с переходом в наступление сразу же создало трудности с точки зрения несовпадения темпов продвижения и путаницу при распределении задач и зон ответственности, что вызвало взаимные упрёки и сеяло недовольство среди командного состава обеих частей коалиции.
Массу проблем (как, впрочем, и во всех предшествующих конфликтах) для союзников и особенно саудовского командования создали военнопленные иракцы, которых оказалось непредсказуемо огромное количество - до 90 тысяч человек, и необходимость быстрого захоронения по мусульманским обычаям тысяч погибших иракцев. То есть те проблемы, от решения которых западные союзники просто самоустранились.
Но самым неприятным сюрпризом для союзников из «мусульманской» части коалиции явилось подозрение в «неискренности американцев и сокрытии немалого количества данных». Так, например, по воспоминаниям саудовского командующего генерала Халеда, он был изрядно озадачен, когда на вторые сутки наземного наступления, когда исход войны был еще не определен, его американский коллега генерал Шварцкопф вдруг заявил о том, что «может скоро получить приказ от президента Буша о прекращении военных действий (?!)». Эти слова командующего американской части коалиции внесли сумятицу в умы союзников-арабов относительно истинных планов Вашингтона.
ОконЧание 28 февраля 1991 года войны и внушительная победа коалиции, выразившаяся в потере иракцами свыше 70 тысяч человек только убитыми и ранеными (не считая пленных и пропавших без вести), около 360 самолётов, примерно 2.700 танков и сотен единиц других ВВТ при абсолютно несопоставимых потерях союзников - 795 человек убитых, 69 самолётов, 28 вертолётов и некоторое количество бронетанковой техники, не принесли ожидаемой эйфории.
У региональных союзников США по коалиции тогда ещё возникли вопросы, на которые до сих пор нет исчерпывающих ответов. Почему американцы, вторгнувшись в Ирак, не замкнули кольцо окружения и позволили ускользнуть более чем 100 тысячам иракцев, главным образом из элитных дивизий республиканской гвардии? Почему так неожиданно для союзников США завершилась наземная фаза операции, хотя все были уверены в том, что целью американцев является разгром иракской военной машины и устранение режима Саддама Хусейна? Почему американцы допустили, что иракские представители на переговорах по окончании войны не подписали ни одного документа, не говоря уже о капитуляции? Подобным вопросам несть числа. Возможно, объяснение «нестандартному» завершению всей кампании заключалось в желании Вашингтона сохранить режим Саддама Хусейна как противовес крепнущему антиамерикански настроенному Ирану. А может быть, в нежелании нести дальнейшие жертвы в надежде на то, что иракский народ сам свергнет режим Саддама. Теперь-то все знают, что все случилось иначе, и американцам вновь пришлось вторгаться в Ирак и увязнуть там, понеся куда более значительные жертвы. Но тогда, по меткому замечанию генерала Халеда, все закончилось «аморфно и неопределенно...» По-видимому, другого и не могло случиться, принимая во внимание амбициозность и эгоистичность «главного союзника» - США.