Смышлёному парнишке бабушка однажды напророчила судьбу музыканта. «Хотя поводов, – вспоминает отец Николай, – в тот период не было совсем: я, восьмилетний ребёнок, понятия не имел о том, как извлекаются звуки из музыкальных инструментов». Однако не прошло и года, как стало сбываться то самое бабушкино предсказание.
     «В девять лет я уже сносно играл на трубе, – рассказывает отец Николай. – В двенадцать лет выступал в составе самодеятельного коллектива на новогодних ёлках. В тринадцать, ощутив потребность в более высоком музыкальном образовании, стал воспитанником оркестра Челябинского танкового училища. Там и «протрубил» до дня призыва в Вооружённые Силы. Затем ещё два года в том же оркестре в статусе военнослужащего. Демобилизовался младшим сержантом».
     Продолжать карьеру в армии Николай не захотел. «Я мечтал о профессиональном росте. Дать мне такую возможность войсковой оркестр, к сожалению, не мог, и я уже всерьёз рассчитывал поступить в консерваторию».
     На пути более тесного знакомства с Церковью и верой стало неожиданное возвращение выпускника Уральской консерватории в армейскую структуру. «Сложно было с трудоустройством по полученной специальности. Да и жилья у нашей молодой семьи тогда ещё не было», – откровенно поясняет ситуацию отец Николай.
     Специалиста с высшим музыкальным образованием, в совершенстве знающего войсковой репертуар, охотно приняли в дивизионный оркестр. Жизнь налаживалась: и служба вроде спорилась, состоялось повышение в воинском звании, с квартирой решался вопрос. «Но не было чего-то главного, – вспоминает отец Николай. – Чего именно, тогда я ещё сам не знал».
     Момент истины наступил неожиданно. «Всё началось с оказавшегося в моих руках Евангелия, после прочтения которого, – рассказывает отец Николай, – я открыл для себя именно то, что так долго искал».
     Тогда же от бывшего сокурсника старшина Пантелеев узнал, что осуществляется первый набор в Екатеринбургское духовное училище. Подал документы. Поступил. Одновременно продолжал исполнять служебные обязанности.
     Период окончания учёбы в духовном училище совпал с открытием на территории соседствующего с мотострелковым соединением закрытого военного городка храма во имя святого благоверного князя Димитрия Донского. Именно в его стенах довелось пройти послушание первому в Екатеринбургской епархии настоятелю воинского храма Николаю Пантелееву. С карьерой военного музыканта пришлось расстаться.
     Однако после увольнения из рядов Вооружённых Сил контакты отца Николая с уральскими мотострелками стали лишь крепнуть. Теперь его в бригаде знают все – от рядового до полковника и членов семей военнослужащих. Воскресные беседы с личным составом, крещение, исповеди и венчания – всё на плечах отца Николая. Вдобавок ко всему он непременный участник проводимых мотострелками на полигонах войсковых мероприятий. Стрельбы, вождение боевых машин, этапы уничтожения боеприпасов с истекшими сроками хранения, а также учения теперь редко проходят без его присутствия. Например, на тех же дальневосточных маневрах «Восток-2010» – за тысячи километров от Екатеринбурга – отец Николай был единственным представителем от Русской Православной Церкви.
     - Отец Николай, не мне вам, бывшему военному, говорить о том, что воинский коллектив – это особое сообщество. Не будет ли активное вхождение представителя Церкви в жизнь и быт военнослужащих «напрягать» личный состав?
     - Есть хорошее христианское правило: не просят – не лезь. Священник не будет вникать во все дела военных. Ему это не надо. Но следует понимать: раз представитель церкви будет в войсках как штатное лицо, то и его участие в армейской жизни будет каким-то сверхактивным. Я сейчас участвую в тех или иных бригадных мероприятиях лишь по приглашению командования соединения. Не думаю, что кардинально изменю подобный подход к делу в случае определения меня на штатную должность военного священника. Как бывший военный, я чётко вижу грань допустимого вхождения представителя Церкви в воинский коллектив. Но я даже от бывших сослуживцев иной раз слышу сетования по поводу того, что с приходом батюшки в бригаду будет разрушен войсковой институт воспитания. «Вы это о чём? – спрашиваю их. – Если считаете, что я взвалю на себя ваши обязанности, то искренне заблуждаетесь». Человек Церкви нужен в войсках не ради замещения кого-то. Его предназначение – заполнить существующий в армии духовный вакуум.
     - У офицеров есть надежда, что с приходом в армию военных священников пойдут на убыль «дедовщина», факты самовольного оставления части, суицидальных случаев...
     - Положительные моменты непременно будут. Практически каждый человек склонен внимать и следовать словам священнослужителя. Если бы это было не так, то не стоило бы возрождать институт военного духовенства. Но и возводить батюшку в ранг панацеи от всех бед не надо. Он не должен как помощник командира по работе с личным составом вести борьбу за укрепление воинской дисциплины в отдельно взятом воинском соединении. Это не его стезя. При подобных суждениях невольно рисуется образ Ильи Муромца с палицей в руках: взмах – нечисть уходит, хорошие подымаются...
     Да, священник будет помощником командира. Но надо помнить – лишь в вопросах духовного воспитания солдат и офицеров.