на главную страницу

26 Января 2011 года

Откровенно о важном

Среда

Психолога вызывали?

Евгений ШАЛЬНЕВ, «Красная звезда».




     Вы знаете, кто такие «караульные волки»? Тогда, может быть, вам известно, каким изощрённым было наказание за сон на посту в горнострелковом батальоне кандагарской десантно-штурмовой бригады в Афганистане? Или как практически со 100-процентной гарантией подтвердить (или опровергнуть) истинность проведённого военным психологом тестирования в подразделении?
     Начальник пункта психологической помощи и реабилитации гвардейской ракетной Глуховской ордена Ленина, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого дивизии РВСН майор запаса Георгий Скрипниченко всё это знает. Корреспонденту «Красной звезды» он рассказал об этом и о многих других проверенных жизнью психологических методиках и приёмах, порой неведомых и невидимых постороннему глазу.
     - Георгий Евгеньевич, некоторые командиры твердо убеждены: между шаманом и военным психологом практически нет никакой разницы. Всё это, мол, «обман и шарлатанство». Они, командиры, весьма скептически относятся и к результатам психологического тестирования военнослужащих. Считают это бесполезным отрывом личного состава от действительно важных дел. Вам приходилось сталкиваться с такой позицией в своей практике?
     - И не раз. Между тем разработана и доказала свою эффективность специальная компьютерная программа. После тестирования проводится анализ, после чего «умная» машина выдаёт прогноз наиболее благоприятной совместимости для 3-5 человек. Истинность этого прогноза потом легко можно проверить. Спустя 2-3 недели при индивидуальной беседе просто попросить солдата показать его блокнот: как правило, в него записывают телефоны и адреса друзей. Не приказать, а именно попросить. Человек имеет право отказаться, если посчитает это вмешательством в свою личную жизнь.
     Так вот, неоднократно убеждался в том, что «умная» машина загодя указывала фамилии именно тех ребят, которые будут друзьями тестируемых, просчитав их психологическую совместимость еще 2-3 недели назад. Только этот пример доказывает, что с психологами и их методиками необходимо считаться.
     - И вы даёте прогноз, как сформировать боевой расчёт, экипаж? Может, и гороскопами увлекаетесь?
     - Гороскопы - это совершенно другое. Мы рекомендуем командирам: вот этих, к примеру, 10 человек можно поставить в одну караульную смену, а вот тех - в другую. Разумеется, в караул никогда не попадут солдаты из группы динамического наблюдения, с низкой нервно-психологической устойчивостью.
     - Скажите, психологически трудно было привыкать к новому статусу: вчера вы ещё были кадровым офицером, «государевым человеком», а сегодня - в совершенно ином качестве?
     - 31 мая 2010 года меня исключили из списков воинской части. А уже 1 июня, став служащим РА, я вышел на работу начальником пункта психологической помощи и реабилитации дивизии. Заместитель командира дивизии по воспитательной работе полковник Юрий Андреевич Киселёв берёт на работу преимущественно «испытанных военных пенсионеров». Мы привыкли 14 часов в день работать. И считаем это в порядке вещей. Может быть, если бы я месяц-другой отдохнул от службы, психологический настрой был бы иной.
     - Согласитесь, что вам легче работать, чем в мотострелковой бригаде. РВСН всегда были привилегированным родом войск, тут всегда строгий отбор...
     - Да, у нас служат солдаты и сержанты, которые помогают управлять стратегическими ракетами. Поэтому требования к их психологической устойчивости достаточно высоки. Несколько дней назад в дивизию прибыла очередная команда из учебного подразделения. Мы сразу же провели контрольное тестирование.
     - И каков результат?
     - Практически все из 115 специалистов показали достаточно высокий 2-й уровень. Только у 6 человек определили 3-й уровень. Завтра я с каждым из них провожу беседу - может быть, кому-то уровень повысим, учитывая, что солдаты прибыли к новому месту службы, а это всегда вызывает стресс. День-два - и наступит адаптация.
     - Никогда не ошибались в прогнозах?
     - У нас есть специальные рекомендации по тестированию, разработанные специалистами Главного управления по работе с личным составом Вооружённых Сил РФ. После ответов на наши вопросы военнослужащие проходят ещё одно тестирование - так называемый профотбор. Так что в принципе сбоев, случайностей не должно быть. Но мы знаем, что «человеческий фактор» (ЧФ) непредсказуем. Всегда говорю своим сотрудникам: «Не забывайте о существовании ЧФ!»
     Даже самый психологически устойчивый человек, попав в сложнейшую, стрессовую ситуацию, может совершить непредсказуемые поступки. Психологи - не психиатры. Те, как известно, лечат и дают свои предписания. Мы можем лишь рекомендовать. Жизнь всегда многограннее любых прогнозов.
     - В чём видите свою главную задачу?
     - В любом коллективе всегда есть либо один человек, либо даже группа, которая будет пытаться «демократизировать» армейскую дисциплину. Армия построена на принципе единоначалия, и далеко не все это сразу понимают. Пытаются найти всевозможные лазейки. Наша задача - выявить положительно настроенных неформальных лидеров, которые могут за собой повести. А потом рекомендовать командирам, чтобы этих неформальных лидеров сделать формальными - сержантами. Если это не сделано ранее.
     - Есть рецепт у профессионального психолога, как наставить на путь истинный нарушителя?
     - Только путём беседы, убеждения. Проводим тренинги, «круглые столы», чтобы сослуживцы видели глаза своих товарищей. Только так можно наладить нормальные взаимоотношения в каждом коллективе. Люди должны доверять друг другу.
     Если удаётся разговорить собеседника, начинают задавать вопросы. Это уже совершенно иная ситуация, чем было раньше, когда я был действующим офицером. Как ни крути - любой офицер всё равно остаётся командиром и дистанция между ним и солдатом достаточно велика. Кроме того, всегда остаётся психологический барьер, сломать который очень тяжело.
     - Барьер между «гражданским» психологом и солдатом-срочником исчез?
     - Могу с уверенностью сказать: когда я был строевым офицером, вопросов мне задавали меньше. Обычно это касалось непосредственно служебной деятельности. Сейчас - иначе. О жизни и многом другом откровенно, а порой и задушевно беседуем.
     - Например?
     - Недавно с одним из вновь прибывших молодых солдат состоялся вот такой диалог. Он спрашивает:
     - Если первые полгода нас будут гонять как «молодых», то почему мы потом не можем так же отыграться на вновь прибывших? Мы же это всё стойко перенесём, значит, и они должны так же переносить «тяготы и лишения»?
     Ответил я так:
     - Если вы не станете показывать своё превосходство над молодыми, то и они потом не станут этого делать по отношению к вновь прибывшим. И те не почувствуют разделения. Исчезнет вредная для службы традиция.
     Удалось переубедить или нет - не знаю. Проблемы так или иначе остаются. Мужской коллектив - это особенный коллектив!
     - А превентивные меры - они помогают избежать конфликтов?
     - Был такой случай, ещё в Белоруссии тогда служил, в 1990 году. На плацу сошлись «стенка на стенку» военнослужащие двух национальностей. Человек 200 в общей сложности было. Почему так получилось? Да потому, что в той неразберихе, которая тогда творилась в армии, командиры допустили слишком большую концентрацию в гарнизоне представителей одной национальности.
     Такое сейчас исключено. Вообще у нас разработана целая методика. К примеру, всех военнослужащих, которые имеют 4-й уровень нервно-психологической устойчивости, мы равномерно распределяем по всем воинским частям дивизии. Чтобы не получилось, что в одном полку таких всего двое, а в другом - 20. Не допускаем «гремучей смеси». А в каждом полку есть ещё и свои психологи. Они тоже дают свои рекомендации, стараются «развести» слишком возбудимых, эмоциональных военнослужащих по разным подразделениям. Главная задача - «размазать тонким слоем» по всем воинским коллективам потенциальных возбудителей конфликтов. Если это грамотно сделать, всё будет благополучно. Когда потенциальных нарушителей всего трое на дивизион, никакой угрозы они не представляют. Они просто служат, и служат нормально, не создавая предпосылок к конфликтам.
     - Уровни нервно-психологической устойчивости. Поясните, это что такое?
     - Четвертый уровень означает, что человек очень сильно подвержен своим эмоциям. Плохо способен себя контролировать. Совершит неадекватные поступки даже в случае самого незначительного, мелкого бытового недоразумения. При этом может сделать в порыве эмоционального возбуждения всё что угодно. Таких рекомендуем направлять преимущественно во вспомогательные подразделения.
     - А тех, у кого уровень выше?
     - Военнослужащих, у которых определены тестированием первый и второй уровни устойчивости, направляем для несения караульной службы, в дивизионы боевого обеспечения. Это, как говорится, чисто «караульные волки». Они понимают, какая поставлена задача, знают, как её надо выполнять. В их психологической устойчивости можно не сомневаться. Постоянно несут караульную службу, охраняют стартовые позиции «Тополей».
     - Сержантов тоже по спецметодике отбираете?
     - Сержант для этого и назначен на должность, чтобы заменять офицера в его отсутствие. Что бы там ни говорили, но никогда ни один командир роты или взвода не будет столь досконально знать обстановку в своём подразделении, как его сержанты. Что ночью происходит в казарме - об этом тоже знают только сержанты. И если они не будут по-настоящему работать, дисциплину поддерживать будет весьма сложно. Ещё когда я служил старшиной роты, у меня всегда было 2-3 сержанта, «приближённых к императору». Я им полностью доверял, мог на них всегда положиться. Казарма - это всегда казарма. Даже если в каждый угол мы по видеокамере поставим: то, что в армейском общежитии происходит в ночное время, когда там нет офицеров, знают только сержанты.
     - В своей жизни хотя бы раз вам, психологу, удавалось перевоспитать закоренелого нарушителя дисциплины? Того, на кого махнули рукой командиры, «конченого человека»...
     - С «конченым человеком» пусть прокуроры разбираются, это уже задача правоохранительных органов. Да и нет таких в РВСН.
     Главное - спокойное общение. Обычно на солдата, допустившего нарушение дисциплины, начинают кричать, пугать Уголовным кодексом, угрожать, «приводить в повиновение». Если спокойно, заинтересованно говорить с людьми, как правило, 98 процентов из них признают, что были не правы, осознают свой проступок. Другой вопрос, что к нам на беседу попадают уже те, с кем успели «поработать» командир взвода и ротный. Далеко не всегда это было верно в психологическом плане сделано. И не факт, что та работа была эффективной, пошла на пользу, что юноша не замкнулся в себе, не разобиделся на всё человечество. Каким бы он ни был в доармейской жизни. У меня были примеры, когда нарушители после третьей, четвёртой беседы всё же вставали на путь исправления.
     - У вас есть свои излюбленные психологические приёмы, в эффективности которых вы давно убедились?
     - Наверное, есть. Молодым офицерам всегда советую:
     «Когда ведёте строем подразделение на стартовую позицию - иногда расстояние до полутора километров составляет, - вызовите себе одного человека, поговорите попутно с ним». В следующий раз с другим поговорите - время можно найти. И вы всегда будете чувствовать пульс подразделения. Если правильно выстроить беседу, любой солдат очень многое готов рассказать, когда его собеседнику это действительно важно и интересно. С людьми нужно постоянно беседовать. Только тогда будет необходимый контакт.
     - Орденом Красной Звезды за что были награждены?
     - В 1987 году при проведении одной из боевых операций заместитель командующего 40-й армией назначил меня ответственным за эвакуацию раненых... В том бою я и сам получил ранение, подорвался на мине... Давайте не будем больше об этом...


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex