ФРОНТОВАЯ тема, которой и в газете, и в читательской почте суждено было стать ведущей, обусловлена празднованием 65-летия Великой Победы. Обозначилась она ещё задолго до юбилея. Пик же её пришёлся, как и следовало ожидать, на май 2010-го и месяцы, ему предшествующие. За это время «Красная звезда» получила писем о войне и её участниках столько, что публиковать их можно ещё долго. И пусть не сокрушаются авторы, чьи присланные в редакцию материалы «своевременно», то есть в дни празднования 65-летия Победы, не успели появиться в газете.
     Вступивший в свои права 2011 год - исторически не менее значимый. Это год 70-летия начала Великой Отечественной войны, и «Красная звезда» до самого 9 Мая 2015 года будет вести на своих страницах её хронику с 70-летней поправкой на время. Вот тогда-то и придёт черёд материалам, временно отложенным редакцией.
     Главное место во фронтовой почте 2010 года занимали письма, которые принято называть пропахшими порохом. Это воспоминания ветеранов, статьи, корреспонденции, очерки, подготовленные историками, писателями, журналистами, рассказы родных и близких о воевавших отцах, дедах и прадедах или обращённые к редакции просьбы помочь узнать об их судьбе. Разбираешь такую почту и начинаешь понимать, что война откладывается в памяти не только её участников, но и последующих поколений, что родились спустя годы после Победы. Откладывается, конечно, по-разному.
     В память живущего сегодня в Таллине фронтовика Ю. Берестовского война врезалась тяжёлыми и жестокими отметинами: «2 февраля 1945 года группе капитана Шошуры в составе десяти танков и стольких же самоходок СУ-85 была поставлена задача перекрыть рокаду в междуречье Вислы и Одера, по которой немцы перебрасывали подкрепления, препятствующие продвижению нашего 6-го гвардейского танкового корпуса.
     Стояла глубокая ночь. В болотистом грунте, который не брал и мороз, машины, выработавшие по два моторесурса, еле ползли, увязая по самое брюхо. Вдруг в отблесках горящего строения мы увидели немецкие каски. Открывать огонь по ним не понадобилось. Оказалось, что воевать эти два десятка солдат не были настроены.
     Отправив пленных с двумя разведчиками в тыл, капитан двинул колонну вперёд. Вышли к разделённой оврагом деревне, за которой должна была пролегать рокада. Шошура приказал мне выйти к рокаде и посмотреть, что там. В деревне, словно вымершей, увидел четыре тени, тащившие какие-то тележки. Ударил по ним из автомата. Трое упали, один убежал. В тележках оказались два разобранных миномёта и мины. И тут я заметил, как от стоящего на отшибе дома словно крадучись отошёл бронетранспортёр. Пробрался к дому. Зашёл внутрь. Горела печка, на ней в огромной кастрюле варились яйца, в кофейнике дымился кофе. В углу лежали телефонные аппараты, катушки с кабелем.
     Вернулся и доложил капитану о результатах разведки. Тот продублировал доклад наверх. Танки и самоходки Шошура укрыл в овраге, а меня с двумя разведчиками отправил наверх, в деревню. Там мы собрали миномёты, разложили мины. На чердаке сарая, забитом тюками с сеном, оборудовали НП. Пустив в дело доставшиеся нам в качестве трофея телефонные аппараты и кабели, установили связь с танкистами.
     С рассветом немцы решили нас атаковать. Вот где пригодились захваченные миномёты, огнём которых мы здорово поддержали своих танкистов и самоходчиков. Часов в 17 я доложил, что мины кончились. В танках и самоходках боезапас тоже был на исходе, оставалось по 2-3 снаряда на орудие. Но больше немцы к нам не сунулись. В общей сложности наша группа отбила пять атак, потеряв всего один танк. Зато задачу мы выполнили, причём сохранив всех людей.
     Мне тогда не исполнилось и 18. Совершеннолетие я отметил через полтора месяца,18 марта, а 19 апреля немецкий снайпер ранил меня разрывной пулей в лицо. Пролежал я в госпитале 10 месяцев, ослеп. Чтобы «собрать» мне лицо, потребовалось восемь операций.
     По торжественным дням часто слышу, что совершил подвиг. Может, так оно и есть. Но не мне о том судить».
     МЫ НЕ РАЗ писали, что посланий от самих фронтовиков редакция получает всё меньше и меньше: безжалостное время неумолимо берёт своё. Подробные, в деталях сообщения очевидцев и участников событий, как только что процитированное, приходят нечасто. Зато за перо, за компьютеры всё активнее берутся их потомки.
     В сознании морского офицера в отставке, кандидата технических наук, бывшего завсектором Госкомиссии Совмина СССР В. Городилина непосредственное представление о войне (историческая литература не в счёт) отчасти сформировалось из личных наблюдений, но больше - из рассказов отца: «Когда началась война, - вспоминает Валентин Михайлович, - мне было 11 лет. Жили мы в Шереметьеве, и отца, водителя автобуса с 20-летним стажем, прошедшего финскую войну, сразу же мобилизовали. Перед отправкой на фронт он написал, что получил машину и отправляется в Белоруссию. Просил не беспокоиться, потому что писать, наверное, будет невозможно. Действительно, от него долго не было писем, а в сентябре вдруг нагрянул собственной персоной. Однако пробыл дома каких-то несколько часов. Сказал, что будет получать новую технику.
     Здесь-то мы узнали, на каких машинах он воевал. Это были реактивные системы залпового огня БМ-13, знаменитые «катюши». Так что служил он в Отдельной экспериментальной батарее реактивной артиллерии РВГК, которой командовал капитан И. Флёров. Довелось ему быть и участником первого боевого залпа гвардейских миномётов 14 июля 1941 года под Оршей.
     БМ-13, как известно, были заминированы, и расчёт, чтобы сверхсекретная реактивная установка не досталась врагу, в случае опасности был обязан взорвать её. Если не было иного выхода, то и вместе с собой. Как-то пытались, рассказывал отец, эвакуировать вышедшую из строя установку, и на ней неожиданно произошёл самопроизвольный взрыв. Расчёт погиб. Отец находился рядом. И по счастливой случайности уцелел. В таких случаях говорят: в рубашке родился. Позже я не раз от него слышал, что ему постоянно везло: всю войну прошёл - и ни одной царапины. Хотя попадал в такие переделки, когда не то что царапиной, но и чем-нибудь посерьёзней было не обойтись.
     Как известно, 7 октября немцам удалось окружить батарею Флёрова недалеко от деревни Богатырь Вяземского района Смоленской области. Дав последний залп по приближающимся танкам противника, батарейцы, выполняя приказ, подорвали реактивные установки. Сам капитан Флёров при этом погиб. Те, кто уцелел, во главе с командиром огневого взвода старшим лейтенантом А. Кузьминым и парторгом батареи политруком И. Нестеровым стали пробиваться через линию фронта. Пройдя за 10 дней с боями 120 км, к своим их вышло 46 человек, в том числе и мой отец.
     В середине октября 1941 года немцы вступили в пределы Московской области. Так получилось, что наш посёлок Шереметьево в гитлеровских планах захвата Москвы значился одной из ключевых точек. Поэтому, чтобы танки противника не прорвались «по шпалам» со стороны Лобни, наши взорвали железнодорожный мост через речку. На соседних с нами улицах разместили противотанковые орудия. У нас на чердаке установили пулемётную точку.
     В начале декабря к платформе Шереметьево подошёл бронепоезд, имея задачу удержать железнодорожный мост через канал Москва - Волга. Ночью 5 декабря бронепоезд из установленных на нём реактивных установок начал обстрел немцев, засевших в женском монастыре Катюшки. По прямой через лес это в 3 - 5 км от нас. Снаряды «катюш» пролетали через наши головы со страшным воем. А уж что творилось в монастыре... Тут-то я и возгордился отцом: вот он так же даёт фрицам прикурить.
     Наша семья всё это время жила в погребе. В доме вместе с пулемётчиками оставался только дедушка и молился за них. Когда началось наступление, к нему подошёл лейтенант и на прощание сказал: «Молись, дедушка, за нас, чтобы мы прогнали фашистов до самого Берлина. А после войны обязательно к вам вернёмся, если, конечно...» Но так никто и не вернулся».
     Как и отец В. Городилина, «ни царапины» не получил, хотя должен был получить, и отец Н. Виноградовой из Ярославской области. В нескольких шагах от него разорвался снаряд. Стоящего рядом друга убило осколком, у него на бушлате живого места не осталось, а сам цел и невредим. Автор письма родилась в послевоенные годы. Её будущего отца-«везунчика» призвали на Черноморский флот ещё в 1939 году. Когда в 1946-м, отвоевав, он вернулся домой, младшая сестрёнка, провожавшая его, будучи 8-летним «гадким утёнком», а теперь превратившаяся в красавицу, не узнала брата: «Мама, это не наш Володя, наш красивый был и молодой, а этот старый и некрасивый». «Зато ты расцвела», - отпарировал брат. «Вот так безжалостно прошлась война по совсем молодому человеку, которому через несколько лет суждено было стать моим отцом. Да разве по нему одному прошлась», - этой строчкой автор письма как бы подводит итоговую черту под своими мыслями о людях, прошедших войну.
     ПИСЬМО сахалинца В. Носова электронная почта донесла до редакции через всю Россию за считаные секунды. Это подробный рассказ о его поисках могилы Ивана Иосифовича Абашева, брата матери, погибшего, что подтверждено справкой Центрального архива Министерства обороны, 5 августа 1943 года в бою за деревню Сизовы Дворы Кромского района Орловской области.
     «Трагедия произошла в день первого салюта, - пишет Владимир Николаевич. - Ликуя, Москва как бы отдавала ещё и последние почести погибшим солдатам, чьи тела в тот день опускали в могилу. Но где она, эта могила? Если удастся её найти, мы хотели бы перевезти прах дяди на Алтай и выполнить предсмертное желание нашей бабушки Александры Артемьевны, его матери, захоронить рядом с ней. Если не удастся, то хотя бы набрать земли в Сизовых Дворах, за которые он отдал свою жизнь.
     В июле я побывал на Орловщине. Узнал, что в 1952 году в братскую могилу, что в деревне Бельдяжки, перенесли прах воинов, похороненных в близлежащих населённых пунктах, в том числе и Сизовых Дворах. В Бельдяжки я приехал с венком и цветами, чтобы возложить их на братскую могилу. Узнав о моём приезде, почтить память «ещё одного солдата» собралась вся деревня. Пришло много школьников. Священник отслужил молебен. Пожилые женщины набрали мне земли с могилы. Сказали, самой мягкой. Несколько горстей положил и я. Нетрудно представить, какие чувства пришлось испытать в те минуты.
     Разговорились. Одна из женщин оказалась родом из Сизовых Дворов. Её мать была свидетельницей, как в день освобождения деревни 5 августа 1943 года около их дома рядом с берёзой похоронили двух красноармейцев. В 1952 году, когда проводили перезахоронение, эту могилу не тронули.
     В Сизовых Дворах мне удалось встретиться с братом этой женщины. Он рассказал, что ещё давно решили на могильном холмике посадить вишню, «чтобы могила не потерялась». Когда стали рыть яму под дерево, наткнулись на сапог и человеческие кости. Углубляться не стали. Мне показали эту вишню и берёзу. Возможно, под ними лежит наш дядя. Мы условились с местными властями, что они произведут эксгумацию и останки перенесут в Бельдяжскую братскую могилу. Если установят, что прах одного из красноармейцев принадлежит И.И. Абашеву, наша семья вступит в ходатайство о перезахоронении его у себя на малой родине, на Алтае».
     Живущая сегодня в Москве С. Наранова в своём поисковом письме деликатно приоткрыла ещё одну трагическую страницу войны, не сказать о которой не могла. Иначе было бы непонятно, как оборвалась связь между родственниками и разыскиваемым сегодня братом. Не будь выпавших на долю этой семьи жестоких испытаний как следствия проявленной к ней - и не к ней одной - несправедливости, может, и не пришлось бы людям более шестидесяти лет жить, испытывая муки неизвестности.
     «До войны мы жили в Калмыкии, в Элисте, - пишет Серафима Эренценовна. - В 30-е годы отец был репрессирован и расстрелян. Мать вышла замуж, родились двое мальчишек. Старший брат Александр, от первого брака, чтобы избежать клейма «сына врага народа», взял фамилию отчима - Бутцынов. Сменил и отчество, при этом калмыцкое имя отчима Бадмо «перевёл» на русское - Борис. Так он стал Бутцыновым Александром Борисовичем. Теперь уже ничто не мешало ему исполнить давнюю мечту - стать командиром Красной Армии.
     Как только началась война, в свои неполные 18 лет Саша добровольцем ушёл на фронт. Вскоре его направили в Ростовское пехотное училище. Когда немцы подошли к Ростову, вместе с остальными курсантами защищал город. В 1942 году мама стала получать по аттестату деньги, кажется, 400 рублей: Саша, значит, стал лейтенантом. Но в августе 1942-го немцы заняли Элисту. Мы всей семьёй уехали к себе в село Кердата, чтобы там пережить оккупацию. Элисту освободили 1 января 1943 года, а 28 декабря всех калмыков, и нашу семью тоже, выслали в Сибирь. Связь с братом прервалась, и шансов установить её у нас не было.
     После войны отчим написал в газету «Правда», чтобы узнать о судьбе Саши. Из редакции ответили, что капитан Бутцынов Александр Борисович в декабре 1944 года пропал без вести.
     И вот в прошлом году в Интернете на сайте «Мемориал» внук в списке безвозвратных потерь офицерского состава 241-й Винницкой стрелковой дивизии 4-го Украинского фронта нашёл запись, что офицер разведки капитан Бутцынов Александр Борисович, член ВКП(б), убит в бою 9 февраля 1945 года, захоронен в Старо Бельско, в 250 метрах южнее костёла.
     Живущий в Элисте племянник обратился в горвоенкомат. Оттуда был сделан запрос в Центральный архив Минобороны России (исх. № 183 от 28.10.2010 г.). С тех пор живём надеждой, что из Подольска придёт ответ, на основании которого нам выпишут извещение о гибели брата и он перестанет быть без вести пропавшим. А мы, его родственники, получим возможность выехать в польское местечко Старо Бельско, найти тот костёл, отсчитать от него 250 метров на юг, остановиться, поплакать и испытать счастье, что нашли место, где покоится прах нашего дорогого брата.
     Но ответа из Подольска пока нет».
     Не менее активные поиски места захоронения пропавшего без вести сержанта Мануйлова Григория Феоктистовича ведёт его племянник А. Спиридонов из Санкт-Петербурга. Усилия Андрея Алексеевича можно было бы считать успешными, если бы не расхождение в фамилии всего-навсего в одну букву. То ли ошибка писаря, то ли это был другой человек. Но он не сдаётся, продолжает искать. Помочь установить истину взялась и редакция.
     Но если В. Носов, А. Спиридонов, С. Наранова близки к тому, что их поиски наконец-то могут увенчаться успехом, то трудно сказать, улыбнётся ли счастье Р. Капаровой из Казахстана, которая хочет узнать о судьбе своего дяди Канапия Капарова. Как пишет в электронном письме Рымжан Сабыровна, «он воевал под водой, и последнее место его службы якобы Белосток (Польша)». И всё. Хотя бы указала свой почтовый адрес, ведь при поиске без переписки по обычной почте никак не обойтись. Кстати, это «болезнь» большинства пользующихся «электронкой». Ещё одна из причин, затрудняющая поиск, это скудная информация о разыскиваемом. Некоторые полагают, что достаточно указать ФИО, а остальное для архивов, для редакции - дело техники. Нет, это не так. В поиске роль зацепки, за которую удаётся вытащить всю нужную информацию, иногда может сыграть даже самая малозначительная деталь.
     Помех на пути поиска немало. Иногда же они возникают там, где их быть не должно. В. Панов пишет: «Мой дед партизан Панов Петр Павлович, выполняя задание командира отряда Корсакова А.Н., погиб в боях за город Ржев 18 января 1942 года. Позже нам стало известно, что он был награждён медалью «За отвагу». Мы обратились в горвоенкомат с просьбой помочь подтвердить или опровергнуть факт награждения. Но получили отказ. Цитирую дословно: «Мы этим не занимаемся, поезжайте в Подольский архив». Такой ответ неприемлем. Но спросить не с кого: письмо в редакцию пришло по электронной почте, и его автор тоже посчитал лишним указать и где живёт, и что это за город с такими бесчувственными военкоматчиками.
     Поток поисковых писем в редакцию не сокращается, и мы не открещиваемся от них. Но будем реалистами: вероятность получить сегодня отклик на напечатанный в газете призыв «Отзовитесь, боевые друзья!» крайне невелика. Число сослуживцев любого разыскиваемого фронтовика с каждым годом катастрофически сокращается, а у кого-то и вовсе их не осталось. Зато есть Интернет. На сегодняшний день это самый действенный инструмент поиска. К его помощи, кстати, прибегаем и мы, работая с вашими письмами. Так что услугами Всемирной паутины удобнее пользоваться напрямую, без посредников. Быстрее получится.