Гамлету Бегляровичу есть что вспомнить. На фронт он попал в первые месяцы войны. Да и в Сталинграде оказался задолго до начала победного контрнаступления наших войск, на себе испытав тяжесть фашистских атак.
     Первые бои и для Даллакяна, и для его сослуживцев были неудачными. Майское наступление на Харьков было провалено, и нашим частям пришлось почти безостановочно отступать до самого Дона. Здесь Гамлет Даллакян потерял многих своих подчинённых - неожиданно появившиеся танки генерала Гота стали расстреливать походные колонны наших войск. Из 45 связистов уцелело лишь трое. Переплыв Дон, счастливчики разыскали штаб армии, где их сориентировали: «Батальон расположился неподалеку». В августе 1942-го батальон связи Сталинградского фронта, где служил Даллакян, перебазировался в район Дар-горы, что в Сталинграде. А после доформирования пошёл на «передок».
     - Тогда мы работали на штаб генерала Толбухина, восстанавливая «воздушную» линию, - вспоминает ветеран. - Но было тяжело - я потерял троих бойцов...
     А в сентябре связисты передвинулись ближе к центру города. Даллакяну и его ребятам поручили связать ставку генерала Ерёменко и штаб армии. Ерёменко и член Военного совета Хрущёв находились в штольне на берегу Волги. Армейский штаб был в подобной же «пещерке» в склоне берега реки Царица. А это несколько километров проводов, которые постоянно рвались из-за обстрелов и бомбёжек.
     Немцы мечтали пленить высоких советских военачальников и партийных деятелей, поэтому неоднократно предпринимали попытки прорваться к ставке. Но охраняли командование тщательно. Да и выходили они из командного пункта крайне редко - только по «надобности» (неподалёку на склоне было возведено нехитрое деревянное сооружение).
     - Мы ею тоже иногда пользовались, но с опаской, - с улыбкой вспоминает фронтовик. - Ведь Ерёменко или Хрущёв могли в любой момент прийти. Генерал, правда, после ранения хромал сильно и с палочкой ходил - пока доковыляет. А вот Никита Сергеевич прыток был - только что в ставке сидел, а вот уже здесь...
     Последнему, кстати, лучше под руку было не попадаться - мог запросто обругать. В выражениях не стеснялся, был не сдержан. А ещё Хрущёв вечером обязательно на воздух выходил. Его тут же окружали офицеры. Но будущий генсек очень хорошо распознавал людей. С подхалимами не церемонился. Один подполковник всегда рядом вертелся, а Хрущёв его шпынял. Как-то в небе появились самолёты, и Хрущёв забеспокоился, а офицер этот - мол, не волнуйтесь, это наши. «Сейчас как дадут по голове наши, сразу станут не наши», - последовал ответ. А жили Ерёменко и Хрущёв в своем служебном «кабинете» (так громко называли подчинённые их закуток). Там стояли две кушетки, накрытые кожаными регланами.
     По решению Ставки Верховного Главнокомандующего в ночь на 14 сентября штаб переправили за Волгу. Но за день до этого младший лейтенант Даллакян получил ранение и был отправлен в госпиталь (последние сеансы связи обеспечивали его подчинённые уже без командира). После лечения офицер вернулся в свою же часть - этого добился комбат. И война для Гамлета Бегляровича продолжилась...