Довоенное прошлое Кузнецова было обычным и не предвещало героических поступков на войне. Он вырос в Москве в многодетной рабочей семье. Учился хорошо, занимался спортом. В 1940 году окончил школу и осенью был призван в армию. Получил назначение в отделение разведки 1-го артиллерийского дивизиона 117-го гаубичного артиллерийского полка 8-й стрелковой дивизии 10-й армии Западного Особого военного округа. Служба на приграничной с Польшей территории была очень напряжённой. Военнослужащих часто поднимали по тревоге, занятия в основном проходили в полевых условиях. К войне хоть и готовились, но всё-таки до последнего не верили, что фашисты нападут на СССР.
     В воскресный день 22 июня 1941 года в дивизии намечались спортивные соревнования. Красноармеец Юрий Кузнецов, входивший в футбольную команду 117-го гап, накануне получил спортивную форму – синие шёлковые трусы и белую майку. Но матч не состоялся. На рассвете 22 июня немцы начали бомбить советские города. Началась война.
     Маршал Г.К. Жуков писал в своей книге «Воспоминания и размышления»: «В 1941 году ряд частей Западного округа был расположен в белостокском выступе, выгнутом в сторону противника. 10-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск этой армии создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путём удара по флангам». Но откуда это было знать рядовым красноармейцам 10-й армии? В первые сутки войны артиллерийский полк, в котором служил Юрий Кузнецов, стойко удерживал вверенный ему участок государственной границы. Но силы были неравны, и 23 июня поступил приказ начать отступление. Неся огромные потери как в личном составе, так и в материальной части, войска отступали на восток. Под шквальным огнём противника Кузнецов вместе с сослуживцами продвигался к Минску, до которого было порядка 600 километров. По дороге их группа, в которую влились пехотинцы, кавалеристы, пограничники, дважды попадала в окружение и вырывалась из него. Положение осложнялось ещё и тем, что у них кончились патроны и приходилось идти в штыковые атаки.
     Немцы наступали стремительно. Они понимали, что советские войска не могут оказывать организованного сопротивления, и уничтожали их выборочно. Дожидались скопления людей, к примеру, на переправах, а затем открывали миномётный и артиллерийский огонь. Юрий Кузнецов попал в плен именно в такой ловушке. Колонну военнослужащих загнали к Неману, позволили через него переправиться и на открытом поле начали расстреливать бойцов. Затем немцы, прочёсывая местность, добивали раненых, а в плен брали только тех, кто был способен идти. Кузнецов получил лёгкое ранение, был контужен и потерял сознание. Когда очнулся, услышал немецкую речь. Его подняли прикладом винтовки и с другими военнопленными погнали на поле, огороженное колючей проволокой, вокруг которого стояли автоматчики. Пленным не разрешалось ни ходить, ни вставать – только лежать. На следующий день их этапировали в тюрьму города Барановичи. Так с начала июля 1941 года красноармеец Кузнецов стал считаться в Красной Армии без вести пропавшим.
     Тюремное здание и примыкающий к нему двор были забиты пленными под завязку. Лёжа на земле, Юрий старался припомнить все события до мельчайших подробностей. Как могло случиться, что такие, как он, честно воевавшие, беспрекословно выполнявшие все приказания командиров, не нарушившие присягу, попали в плен?
     Идея бежать завладела 18-летним пареньком с первых же дней неволи. Но он понимал, что без специальной подготовки это сделать невозможно, и постоянно обдумывал план побега. А пока надо было как-то приспосабливаться к новым условиям. Пытаясь подавить волю заключённых, фашисты их не кормили, жестоко расправлялись по поводу малейшего неповиновения, иезуитски издевались. Юрий понял, что им уготована медленная, голодная мученическая смерть, и принял решение действовать. Он увидел, что из ворот тюрьмы каждый день уводят группы военнопленных на работы, где их даже кормят. Напросился туда. Приходилось грузить вагоны, ремонтировать автомобильные дороги, дробить камни. Однажды представился удобный случай для побега. На обратном пути с работ в лагерь Юрий сумел спрятаться в кустах. В то время немцы ещё не очень следили за точным числом военнопленных. Выбравшись из города, Кузнецов совершил непростительную ошибку: пошёл по просёлочной дороге и столкнулся с мотоциклистами. Его вернули в тот же лагерь в Барановичи, приняв за очередного окруженца.
     В конце июля военнопленных погрузили в крытые товарные вагоны и повезли в концлагерь № 307 в Польшу. И этот лагерь представлял собой огромное поле, обнесённое двойной колючей проволокой с вышками и часовыми на них. Вся территория была разбита на блоки, в каждом из которых содержались тысячи заключённых. Никаких построек и бараков. Пленным пришлось рыть ямы-норы, в которых они спали. Кормили плохо: утром на 6-8 человек давали буханку хлеба и «каву» – кипяток с какой-то травой, в обед – брюквенную баланду, вечером – опять «каву». Если кто-то заболевал или открывались раны, то помощи никакой не было. Невыносимые условия нещадно косили ряды узников. Трупы собирала похоронная команда из военнопленных и складывала у ворот. Много было и отчаявшихся людей, которые кидались на колючую проволоку и тут же получали пулемётную очередь.
     В середине сентября Юрия с группой военнопленных перевезли в другой концлагерь – Витцендорф в Германии. Там также не было никаких строений. Военнопленные руками и ложками выкапывали себе норы. Получалось что-то наподобие пещеры на несколько человек. Смертность была огромной. Выживали молодые, физически, а главное, морально крепкие люди. По сути, происходил жесточайший естественный отбор. В первую очередь погибали раненые, курящие, те, кто ел траву, кору, зарился на одежду умерших. Люди были истощены и ослаблены до такой степени, что похоронные команды порой забирали ещё живых, принимая за мёртвых. Однажды в конце ноября группу военнопленных, в которой был и Кузнецов, привели в барак наподобие бани. Заключённым велели раздеться и войти в большое сухое помещение с душевыми рожками. Люди сначала очень обрадовались, надеясь погреться и помыться. Но, простояв довольно долго, так и не дождались горячей воды. Им приказали одеться и покинуть баню. Позже Юрий узнал, что их приводили в газовую камеру, но какая-то случайность не позволила палачам подать газ «циклон» в душевые рожки.
     О побеге из этого лагеря не могло быть и речи. Но надо было как-то выживать. В декабре пленных разместили в бараке с трёхэтажными нарами, где была даже печка. Наиболее крепких мужчин стали брать на работы, где им давали немного пищи. Но пробиться в такие команды было очень сложно, ведь скрыть слабость, худобу невозможно. Юрия тогда спасла окладистая борода, которая выросла за несколько месяцев плена. Из-за неё он не казался совсем измождённым, да и старался держаться бодрее. Так он впервые увидел Германию не из-за колючей проволоки. Военнопленных использовали на земляных работах и вполне сносно кормили. Позже группу, в которой был и Кузнецов, взяли на постоянную работу в город Зольтау и поселили в бараке, где можно было даже побриться и помыться. Очень медленно к середине 1942 года заключённые стали приобретать человеческий облик.
     Второй раз Кузнецов бежал 1 июля 1944 года из рабочего лагеря для военнопленных, расположенного севернее Берлина. Ему удалось в товарных вагонах добраться аж до Кракова. Но дышать воздухом свободы беглец смог только две недели. Его задержали, доставили в тюрьму гестапо польского города Катавице и приговорили к расстрелу. Но в конце войны немцам не хватало рабочих рук, и Гитлер дал установку уничтожать пленных трудом. Вместо зверских расправ их направляли на такие работы, где люди не выдерживали и нескольких недель. Кузнецова отправили в штрафной лагерь, в котором заключённые от истощения еле передвигали ноги, но их заставляли работать в угольной шахте на глубине 500 метров. Здесь произошёл случай, который Юрий Дмитриевич не может вспоминать без слёз до сих пор. В первый день нахождения в этом концлагере, когда его ещё не поставили на «довольствие», военнопленные, умиравшие от непосильного труда и голода, отщипнули от своей мизерной пайки кусочек хлеба – самого дорогого, что у них в тот момент было, и поделились с беглецом. Полуживой паренёк жевал хлеб, вкуснее которого ему не доводилось больше никогда есть, чувствовал, что он не одинок, и вновь обретал в себе силу.
     После этого лагеря Кузнецова бросали за колючую проволоку ещё многих концлагерей, и везде он ощущал поддержку со стороны таких же, как он, военнопленных. Беглецы были на особом положении. Им помогали чем могли, причём делалось это организованно – почти во всех лагерях смерти были подпольные организации, которые, несмотря ни на что, вселяли уверенность заключённых в скорой победе над вермахтом. Зачастую эта помощь была единственным шансом выжить.
     Твёрдость духа советского человека поражала и военнопленных-иностранцев. Так, Юрий Кузнецов вспоминает один эпизод, который потрясает до глубины души. В одном из пересыльных пунктов на территории Польши, куда в очередной раз доставили Кузнецова, содержались советские военнопленные двух категорий: беглецы, которых в наказание за побег использовали на тяжёлых и вредных работах, и раненые, больные или травмированные люди, обречённые на вымирание. Кроме них, в лагере находились и военнопленные итальянцы, сербы, англичане. Представителям туманного Альбиона – сбитым лётчикам – давались особые привилегии: они получали посылки от Красного Креста и из дома, поэтому выделялись среди остальных заключённых одеждой и физическим состоянием. Англичане даже могли ежедневно играть в футбол, что, конечно, рождало резкую неприязнь со стороны других измождённых и умирающих узников. И тогда им бросили вызов, пригласив на футбольный поединок! Кузнецову доверили выступать в интернациональной команде сербов и русских. Как он выдержал тот матч, помнит плохо: в голове шумело, часто падал, но вскакивал и вновь включался в борьбу. Держался на одной злости и твёрдой убеждённости, что надо победить. Ведь хотя противником выступали, по сути, братья по неволе, в тот момент против них были направлены гнев, остатки энергии и обида за всё происходившее в жизни. И англичане проиграли!
     Мысль бежать не покидала Кузнецова ни в одном последующем концлагере. Но теперь осложняло ситуацию и то, что он был «меченый»: на рукава куртки и штанину тюремной робы нанесены широкие жёлтые полосы масляной краской, чтобы беглец всегда был под особым присмотром конвоиров.
     В аду концлагеря Тршинец Юрий уже и не надеялся выжить. Но на помощь опять пришли подпольщики. Они дали ему другую одежду, а личную карточку переложили в категорию умерших, что позволило ему получить статус «рядового» военнопленного.
     В январе 1945 года в связи с приближением фронта пленных, почти полторы тысячи человек, погнали этапом на запад. Идти было трудно: на улице мороз, слабость от голода, но обиднее всего, что уводили от освободителей. На ночь военнопленных загоняли в сараи. Но там места всем не хватало, поэтому люди выносили солому из помещения и спали под открытым небом. Одежда у заключённых была ветхая, особенно бедствовали те, у кого порвалась обувь. Фашисты есть не давали, но по дороге подкармливало местное население. Чехи и словаки выставляли баки или глубокие корыта, куда наливали густой суп с овощами и крупой. Иногда давали хлеб. От такой еды узники давно отвыкли, для них это было настоящим пиршеством.
     Всю дорогу Кузнецов искал удобного момента для побега. Весной он решил, что медлить уже нельзя. Вечером 30 марта Юрий и ещё два заключённых разобрали верхнюю часть сарая, и во время ночной пересменки часовых им удалось незаметно сбежать. Юрий Дмитриевич с благодарностью вспоминает местных жителей, которые, несмотря на огромный риск, давали беглецам еду, одежду, спички. Сначала, как затравленные звери, военнопленные боялись каждого человека, к которому обращались за помощью, настолько отвыкли от человеческого участия и дружелюбия. Но гостеприимство простых людей, их понимание, сочувствие и поддержка привели к тому, что беглецы ослабили бдительность и были за это жестоко наказаны. Их выдал немцам человек, которого они приняли за русского. Оказалось, это был предатель-оуновец с Украины.
     Вновь концлагерь в Германии – уже в городе Вейден. И снова беглецам удалось избежать расстрела благодаря помощи подпольщиков. Французские военнопленные, служившие в комендатуре писарями, переложили учётные карточки штрафников в общий ящик.
     В апреле 1945 года участились бомбардировки немецких городов англо-американской авиацией, появились жертвы среди мирного населения. Для рытья могил на кладбищах использовали заключённых. Попал в такую похоронную команду и Юрий Кузнецов. Во время одной из бомбёжек ему удалось сбежать. Спрятали его в лагере для интернированных гражданских лиц.
     Когда англо-американские войска заняли Вейден и освободили всех узников лагерей, Кузнецов с несколькими товарищами отправился навстречу войскам Красной Армии. В районе Карловых Вар они оказались в расположении советского подразделения. Стоит ли говорить, насколько это была долгожданная и радостная встреча после всех перенесённых мытарств и страданий!
     На сборном пункте для репатриированных лиц Юрий подробно рассказал о себе и был направлен в запасный полк, а через несколько дней – в миномётную батарею стрелкового полка 3-й гвардейской армии. Молодость брала своё: хорошее питание, режим быстро восстанавливали силы бывшего узника, находившегося в фашистских застенках почти четыре года.
     Как-то из штаба полка поступила команда отобрать военнослужащих для футбольной команды части. Вошёл в сборную и Юрий Кузнецов. Надо же такому случиться: он получил такую же спортивную форму, как и в субботу 21 июня 1941 года. Но это был уже другой матч – между победителями в кровопролитной войне, да и игроки были другие. Юрий тогда подумал: выжил ли ещё кто-то из тех, кто накануне войны собирался с ним играть в футбол на западной границе?
     В Центральной группе войск Кузнецов окончил школу младших командиров, а затем курсы водителей, где потом преподавал до 1946 года.
     Вернувшись домой, Юрий окончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта, работал в Мосгипротрансе, Институте комплексных транспортных проблем при Госплане СССР. Уйдя на пенсию, Юрий Дмитриевич активно занимается общественной работой, трудится в Московском городском Совете ветеранов.
     К 60-летию Победы вышла книга Кузнецова «Без вести пропадавший». Возвращаться к пережитому всегда нелегко. А к такому, где каждый эпизод ранит и бередит душу, нелегко вдвойне. Но автор посчитал своим долгом перед памятью тех, кто замучен в фашистских застенках, пропал без вести, рассказать о героизме и мужестве простого советского солдата, который, пройдя сквозь адские муки в гитлеровских концлагерях, смог не только выстоять, но и победить духовно жестокого врага.
     В апреле 2010-го года Кузнецов получил письмо от немецкой негосударственной организации «Контакты=Kontakte» с просьбой принять небольшую финансовую помощь. «В фашистском плену вы пережили чудовищные страдания и не услышали ни одного слова извинения из современной Германии, – говорится в обращении. – Нам стыдно за этот факт. Мы организовали сбор пожертвований от простых граждан страны в пользу бывших советских военнопленных и просим принять эту сумму в знак стыда за причинённую несправедливость, уважения и сопереживания».
     Выходит, многие в Германии сделали правильные выводы из прошлого. Важно, чтобы о пережитом старшими поколениями всегда помнили и в России.