Самолёты дальней авиации патрулируют отдельные районы Мирового океана вдали от берегов страны, ставя новые рекорды продолжительности полётов для своих типов воздушных кораблей. Соответственно ставятся и новые задачи по подготовке лётного состава «дальников». И в первую очередь - командиров экипажей.
     Именно от них в дальнем полёте во многом зависят успех выполнения задачи и способность экипажа благополучно вернуться на аэродром базирования. Учат же молодых командиров в 43-м Центре боевой подготовки и переучивания лётного состава дальней авиации, который недавно отметил 70-летний юбилей.
     С момента возобновления воздушного патрулирования отдельных районов мира в Центре подготовлены около полусотни молодых командиров воздушных кораблей. Сегодня большинство из них получили допуски к полётам с максимальной взлётной массой, к выполнению задач во всём диапазоне высот - от предельно малых до критического потолка, практически во всех диапазонах скоростей, в сложных погодных условиях. Как показали масштабные оперативно-стратегические учения «Восток-2010», «Мирная миссия-2010», а также регулярные полёты на воздушное патрулирование, на каждом штатном самолёте дальней авиации в настоящее время есть экипаж, способный успешно выполнить задачи по предназначению. В этом большая заслуга и тех, кто ставит молодых командиров на крыло, - инструкторов 43-го центра. Впрочем, наставники и сами непрерывно повышают своё лётное и педагогическое мастерство.
     Прежде чем подняться в воздух, слушатели центра и инструкторы проходят обстоятельную наземную подготовку, помногу часов занимаются на тренажёре. Отрабатываются взлёт, посадка, моделируются любые погодные условия и экстремальные ситуации. Однако никакой тренажёр не заменит реального полёта, потому что небо - особая среда. А инструктор в полёте оттачивает не только навыки пилотирования, но и профессиональные качества наставника.
     - Уметь летать - одно, а уметь учить летать - совсем другое профессиональное качество. Инструктор - это не просто должность по штатному расписанию, а ещё и состояние души, если хотите, даже черта характера, - делился со мной своим взглядом на профессию в подбрюшье огромного Ту-95МС на аэродромной стоянке начальник отдела боевой подготовки центра гвардии подполковник Сергей Жуков.
     У люка «стратега» уже стоит в готовности экипаж, техники наземных служб заканчивали подготовку самолёта. Сумерки, сгущаясь на глазах, превращались в беззвёздную ночь. Наступала пора ночного полёта.
     - По местам! - По крутому трапу мы поднимаемся в кабину самолёта.
     Бортовой радист Владимир Буймала придвинул «чемодан» парашюта, который должен будет служить сиденьем во время полёта. Коротко инструктирует по устройству парашюта и мерам безопасности. Отведённое мне место на ребристом конвейере транспортёра-эвакуатора царским троном не назовёшь, зато располагаюсь рядом с Сергеем Жуковым, занявшим левое командирское кресло, и гвардии майором Денисом Пустобаевым, который сегодня летит в правом кресле на сдачу очередного зачёта.
     Турбины двигателей, подчиняясь манипуляциям бортинженера капитана Игоря Медведева, меняют тональность, словно выбирают оптимальную полётную мелодию. Фара вырывает из темноты полосу «рулёжки», многотонная махина мерно покачивается в своём движении к взлётной полосе. В наушниках - отрывистая скороговорка докладов и команд, телеграфных фраз переговоров с вышкой руководства полётами.
     Нарастающий гул турбин своей мощью будто передаётся всему самолёту - он начинает мелко подрагивать, словно от нетерпения. Быстрые, практически одновременные движения гвардии майора Пустобаева на лопатистых ножных педалях, различных тумблерах приборной панели и массивном штурвале пускают нашу многотонную «тушку» в рывок-разбег. Кажется, что это даже винты своим гулом в бешеном вращении подгоняют машину. Исчёрканная самолётными шасси взлётно-посадочная полоса сливается в тёмную ленту.
     В наушниках слышен голос штурмана гвардии майора Виталия Леонова, ведущего отсчёт нарастающей скорости: «150, 200, 250, 270, 300...» Взлёт. Мне показалось, что он был безупречным, хотя от крутого подъёма чуть не съехал на своём парашюте-чемодане по вздыбившемуся горкой транспортёру к самому люку. Подполковник Жуков в оценке был более сдержан: «Взлёт нормальный».
     В полётном задании планировались нормальные погодные условия. Но набрав заданную высоту, мы оказались между двух слоёв облачности: в нижнем утонули наземные огни дорог, населённых пунктов, а верхний напрочь затушевал звёздную россыпь неба. Так что гвардии майору Денису Пустобаеву на каком-то участке маршрута пришлось вести самолёт практически вслепую. И только по его голосу и несколько резковатым движениям можно было догадываться, какого напряжения требовала в эти минуты работа пилота.
     Основное содержание полётного задания: отработка действий командира в ночных условиях с применением трёх различных систем захода на посадку. Как только самолёт заходит на снижение, пронизывая нижний слой облаков, под нами горстками светлячков проявляется земная ночная жизнь - небольшой городок, дорога с движущимися огоньками машин. Гвардии майор Пустобаев чуть доворачивает курсом на аэродром, и тут же поступает вводная подполковника Жукова: «Опустить шторку!»
     Это значит, что бомбардировщик снова будет управляться только по приборам. Причём не просто лететь, что называется, по кругу, а заходить на посадку. Среди множества циферблатов на приборной панели пилота основное внимание теперь притягивает навигационный прибор, точнее, две плавающие по его шкале планки - курсовая и глиссадная. Глядя на них, Денис Пустобаев и определяет положение самолёта по курсу и по глиссаде. При этом он отслеживает и курс, и высоту, и крен, и скорость, и направление ветра, чтобы учесть текущие параметры полёта в своих расчётах для внесения соответствующих поправок. И делает он подобные операции значительно быстрее, чем читаются эти строки. В какой-то момент курсовая и глиссадная планки замирают в центре светящегося циферблата - это означает, что самолёт выведен на заданные линии курса и глиссады. С резким щелчком поднимается шторка, и вдали прямо по курсу всё заметнее становится желтоватый пунктир полосы нашего аэродрома. Чем быстрее он увеличивается в размере, тем сосредоточеннее и отрывистее становятся движения гвардии майора Пустобаева. Собранность и в позе гвардии подполковника Жукова. Он не только внимательно контролирует каждое действие пилота в правом кресле, но в любую минуту готов подстраховать его. В переговорном устройстве снова участилась скороговорка докладов и команд. Кажется, вот-вот тяжёлая машина чиркнет своими шасси по бетонке, но звучит команда, и под натужный рёв турбин мы уходим вверх, на новый круг.
     На следующем заходе всё повторяется с той лишь разницей, что при заходе на посадку пилот должен в большей степени руководствоваться командами с земли. И снова после поднятия шторки перед нами точно по курсу проявляются аэродромные огни. Но даже в этой чёткости выполнения упражнения старший лётчик-инспектор Сергей Жуков находил какие-то шероховатости, выдавая краткие замечания.
     Хотя этот ночной полёт считается зачётным для гвардии майора Пустобаева, он стал и ещё одной проверкой на слаженность и лётное мастерство всего экипажа. Такова особенность у «дальников» - наличие так называемого фактора коллективного действия. В выполнении полётного задания есть вклад каждого члена экипажа. В нашем случае на результат работали и штурманы гвардии майор Виталий Леонов, и гвардии старший лейтенант Артём Плотников, и бортинженер гвардии капитан Игорь Медведев, и бортрадист гвардии старший лейтенант Владимир Буймала, и кормовой стрелок гвардии капитан Дмитрий Зубарев. Каждый из них делал своё дело так, чтобы видавшая виды крылатая машина без единого сбоя подчинялась человеческой воле.
     На третью посадку мы заходим по радиомаячной схеме. И здесь требуется особо слаженное взаимодействие экипажа в сочетании с высоким уровнем лётной подготовки пилота. Может быть, от повторяемости манёвра, а может, и от накопившейся усталости, но крайний заход на огни ВПП показался более быстротечным, а действия Дениса Пустобаева - более размеренными. Но в какой-то момент перед самым касанием бетонки в голосе Сергея Жукова прозвучал укор: «Что с высотой?»
     Оказалось, пилот сделал посадку, несколько снизив высоту захода. И хотя момент приземления был настолько мягок, что будь мы на борту какого-нибудь гражданского чартера - пассажиры непременно устроили бы овацию экипажу за комфортную посадку, инспектор Жуков лишь констатировал: «Окончательный вывод сделаем после снятия показателей датчика посадки».
     Но несколько позже, когда мы ехали с аэродрома в часть, он признался: «Пустобаев и сам не так давно проходил у нас подготовку как командир экипажа. Тогда за подобный полёт я бы ему и «отлично» поставил. А теперь - только «хорошо». Хотя все его действия были в пределах нормы. Но ведь теперь он - инструктор, поэтому и летать должен без всяких шероховатостей».
     Строго, но в полном соответствии с правилами и традициями инструкторов 43-го Центра боевой подготовки и переучивания лётного состава дальней авиации.