После окончания Ленинградcкого института авиационного приборостроения лейтенант Иванов – специалист по системе управления летательных аппаратов – должен был идти служить в войска ПВО, но в военкомате его заверили: «Не переживай. Будешь служить в интересном месте». Так он оказался на космодроме Плесецк, который тогда относился к Ракетным войскам стратегического назначения. А он, признаётся сейчас, и не переживал: всё-таки попал служить «по теме».
     Первая должность на космодроме – инженер расчёта. Вспоминает, что для него, высокого худощавого лейтенанта, даже военной формы в первые дни службы не нашлось. Полгода он так и стоял в строю в сером гражданском костюме. Приёмы с оружием демонстрировал тоже в нём, а вот в техническом комплексе по ракете он «ползал» уже в джинсах, чем вызывал недоумение старших начальников.
     Впрочем, Иванов и позднее не был похож на обычного офицера: ни по манере держаться, ни по образу мыслей. Даже военная форма сидела на нём щёгольски.
     Тем не менее за девятнадцать лет Иванов дослужился до полковника – заместителя начальника космодрома по научно-исследовательской и испытательной работе. За эти годы досконально изучил все ракеты-носители, которые испытывались и эксплуатировались на космодроме: «Союз-У», «Молния-М», «Рокот», «Космос-3М», «Циклон-3»,
     «Союз-2». Руководил и испытательными пусками ракет стратегического назначения «Тополь», «Тополь-М». Кстати, первый пуск в его жизни – ракеты «Союз-У» – лейтенант Иванов наблюдал «из кустов», за 200 метров до старта, чего больше никогда не практиковал – страшно. Символично, что и последний пуск его на космодроме тоже был «Союзовский». Правда, наблюдал он за ним уже из-под земли – из пультовой системы управления ракеты-носителя. Это менее опасно, но в разы ответственнее. Именно там находятся руководители пуска, главные конструкторы, чтобы оперативно принять решение в случае нештатных ситуаций с ракетой на старте.
     Удивительное свойство человеческой памяти: она консервирует моменты, которые вызвали наиболее острые чувства. Для Иванова такими стали именно нештатные ситуации на старте. Несколько лет назад, когда Александр Николаевич был начальником Центра испытаний и применения космических средств на космодроме Плесецк, готовился пуск ракеты-носителя «Союз-У» с военным космическим аппаратом. На наблюдательном пункте находился глава военного ведомства. Не надо говорить, насколько это ответственно. В назначенное время ракета не пошла. Не пошла она и через час... и через два... На НП сохранялось видимое спокойствие, ракета «дышала» себе парами кислорода на старте, а вот для космодрома настал момент истины:
     - После команды «Наддув» за две с половиной минуты до старта по показаниям гироприборов мы увидели, что пустить ракету нельзя: она выведет космический аппарат на нерасчётную орбиту. Пришлось пуск остановить. Причину нашли быстро, а вот на её устранение потребовалось довольно значительное время. Министр обороны уже собрался уезжать с наблюдательного пункта, но командующий Космическими войсками и начальник космодрома верили, что ситуацию можно исправить, и всё-таки удержали его. Через два часа неисправность была устранена. Ракета стартовала. Космический аппарат выведен на орбиту. Во время пуска на командном пункте находился главный конструктор ракеты «Союз-У». Оценивая, что происходило на стартовом комплексе в эти два часа: стремительность принятия решений, быстроту исполнения их номерами боевого расчёта, этот пожилой, заслуженный человек уже после пуска произнёс: «Мне понравилось». Это и стало самой высокой оценкой этого пуска.
     Сегодня, к сожалению, нештатные ситуации с ракетно-космической техникой в России нередки, чему мы все бываем свидетелями: последние космические аппараты «Глонасс-М», «Гео-ИК-2» не выведены на расчётные орбиты. И каждый раз это большая драма, вызывающая в первые секунды получения (или неполучения) информации о космическом аппарате отчаяние и разочарование. Позднее каждая нештатная ситуация требует огромной аналитической работы как на ракетно-космических предприятиях, так и на космодромах. На изучение предпосылок аварийной ситуаций уходят порой месяцы. Выводы, сделанные аварийной комиссией, не ложатся на полку мёртвым грузом, а разбираются, моделируются на занятиях по специальной подготовке, во время самоподготовки инженеров-испытателей. Ведь главное, как говорят в Космических войсках, не только найти причину, наказать виновных, а не допустить повторения ошибки.
     По словам полковника Иванова, в последнее время причина почти всех аварийных и нештатных ситуаций – человеческий фактор.
     - Техника сегодня настолько сложна, что вмешаться в физику, в алгоритмы работы системы управления разгонного блока, ракеты-носителя на космодроме практически невозможно. Производственные ошибки во время пусков на 99 процентов не предвидишь и не устранишь.
     Нештатные ситуации в космонавтике, к сожалению, неизбежны. Другое дело, что цена ошибок несоизмеримо велика. Но развитие любой техники без них невозможно. Совершенствование ракет и космических аппаратов в конце концов приводит к более высокой их точности, надёжности и более длительному сроку существования на орбите. В итоге – высокая эффективность всей группировки отечественных космических аппаратов.
     Сегодня российская военная космонавтика находится на стадии, когда старое оборудование уже отживает, а новое только создаётся. Раньше, когда были серийные космические аппараты и ракеты-носители, подготовка к каждому пуску была похожа. Теперь же практически все работы испытательные: то новый разгонный блок, то новая модификация ракеты, то новая гироплатформа, то отрабатывается новая программа полёта, то новая система управления или боевые блоки... По словам Иванова, выручают только знание техники, умение предвидеть нештатную ситуацию и вовремя принять решение. И пока вся испытываемая сегодня космическая техника не станет «на поток», эти способности будут постоянно востребованы.
     Тем не менее у Александра Николаевича есть уверенность в том, что и новые ракеты-носители «Со-
     юз-2», «Союз-1», семейство ракет «Ангара» будут такими же долговечными, как и их предшественники: «Молнии», «Циклоны», «Союзы-У», «Космосы», отлетавшие по 40–50 лет.
     Последняя должность Александра Николаевича – начальник вооружения – заместитель командующего Космическими войсками по вооружению. При исполнении новых обязанностей ему пришлось «с колес» осваивать систему предупреждения о ракетном нападении, систему контроля космического пространства, комплекс противоракетной обороны Москвы и комплекс управления космическими аппаратами. Как опытного испытателя, прошедшего школу космодрома, Министерство обороны привлекало его и к изучению проблем, связанных с испытательными пусками «Булавы». И он ещё многое успел бы, если бы эта должность не была сокращена в связи с оргштатными мероприятиями.
     - Как вам приходилось принимать технические решения, связанные с новой для вас техникой, ведь сегодня и она переживает этап глубокой модернизации? – интересуюсь.
     - Несмотря на то что физические принципы, структура объектов, их задачи и предназначение везде разные, алгоритм принятия технического решения везде идентичный. При этом очень важно найти общий язык с представителями ракетно-космической промышленности. Всегда приятно работать с «ИСС имени академика Решетнёва», с ГНП РКЦ «ЦСКБ-Прогресс», с ГКНПЦ имени Хруничева, «РТИ Системы», ОАО «РКС», – размышляет Александр Иванов.
     Получив хорошее гражданское образование, он мог бы стать учёным, конструктором и работать на этих предприятиях, причём с хорошим знанием немецкого языка (с детства хорошо им владел). Но Александр Николаевич стал офицером с редкой способностью мыслить свободно, легко, нетривиально. Принимал решения «не по уставу, а по жизни». Совмещать в себе офицера, командира и интеллигентного, тонкого (в прямом и переносном смысле) человека сегодня, согласитесь, удаётся немногим. Поэтому не сомневаюсь, что Иванов будет востребован на «гражданке».