на главную страницу

16 Февраля 2011 года

Тайны войны

Среда

Что знала разведка?

Арсен МАРТИРОСЯН, член Союза писателей России.




     13 июня было установлено, что этот приказ был Гитлером временно отменён. И хотя подробное разъяснение причин такого решения выходит далеко за рамки настоящей статьи, тем не менее следует указать, что это было связано, видимо, с тайными переговорами между Р. Гессом и представителями британского правительства. На тот момент Гитлер не был уверен в возможности безнаказанного нападения Германии на Советский Союз в однофронтовом варианте. Как известно, он, как, впрочем, и его генералы, чрезвычайно опасался войны на два фронта. И он добивался от Лондона именно гарантии британского нейтралитета. Она, как можно предположить, была получена немцами в промежутке с 13 по 15 июня. Её смысл был в том, что Англия не откроет второй фронт до 1944 года.
     15 июня разведка пограничных войск выявила факт подготовки германских войск к повторному выдвижению на исходные для нападения позиции. В частности, были добыты документальные данные о распоряжении германских военных властей в адрес жителей приграничных сел до 4 часов утра 18 июня эвакуироваться в тыл на расстояние не менее 3 км, а на некоторых участках – до 20 км. На ряде участков выдвижение немцев было зафиксировано уже 15 июня.
     15 июня и по линии военной разведки поступили данные о том, что стратегическое развёртывание войск вермахта завершено. А 16 июня военная разведка получила данные о нападении Германии 22 июня. Разведка НКГБ в свою очередь к этому времени один раз – 11 июня – уже сообщила о 22 июня, а также информировала о завершении военных приготовлений Германии и готовности вермахта к нападению в любой день после 17 июня.
     Со стороны Сталина, учитывая эти и еще массу других тревожных данных, последовала реакция. Был отдан приказ о срочном проведении в течение светового дня 18 июня воздушной разведки вдоль всей линии границы в полосе компетенции Западного Особого военного округа. Тот факт, что эта воздушная разведка была осуществлена в полосе именно Западного округа, означает, что Сталин особое значение придавал безопасности именно на Белорусском направлении. Это, кстати, одно из тех самых доказательств, что в его сознании Юго-Западное направление не превалировало над другими, как некоторые историки пытаются нам вдолбить.
     Как была проведена эта воздушная разведка? Вот как это выглядело в описании непосредственного исполнителя задания Сталина – Героя Советского Союза генерал-майора авиации (с 4 июня 1940 г.) Георгия Нефёдовича Захарова, командовавшего перед войной 43-й истребительной авиадивизией Западного Особого военного округа:
     «...Где-то в середине последней предвоенной недели – это было либо семнадцатого, либо восемнадцатого июня сорок первого года – я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяжённость маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север – до Белостока. Я вылетел на У-2 вместе со штурманом 43-й истребительной авиадивизии майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и вовсе не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые – судя по всему, штабные – автомобили. <...> Количество войск, зафиксированное нами на глазок, вприглядку, не оставляло мне никаких иных вариантов для размышлений, кроме единственного: близится война. Всё, что я видел во время полёта, наслаивалось на мой прежний военный опыт, и вывод, который я для себя сделал, можно сформулировать в четырёх словах: со дня на день.
     Мы летали тогда немногим более трёх часов. Я часто сажал самолёт на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолёту тут же не подходил пограничник. Пограничник возникал бесшумно, молча брал под козырёк и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30—50 км, снова садились. И я снова писал донесение, а другой пограничник молча ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру таким образом мы долетели до Белостока и приземлились в расположении дивизии Сергея Черных...»

     В результате в режиме реального времени в течение одного светового дня была собрана интегральная разведывательная информация, наглядно подтвердившая факт начала выдвижения ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции. Данное мероприятие было организовано по приказу Сталина командующим ВВС РККА П.Ф. Жигаревым, который вместе с заместителем Л.П. Берии – Б.З. Кобуловым 17 июня побывал у Сталина на приёме.
     Одновременно по приказу Сталина Молотов обратился к германскому правительству с предложением срочно принять его с визитом, факт чего чётко зафиксирован в записи от 20 июня 1941 года в дневнике начальника Генерального штаба сухопутных сил Германии генерала Ф. Гальдера: «Молотов хотел 18.6. говорить с фюрером». На это предложение последовал немедленный отказ немецкой стороны.
     После такой основательной проверки у Сталина не осталось никаких сомнений в том, что война грянет через четыре дня. И когда 18 июня Тимошенко и Жуков доложили ему полученную из Киева от Пуркаева информацию от перебежчика, которая в очередной раз свидетельствовала о том, что нападение произойдёт ранним утром 22 июня, Сталин сделал свой решающий вывод.
     18 июня 1941 года по указанию Сталина телеграммой начальника Генерального штаба РККА командующие войсками Прибалтийского, Ленинградского, Западного, Киевского и Одесского военных округов, а также Балтийским, Черноморским и Северным флотами были официально предупреждены о возможности нападения Германии в ближайшие дни без объявления войны. Телеграмма предписывала также необходимость приведения вверенных им войск в боевую готовность.
     Причём в ряде случаев это указание было доведено в том числе и до сведения командиров дивизий. Об этом свидетельствует ряд архивных документов. Судя по материалам расследования причин трагедии 22 июня 1941 года, которое Сталин инициировал ещё в начале войны, в том числе и силами военной контрразведки (оно велось также после войны), в телеграмме были указаны ориентировочные сроки нападения – 22 июня.
     Эта телеграмма не обнаружена историками в архивах РФ. По крайней мере, на сегодняшний день положение именно таково. Зато чёткое упоминание об указанной выше телеграмме содержится на 70-м листе 4-го тома следственного дела по обвинению командования ЗапОВО, где зафиксировано показание начальника связи ЗапОВО генерала А.Т. Григорьева: «И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность...»
     Аналогичные упоминания есть и в ответах опрошенных после войны по указанию Сталина генералов, которые перед войной командовали войсками в западных округах (материалы комиссии под руководством генерал-полковника А.П. Покровского). Об этом же свидетельствуют и отдельные документы командования Прибалтийского округа, а также донесения командующих флотами о приведении вверенных им флотов в боевую готовность № 2, которые датированы 19 июня. Кроме того, упоминание об этом факте содержится в шестом томе изданной в 1965 году «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945».
     
* * *

     Общий итог по перебежчикам и нарушителям границы. Только за период с 1 по 10 июня пограничники задержали 108 вражеских лазутчиков и диверсантов. Вдвое больше их было задержано в оставшиеся до нападения дни. Всех их тщательно допрашивали, а материалы этих допросов передавались как по своей служебной вертикали вплоть до Москвы, так и соответствующим армейским штабам и представителям военной разведки на местах.
     И о перебежчиках. Только из германской армии, по открытым ныне архивным и иным данным, их было не менее 24 человек. Перебежчиков из венгерской и румынской армий было во много раз больше. Только венгров дало деру на нашу сторону 98 человек. Румын немного поменьше, но значительно больше, чем немцев. Все они тщательно опрашивались сотрудниками разведки пограничных войск, а полученная от них информация скрупулёзно проверялась, в том числе и через закордонную агентуру, а также путём направления на сопредельную сторону специальных разведчиков. Затем, после проверки, она учитывалась в разведывательных сводках, своевременно сообщалась органам военной разведки и армейскому командованию на местах. Так, от перебежчиков из венгерской армии также были установлены дата начала германской агрессии (22 июня) и дата начала нападения со стороны Венгрии – 26 июня.
     
* * *

     Теперь о данных зарубежных резидентур разведки НКГБ и Разведуправления Генштаба, позволивших установить дату нападения Германии на СССР точно или относительно точно.
     Впервые день 22 июня – дата нападения Германии – однозначно прозвучал в срочном донесении резидента разведки НКГБ в Финляндии Е.Т. Синицына 11 июня 1941 года. Данные были получены от ценного, проверенного агента хельсинкской резидентуры «Монах», информация которого всегда отличалась особой актуальностью и достоверностью. Обстоятельства получения столь важной информации настолько значительны, что необходимо их вкратце указать. Дело в том, что «Монах» сообщил, что утром 11 июня в Хельсинки было подписано тайное соглашение между Германией и Финляндией об участии финских вооружённых сил в предстоящей войне гитлеровской Германии против Советского Союза, которая начнётся 22 июня. Агент также отметил, что формально Финляндия вступит в войну на четыре дня позже. Однако фактически Финляндия объявила войну Советскому Союзу 17 июня, когда была объявлена всеобщая мобилизация.
     12 июня резидент Разведуправления Генштаба в Берлине генерал-майор В.И. Тупиков (оперативный псевдоним «Арнольд») сообщил в Москву данные «Арийца», полученные через «Альту», о том, что срок вероятного нападения на СССР – 15-20 июня.
     Правда, за пять дней до этого, то есть 7 июня, «Альта» сообщила своему куратору из берлинской резидентуры РУ о том, что «...сроки начала кампании против России перенесены после 20 июня...»
     16 июня генерал-майор Тупиков сообщил в Москву новую информацию от «Альты» – о том, что, по данным из кругов штаба верховного главнокомандования, упорно циркулирует версия о выступлении против России 22-25 июня.
     18 июня сотрудница берлинской резидентуры НКГБ СССР легендарная советская разведчица Е.Ю. Зарубина на встрече с агентом «Вальтер» (сотрудник МИД Германии) получила информацию о том, что через три дня Германия нападёт на СССР. Информация немедленно была сообщена в Москву и доложена Сталину.
     19 июня.
     Берлинская резидентура НКГБ СССР сообщила о 22 июня как о дате нападения на СССР со ссылкой на сведения, полученные от ценнейшего агента советской внешней разведки «Брайтенбаха» (Вилли Леман, руководящий сотрудник гестапо). Агент сообщил, что в его ведомстве получен приказ военного командования 22 июня после 3 часов утра начать военные действия против Советского Союза. Информация немедленно была сообщена в Москву и доложена Сталину.
     Из римской резидентуры НКГБ СССР поступило также срочное сообщение. Со ссылкой на агентов «Гау», «Дарья» и «Марта» в нём говорилось о следующем. МИД Италии получил телеграмму от итальянского посла в Берлине, который сообщал, что, согласно предоставленной ему официальной информации высшего военного командования Германии, начало военных действий Германии против Советского Союза ожидается между 20 и 25 июня.
     Советская контрразведка перехватила телеграмму итальянского посла в Москве Аугусто Россо в МИД Италии, в которой с прямой ссылкой на германского посла в Москве Ф. фон Шуленбурга он сообщил, что война разразится через три дня. Информацию также немедленно доложили Сталину.
     Ценный агент софийской резидентуры военной разведки «Коста» (Павел Шатев) сообщил, что война начнётся 21 или 22 июня.
     Всё это, подчеркну, происходило 19 июня. И вся информация немедленно была доложена Сталину.
     Семь раз в промежутке с 10 по вечер 21 июня агент советской военной разведки в германском посольстве в Москве «ХВЦ», он же Герхард Кегель, информировал своего куратора о дате нападения, причём его данные концентрировались преимущественно вокруг временного промежутка 20-23-24 июня. Рано утром 21 июня агент смог более или менее точно сообщить, что нападение произойдёт в ближайшие 48 часов, а вечером того же дня окончательно уточнил – наступающей ночью произойдёт нападение. Информация была немедленно доложена Сталину в 20.00 21 июня.
     21 июня резидент военной разведки и военный атташе во Франции генерал-майор И.А. Суслопаров (оперативный псевдоним «Маро») сообщил в Москву, что «по достоверным данным, нападение Германии на СССР назначено на 22 июня 1941 года».
     В этот же день, 21 июня, оперативный сотрудник советской внешней разведки в Варшаве И. Гудимович получил от своего польского помощника информацию о том, что на рассвете 22 июня Германия нападёт на СССР. К сожалению, неизвестно, успел ли он доложить об этом в Москву или по крайней мере берлинской резидентуре НКГБ СССР, у которой в оперативном подчинении находился.
     В череде сообщений разведки о дате нападения Германии особое место занимает следующий, практически вообще неизвестный факт. Исходя из своих патриотических убеждений неоценимую инициативную помощь советской военно-морской разведке в установлении точной даты нападения Германии оказала бывший агент военно-морской разведки Российской империи, фигурирующая в истории отечественной военной разведки как Анна Ревельская (точные имя и фамилия до сих пор не установлены).
     От редакции. В годы Первой мировой войны она являлась агентом разведки российского ВМФ и действовала под именем Клары Изельгоф в Либаве (ныне – Лиепая), захваченной немецкими войсками. По национальности, скорее всего, латышка или немка. В ноябре 1916 года тайно покинула Либаву на подводной лодке «Волк». Помогал ей подняться на борт субмарины молодой офицер Александр Бахтин, впоследствии ставший командиром подлодки «Пантера» Красного флота – той самой, что потопила 31 августа 1919 года английский эсминец «Виттория» в Копорской губе Финского залива. В романе Валентина Пикуля «Моонзунд» есть героиня, чьим прототипом, возможно, является Анна Ревельская.
     В период перед Второй мировой войной в структуре Народного комиссариата ВМФ существовала своя развед-служба – Разведывательный отдел НК ВМФ. С октября 1939 года организацией разведывательной деятельности по линии флота занималось 1-е (разведывательное) управление наркомата ВМФ. Им руководил контр-адмирал Н.И. Зуйков, в сентябре 1941-го его сменил капитан 1 ранга М.А. Воронцов.

     В 10 часов утра 17 июня Анна Ревельская посетила советского военно-морского атташе в Берлине капитана 1 ранга М.А. Воронцова и сообщила ему, что в 3 часа ночи 22 июня германские войска вторгнутся в Советскую Россию. Информация Анны Ревельской немедленно была сообщена в Москву и доложена Сталину. Кстати говоря, именно из-за этой информации Воронцов был немедленно вызван в Москву, куда прибыл 21 июня. До этого Воронцов через другие источники смог установить, что срок нападения на СССР назначен на 21–24 июня.



     

     Западная граница СССР, 20 июня 1941 г.
     

     


     (Продолжение. Начало - в № 21.)
     


     (Окончание следует.)


Назад

Полное или частичное воспроизведение материалов сервера без ссылки и упоминания имени автора запрещено и является нарушением российского и международного законодательства

Rambler TOP 100 Яndex