Во время командировки в штабе одной из частей бросилось в глаза: проходя мимо Боевого Знамени, находящегося там на хранении, некоторые военнослужащие, в том числе офицеры, как-то неуверенно, словно стесняясь друг друга, выполняют воинское приветствие, предусмотренное для таких случаев Уставом внутренней службы. Офицер штаба, с которым я поделился своими наблюдениями, объяснил это издержками переходного периода, связанными с переформированием части. Дескать, гвардейское Боевое Знамя, долгие годы олицетворявшее её заслуги перед Отечеством, отправлено в музей, а к новому, с георгиевскими лентами, люди ещё не привыкли.
     Не вдаваясь в полемику по поводу «издержек переходного периода», позволю себе предположить, что речь здесь скорее надо вести об издержках иного плана. Может быть, в суете будней мы как-то забываем о том, что модернизация Вооружённых Сил - это не только новые танки, самолёты и корабли, оргштатные и прочие преобразования, направленные на оптимизацию армейских и флотских структур, но и укрепление духа армии, что связано в том числе с утверждением веками почитавшегося в русском воинстве культа Боевого Знамени?
     Известно, что в разные времена знамёна нашей армии выглядели по-разному. Но какого бы цвета они ни были, что бы на них ни было изображено или написано, они всегда оставались святыней для воинов. Этот высокий статус в русской армии знамя обрело в XV веке. История же его возникновения уходит ещё глубже. Уже в ХI веке в русской военной лексике были такие понятия, как «стяг» - боевое знамя, «хоругвь» - войсковое знамя. Стяги воодушевляли русских воинов, звали вперёд на врага. «И под хоругвью великокняжеской зело лютая сеча была», - сообщает нам летописец.
     С конца XV - начала XVI века слово «стяг» постепенно заменяется словом «знамя». Со временем вырабатываются правила изготовления и вручения знамён, а их роль и значение неуклонно повышаются. «Кто к знамени присягнул единожды, - говорилось в Воинском уставе 1716 года, - тот у оного и до смерти стоять должен». Защитить свой стяг в бою считалось доблестью, захватить вражеский - геройством. Как исторические памятники, реликвии боевой славы известны нам великокняжеское знамя Дмитрия Донского, бывшее с ним на Куликовом поле, великий (около 12 квадратных метров) стяг Ивана Грозного, знамя Дмитрия Пожарского, знамёна первых регулярных полков, созданных в России. В то же время ярким свидетельством силы русского оружия, величайшего мужества и героизма наших воинов являются сотни шведских, прусских, французских, турецких, итальянских, финских, японских и прочих трофейных знамён, захваченных ими в сражениях.
     Особенно высокие требования верности знамени в русской армии предъявлялись к командному составу. Офицер должен «себя при знамени дать в части разрубить, нежели знамя оставить, потому что вся рота по нём поступает», говорилось в «Правилах внутреннего распорядка и обязанностях солдат и офицеров» - приложении к Строевому уставу 1700 года. Была определена и особая ответственность за сохранность знамени. По уставу Петра I знамённый взвод, не уберёгший знамя, подлежал расстрелу, а полк - расформированию.
     Кстати, положение о том, что утратившая Боевое Знамя воинская часть подлежит расформированию, сохранялось как в уставах Советской Армии, так и в первом Уставе внутренней службы Вооружённых Сил Российской Федерации, утверждённом в 1993 году. С петровских времён берёт начало и существующая ныне в армии и на флоте традиция принимать военную присягу под Боевым Знаменем.
     Меняются уставы, меняются форма, содержание и цвет знамён, но положения, касающиеся их святости, остаются незыблемыми. Верность знамени и сегодня считается проявлением высшей воинской доблести. В действующем Уставе внутренней службы Вооружённых Сил РФ, утверждённом Указом Президента России от 10 ноября 2007 года, чётко определено, что Боевое Знамя является официальным символом и воинской реликвией воинской части, олицетворяет её честь, доблесть, славу и боевые традиции. И далее читаем: «Военнослужащие воинской части в случае угрозы утраты Боевого Знамени обязаны принять все возможные меры к его спасению, самоотверженно и мужественно защищать Боевое Знамя в бою и не допустить его захвата противником. Если утрата Боевого Знамени произошла по вине личного состава воинской части, то она лишается всех своих отличий». Само за себя говорит и действующее со времён Петра положение Корабельного устава Военно-морского флота о том, что корабли ВМФ ни при каких обстоятельствах не спускают своего флага перед противником.
     А кто из служивых не испытал особого чувства гордости, удостоившись однажды чести быть награждённым личной фотографией при развёрнутом Боевом Знамени воинской части! Такие фотографии как драгоценные реликвии, свидетельствующие о честном служении Родине, хранятся в семьях многих бывших воинов. К счастью, эта традиция также не утрачена. Как следует из Дисциплинарного устава Вооружённых Сил Российской Федерации, награждение личной фотографией при развёрнутом Боевом Знамени по-прежнему является одним из самых почётных поощрений, применяемых к солдатам, матросам, сержантам и старшинам. К сожалению, тут же приходится констатировать: некоторые командиры частей недооценивают воспитательной силы такой формы поощрения, отдавая предпочтение, например, награждению отличившихся ценным подарком или деньгами. В частности, подобное имело место и в случае, упомянутом в начале статьи. Что можно сказать по этому поводу?
     На одной из встреч с лидерами парламентских фракций Президент России Дмитрий Медведев, касаясь задач в области культуры, высказал мысль о необходимости «развивать самые лучшие черты русского характера». Думается, такая постановка вопроса имеет прямое отношение и к теме нашего разговора. Ведь абсолютизируя немаловажную, бесспорно, материальную сторону дела в работе с людьми и забывая о ценностях духовного плана, мы можем упустить нечто ещё более важное для строительства новой армии.
     Спора нет, само по себе то, что у наших командиров появились возможности для материального стимулирования подчинённых, и это даже предусмотрено уставом, прекрасно! Хотя лично мне, честно признаюсь, словосочетание «награждение деньгами», когда речь идёт о военной службе, представляется не самым подходящим. Испокон веков для русского человека было характерным восприятие военной службы как дела святого, бескорыстного. У него всегда болела душа за Отечество. И на защиту Отечества он шёл по зову сердца, а не славы и корысти ради. Это, как и почитание Боевого Знамени, было как бы нашей национальной особенностью, неким стержнем того самого русского характера, о необходимости воспитания которого говорил президент. Может быть, и армия, и общество в целом многими своими нынешними бедами как раз и обязаны тому, что в результате разрушения системы воспитания подрастающего поколения в духе такого вот исконно русского отношения к военной службе этот стержень оказался надломленным? Наверное, всем нам тут есть над чем подумать.
     В связи с этим не могу не вспомнить недавнюю встречу ветеранов моей родной 30-й гвардейской мотострелковой Иркутско-Пинской орденов Ленина, Октябрьской Революции, трижды Краснознамённой, ордена Суворова дивизии имени Верховного Совета РСФСР, состоявшуюся в посёлке Дружба, что в Мытищинском районе Подмосковья. Они собрались, чтобы отметить 92-ю годовщину дивизии, а заодно и поразмыслить совместно о том, как лучше использовать её славные традиции, свой опыт в работе по военно-патриотическому воспитанию молодёжи.
     Встреча, поскольку на неё смогли приехать лишь жители московского региона, служившие в дивизии в последние годы её пребывания в Чехословакии, была немноголюдной. Да и самого-то легендарного соединения, которое Михаил Фрунзе в своё время назвал «Жемчужиной Красной Армии», как известно, уже нет в боевом строю. По возвращении в 1990 году в Белорусский военный округ, откуда она в августе 1968-го ушла в Чехословакию, дивизия дислоцировалась в Марьиной горке под Минском, где в 1992 году и прекратила своё существование как общевойсковое соединение. Правда, надо отдать должное братьям-белорусам, и при тогдашнем вселенском развале героическая история дивизии не канула в Лету. Её Боевое Знамя, ордена и почётные наименования были переданы вновь сформированной части. Так в белорусской армии появился 30-й гвардейский отдельный Иркутско-Пинский механизированный батальон имени Верховного Совета РСФСР. И вот сейчас собравшиеся в подмосковном посёлке ветераны во главе с Героем Советского Союза генерал-лейтенантом в отставке Владимиром Неверовым, который командовал Иркутско-Пинской дивизией с 1987 по декабрь 1990 года, просто мечтали о том, как бы побывать в древнем Полоцке, где стоит этот батальон, поклониться родному знамени.
     Впрочем, столь трепетное отношение к знамени свойственно не только прошедшим огонь и воду ветеранам, которые, сражаясь с собственными болезнями, с воинствующим нигилизмом или убийственным равнодушием чиновников, служат для окружающих живым примером несгибаемого патриотизма. В своё время мне довелось быть свидетелем церемонии вручения Боевого Знамени 45-му отдельному полку специального назначения Воздушно-десантных войск. Это был труднейший период для нашей «крылатой пехоты». Россия только начинала строить собственные Вооружённые Силы. Основная масса Воздушно-десантных войск, дислоцировавшихся в разных уголках бывшего СССР (60 процентов соединений и частей), оказалась на её территории, где им пришлось не только обустраиваться, но и выступать сначала в роли «пожарной команды» в различных «горячих точках», а потом и вести боевые действия. Не успели они, что называется, выйти из боя, как на них обрушилась очередная волна реформирования, причём на сей раз весьма радикального. В 1996 году в результате оргштатных мероприятий численность «крылатой пехоты» сокращается на 27 процентов. Из подчинения командования ВДВ выводится большинство воздушно-десантных бригад, которые подчиняются командующим войсками военных округов. Подвергаются реорганизации части боевого обеспечения...
     Всё это потребовало от людей немалой выдержки. К тому же было и такое, когда различные силы пытались использовать замечательные боевые качества наших «голубых беретов» в своих внутриполитических разборках. Выйти незапятнанными из политических передряг тоже было непросто. Но вот характерная деталь. Когда работавший в полку министр обороны России (тогда ещё генерал армии) Игорь Сергеев завёл речь о нуждах десантников, офицерское собрание обратилось к нему с одной-единственной просьбой - помочь полку обрести Боевое Знамя. Оказалось, что эта, по сути дела, ставшая продуктом реформирования ВДВ уникальная по своему боевому предназначению и возможностям часть, где чуть ли не весь личный состав в орденах и медалях, часть, многие воины которой сложили свои головы в ходе боевых действий в Чечне и других «горячих точках», не имела знамени. Министр обороны пообещал помочь, и вскоре Президентом России было принято решение передать вновь сформированной части гвардейское Боевое Знамя времён Великой Отечественной войны.
     Кому посчастливилось стать свидетелем или участником церемонии вручения Боевого Знамени, тот знает, какой это необыкновенно волнующий ритуал. Причём таким он был всегда, даже в боевых условиях. Вот, например, как описывала в октябре 1918 года газета 3-й армии Восточного фронта «Красный набат» момент вручения Почётного Красного Знамени 1-му Крестьянскому коммунистическому стрелковому полку, известному под названием «полк Красных орлов». По решению личного состава части в церемонии участвовал только 1-й батальон, поскольку остальные были на боевых позициях. Присутствовали представители других частей, местное население. «Войска держат ружьё на караул, - писала газета, - два оркестра играют «Интернационал». Знамя несут в ряды полка. Среди публики многие снимают шапки...»
     Так было в смутное время Гражданской войны, когда знамёна вручались особо отличившимся в сражениях частям Красной Армии как первая революционная боевая награда. Так было в годы Великой Отечественной. Таким же - потрясающим своей торжественностью, красотой исполнения и силой эмоционального воздействия - остаётся этот воинский ритуал и сегодня.
     Не буду останавливаться на деталях, связанных с вручением Боевого Знамени 45-му полку, поскольку порядок проведения этого ритуала подробно расписан в соответствующей главе Устава внутренней службы. Скажу лишь, что и у меня запершило в горле, когда командир полка, приняв Боевое Знамя, передал его знамёнщику и вместе с ним под звуки «Встречного марша», чеканя шаг, пошёл вдоль фронта строя десантников, а они смотрели на алое полотнище как на святыню, под которой им теперь служить, а если придётся, то и в бой идти.
     Испытать нечто подобное, а главное - ещё раз убедиться в том, что отношение к Боевому Знамени как к святыни в нашей армии всё-таки остаётся неизменным, довелось и в 104-м десантно-штурмовом полку. В том самом полку 76-й десантно-штурмовой дивизии, из которого ушла в бессмертие шестая рота, погибшая в ночь на 1 марта 2000 года в Аргунском ущелье, и который потом (в 2003-м) первым в Российской армии стал контрактным. Теперь здесь проходила, так сказать, смена караулов. Прежний командир части полковник Сергей Молочников, назначенный на должность начальника штаба дивизии, сдавал дела своему преемнику полковнику Сергею Рязанцеву. Помнится, как ни старались скрыть волнение видавшие виды отцы-командиры, не очень-то у них это получалось. Нельзя было не заметить и огонёк, сверкнувший при виде взметнувшегося над плацем стяга в глазах застывших в строю десантников, наблюдавших за церемонией ветеранов. А почётному гражданину города Пскова полковнику в отставке Алексею Алексеевичу Соколову, который и в свои 99 лет не упустил возможности побывать в родном полку, не удалось даже удержать слезу, когда полковник Молочников коленопреклонённо прощался со знаменем.
     Да, немало изменилось в нашей жизни за последние годы. Потускнели многие былые символы, обесценились некоторые казавшиеся не подлежащими девальвации ценности, но отношение служивого человека к Боевому Знамени как к святыни, как к символу воинской чести, доблести и славы остаётся ценностью непреходящей. И уже сам этот факт, мне кажется, можно рассматривать как одно из проявлений истинно русского характера.
     ...От Пскова до Полоцка по нынешним меркам, можно сказать, рукой подать. И вот я уже в древней столице милой моему сердцу Белоруссии. Чтобы проехать к военному городку, где стоит тот самый 30-й отдельный механизированный батальон, в котором мечтают побывать ветераны Иркутско-Пинской дивизии, надо миновать Спасо-Евфросиниевский монастырь, основанный аж в 1127 году. Это не только главная достопримечательность древнего города, но и духовная святыня Белоруссии. Глядя на паломников, которые приезжают сюда со всей республики и из других стран, чтобы поклониться святым мощам преподобной Евфросинии Полоцкой и воссозданному уже в наше время её Животворящему Кресту, подумал: «А я ведь тоже приехал в Полоцк, чтобы поклониться святыне - Боевому Знамени, под которым служил когда-то».