В записке, адресованной секретариату Политбюро РКП(б) и датированной 26 ноября 1923 года, начальник политуправления Реввоенсовета СССР В. Антонов-Овсеенко обращал внимание на то, что «в среде комсостава, даже среди командиров - членов партии, замечается оживление старых кастовых традиций. Это старо-офицерское влияние проникает также и в военно-учебные заведения». Начпур полагал, что с этим злом следует решительно бороться. Мы же с высоты опыта, накопленного за прошедшие с тех пор десятилетия, готовы видеть в том, что Рабоче-Крестьянская Красная Армия, её командный состав оказались восприимчивыми к каким-то традициям офицерского корпуса старой армии, не отвергали их с порога как классово-чуждые, неприемлемые, явление позитивное. Для молодой армии, пусть и нового, как провозглашалось, типа, полезное. Мы-то знаем: пройдут годы, и у Красной Армии появятся свои маршалы, будут реабилитированы уже не чины, а звания сначала генералов, затем офицеров. Многие советские писатели, опираясь в том числе на прошлое, заведут речь об офицерской чести, особом офицерском долге. А ещё о культуре, этикете, субординации, которые по-своему отражают и оттеняют общий уровень военного профессионализма.
     В своё время в фильме «Офицеры», который неожиданно и для его создателей, и для критиков, скептически воспринимающих искусство плакатного типа, был исключительно тепло принят зрителями и, можно сказать, стал культовым, простые, обыденные слова: «Есть такая профессия - Родину защищать» - были вложены в уста командира, присягавшего Отечеству ещё в дореволюционные времена. Молодые краскомы - герои этой ленты видели в нём, кроме всего, просветителя, наставника, образец для подражания.
     Литература прошлого содержит немало утверждений о том, что на полях Гражданской войны командующие и командиры, выдвинутые революцией из массы солдат и матросов, из среды трудового народа, в лучшем случае вчерашние унтер-офицеры и прапорщики, превзошли в военном искусстве генералитет белой гвардии, обратили в бегство не один офицерский полк, выработали в кровопролитных сражениях особую победную тактику и стратегию. Серьёзные историки и в советское время такой публицистики избегали, потому что знали: на командных постах, в штабах, в военно-учебных заведениях Красной Армии добросовестно и преданно несли службу десятки тысяч офицеров царской армии, именуемых военспецами. Рабоче-Крестьянская Красная Армия приняла в свой состав и немало царских генералов, готовых разделить с ней судьбу и не мыслящих себя вне России.
     Известный писатель-белоэмигрант Владимир Бурцев в издаваемом им за рубежом журнале «Былое» был вынужден, стремясь к объективности, признать: А.И. Деникин, А.В. Колчак, П.Н. Врангель не имели в своих штабах генералов, по авторитету и военному таланту равных тем, которые предпочли остаться по другую сторону баррикад, предложили свои знания и опыт красным. Не по мобилизации - добровольно. А вот почему так случилось, ответа писатель не нашёл, потому что его - простого, внятного и однозначного - нет в природе.
     Казалось бы, совсем не трудно объяснить, почему Красной Армии, ещё никак себя не проявившей, предложил свои услуги дворянин генерал-лейтенант Михаил Бонч-Бруевич. Его младший брат Дмитрий с 1895 состоял в РСДРП, сотрудничал с «Искрой», «Правдой», участвовал в трёх революциях, был убеждённым большевиком. Но, как признавался спустя многие годы в воспоминаниях бывший царский генерал Бонч-Бруевич, он взглядов брата не разделял, политических партий сторонился и выбор позиции в октябре 1917-го был для него мучительным. И тем не менее, сменив в Ставке главковерха генерал-лейтенанта Н.Н. Духонина, растерзанного солдатами и матросами, Бонч-Бруевич сделал всё, чтобы сохранить аппарат Ставки и передать этот важный орган военного управления новой власти в рабочем состоянии.
     На сторону Советов перешёл, призвав офицеров следовать его примеру, выдающийся полководец Первой мировой войны, главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал от кавалерии Алексей Брусилов. После знаменитого прорыва вверенных ему войск в Галиции имя этого военачальника было овеяно славой, известно не только в России, но и за её пределами. Брусилов отклонил предложения недавних соратников отправиться на Дон и возглавить Белое движение. В 1920 году в возрасте 67 лет он вступил в Красную Армию. Красным конникам даже льстило, что их инспектировал столь заслуженный военный деятель, вчерашний генерал с дворянскими корнями, кавалер множества царских орденов.
     В Первую мировую бок о бок с Деникиным сражался командир корпуса генерал от инфантерии Андрей Зайончковский. А осенью 1919 года, когда войска белого вождя подошли к Москве, в момент решающих боев под Орлом начальник штаба 13-й армии, занимавшей ключевое положение в составе красного Южного фронта, бывший царский генерал Зайончковский внёс свою лепту в разгром деникинских дивизий.
     Не оставил Россию, связав в конечном итоге свою судьбу с Красной Армией, бывший военный министр Временного правительства, командующий войсками МВО в июле-августе 1917 года генерал-майор Александр Верховский.
     Выбор в пользу зарождающейся Красной Армии сделали питомцы царской академии Генштаба генерал-лейтенант Василий Новицкий и его брат генерал-майор Фёдор Новицкий. Бывший командир корпуса Фёдор Новицкий в декабре 1918 года стал помощником, а затем и соратником Михаила Фрунзе и своими профессиональными знаниями способствовал разгрому армии Колчака. С Фрунзе была тесно связана и боевая деятельность генерал-майора старой армии Александра Балтийского, начальника штаба 4-й армии Восточного, а затем Туркестанского фронта.
     К сожалению, сегодня не многие помнят, что с 1919 по 1924 год начальником штаба РККА был генерал-майор царской армии, в прошлом генерал-квартирмейстер штаба Западного фронта Павел Лебедев. Он деятельный участник разработки планов разгрома колчаковских войск в Сибири и деникинских в ходе орловско-кромской операции, исход которой во многом предопределил победу Красной Армии в Гражданской войне. Лебедева очень высоко оценивал Брусилов.
     Свои знания, свой опыт Красной Армии предложил дворянин, потомственный офицер генерал-майор Александр Самойло. Это был высокообразованный человек. В свое время при поступлении в императорскую академию Генштаба он за отведённое на подготовку сочинения время написал его не только по-русски, но и на немецком, французском и английском языках и получил четыре отличные оценки. До революции Самойло внёс весомый вклад в становление русской военной разведки. В декабре 1917 - феврале 1918 годов он в составе российской делегации участвовал в мирных переговорах в Бресте. Был на заседаниях, как и полагалось, в генеральском мундире и при орденах. Но когда советская власть отменила чины и царские награды, пришёл на очередную встречу без знаков различия и регалий. Позднее, как писал Александр Александрович в воспоминаниях, родные и близкие обменяли его ордена на хлеб. В 1919 году под руководством Самойло была подготовлена и проведена Шенкурская операция, в результате которой рухнули планы Антанты на соединение северных и восточных сил. Надо сказать, что Самойло был единственным из бывших царских генералов, кто спустя многие годы, уже в возрасте 75 лет вступил-таки в ВКП(б).
     Революционные события октября 1917 г. застали генерал-майора Алексея Игнатьева в Париже. На личном счету военного атташе российского посольства во Франции находилась значительная сумма государственных средств. Дворянин Игнатьев сделал всё, что мог, чтобы эти средства в обстановке революционной смуты были сохранены и стали собственностью советской власти.
     Власть Советов приняли генерал-лейтенанты царской армии Николай Дроздов, директор Путиловского завода; знаменитый оружейник Никопай Филатов, комендант крепости Кушка Александр Востросаблин, командир дивизии и начальник штаба корпуса Андрей Снесарев, владевший 14 иностранными языками, командир корпуса Дмитрий Надёжный.
     В 1918 году красноармейскую форму надел бывший начальник штаба императорской 5-й армии генерал-майор Александр Свечин, военный историк и теоретик, блестящий полемист. Сняв погоны и отменённые награды, в Красную Армию из прежнего Генштаба попросился генерал-майор Николай Корсун.
     По-разному сложатся судьбы генералов царской армии, принявших советскую власть и оставшихся на военной службе. Комдив А.А. Свечин, комбриг А.И. Верховский, лекции которых слушал, обучаясь в возрождённой академии Генштаба, будущий Маршал Советского Союза Александр Василевский, погибли в результате репрессий. Умер освобождённый из заключения на Соловках тяжело больным Герой труда, профессор А.Е. Снесарев.
     Но многие из генералов царского времени, оставаясь в рядах Красной Армии, дожили до того момента, когда и в этой армии были установлены персональные генеральские звания. Николай Фёдорович Дроздов в 1940 году стал генерал-лейтенантом, а в 1944 году в возрасте 82 лет - генерал-полковником артиллерии. Он ушёл в отставку из Артиллерийской академии в июне 1953 года в возрасте 91 года. На действительной службе, таким образом, генерал двух армий состоял 67 лет.
     Генерал-лейтенантом в 1940 году стал Дмитрий Николаевич Надёжный. Этого же звания в 1940 году удостоился Николай Георгиевич Корсун. В годы Великой Отечественной войны, оставив преподавание в академии, Корсун участвовал в разработке плана обороны Главного Кавказского хребта. Был награжден четырьмя советскими орденами.
     В 1963 году в звании генерал-лейтенанта авиации ушёл из жизни Александр Александрович Самойло. Ему было 95 лет.
     В 1940 году стал генерал-майором, а в 1943 году - генерал-лейтенантом граф Алексей Алексеевич Игнатьев, оставивший потомкам мемуары «50 лет в строю».
     Долгая жизнь была суждена и Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу, доктору военных и технических наук. В 1944 году он стал генерал-лейтенантом. Под его редакцией в 1939—1949 годах было издано 9-томное справочное руководство «Геодезия».
     Энциклопедии хранят и имя контр-адмирала царского и вице-адмирала советского флота Александра Васильевича Немитца, с февраля 1920 по декабрь 1921 года командовавшего Морскими силами Советской Республики.
     А рядом и вместе с бывшими генералами и адмиралами прежней России в строительстве Красной Армии участвовали в качестве военспецов около 50 тысяч бывших прапорщиков и мичманов, поручиков, штабс-капитанов...
     Офицерами русской армии, участниками Первой мировой войны были Б.М. Шапошников, А.М. Василевский, Л.А. Говоров, А.И. Антонов, И.Р. Апанасенко, М.А. Рейтер, В.И. Кузнецов... И надо признать, что старая военная школа по-своему отразилась в их внешнем облике, взаимоотношениях с людьми, образе мышления и преданности службе.
     И если мы гордимся армией, которая в Великой Отечественной отстояла страну, сломала хребет вермахту, водрузила победное знамя над рейхстагом, то не вправе забывать о тех, кто способствовал сохранению и умножению в этой армии исконно русских традиций, той военной науки, основы которой закладывали Суворов и Кутузов, Ушаков и Нахимов.
     На снимках: главнокомандующий вооруженными силами Республики С.С. Каменев, в недалёком прошлом полковник, начальник штаба стрелкового корпуса, и (слева) начальник Штаба РККА П.П. Лебедев, до революции генерал-майор, начальник штаба 3-й армии. 1919 год; А.А. Брусилов до и после революции.