Для всего мира эта мартовская речь стала началом «холодной войны», а Фултон вошёл во все учебники по истории - в одних как начало борьбы за свободную Европу, а в других - как место разжигания новой мировой войны. Средства массовой информации окрестили выступление Черчилля «речью о железном занавесе», хотя сам политик называл её «перспективой мира». Несколько позже он признался, что эта речь была самой важной во всей его карьере.
     Международная обстановка после Второй мировой войны была запутанна и неопределённа. Сложившиеся условия требовали принципиально новой концепции международных отношений. Антигитлеровская коалиция быстро распалась, между бывшими союзниками нарастали серьёзные противоречия. Советский Союз, как главный победитель над фашизмом и главный потерпевший от него, рассчитывал на большее количество прав в решении вопросов послевоенного устройства, особенно в Европе и Азии. Такая позиция встречала немало сочувствия в политических кругах и общественном мнении Запада. Однако Уинстон Черчилль понимал, что Англия, бывшая до войны главной европейской державой, больше таковой не является, и даже слабой попытки вернуть былое величие может и не предвидеться. Тогда был найден другой выход.
     Черчилль прибыл в Америку, чтобы уговорить США стать мировой сверхдержавой и возглавить борьбу с «безграничным распространением силы и своих доктрин», Советской Россией. Заявив о необходимости «особых отношений между Британским Содружеством и Соединенными Штатами», он констатировал, что именно США сейчас являются «вершиной международной мощи», противостоят им два главных врага - война и тирания. По его мнению, единственным инструментом, способным в тот исторический момент предотвратить войну и оказать сопротивление тирании, являлась «братская ассоциация народов, говорящих на английском языке».
     В своей речи политик использовал в отношении СССР и ряда других европейских стран такие выражения, как «тоталитарный контроль», «отсутствие подлинной демократии», «пятые колонны», «полицейские государства» и другие. В то же время он приветствовал занятие Россией полагающегося ей места среди руководящих наций мира. Однако новая расстановка сил после войны виделась ему таким образом: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике железная завеса спустилась на континент». За ней, сказал Черчилль, оказались страны, являющиеся объектами не только советского влияния, но и растущего контроля со стороны Москвы.
     Реакция СССР последовала незамедлительно. 14 марта 1946 года газета «Правда» опубликовала интервью Иосифа Сталина, в котором было сказано, что Гитлер, готовя войну, объявил полноценной нацией только людей, говорящих на немецком языке, а Черчилль признает право «вершить судьбами всего мира» только за нациями, говорящими по-английски. «Но нации, - предупредил Сталин, - проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей».
     Эпоха «холодной войны» растянулась на довольно длительное время. Лишь через 46 лет, уже после распада Советского Союза, в мае 1992 года, во время своего пребывания в США с той же трибуны в Фултоне выступил с речью первый президент СССР Михаил Горбачев. Его выступление было целиком посвящено политическим вопросам мироустройства и, по мнению многих политологов, окончательно закрыло последнюю страницу истории идеологического и военного противостояния двух систем. Хотя на деле «холодная война» продолжается до сих пор, просто формы её проведения стали менее явными.