В ЭТОЙ СВЯЗИ СЛЕДУЕТ отметить, что при всём разбросе мнений большинство наблюдателей приходят к мнению, что в основе «взрыва», который затронул в той или иной степени почти одновременно (на начало марта 2011 года) половину (11) из 22 государств - членов Лиги арабских государств, лежат социально-экономические проблемы. Они под влиянием разразившегося в 2008 - 2009 годах мирового финансового кризиса проявились специфично в каждой из арабских стран, но вместе с тем имеют и многие сходные черты. Во-первых, в последние десятилетия в значительной степени углубилось расслоение обществ, увеличился разрыв в доходах между бедной, в основном, и богатой частями населения практически во всех, за исключением аравийских монархий, странах Арабского Востока. Углубился разрыв в уровне жизни между богатыми и бедными странами региона. И это на фоне быстро прогрессирующего продовольственного кризиса, сопровождающегося значительным ростом цен на товары первой необходимости.
     Во-вторых, существенно вырос уровень безработицы, достигнув в отдельных арабских странах 60-70 процентов трудоспособного населения. В-третьих, подавляющее большинство безработных составляет молодёжь до 25 лет, фактически лишённая перспектив встроиться в окружающий мир и найти достойное место. Ситуация осложняется значительными темпами прироста населения, в результате чего люди молодого и среднего возраста при относительно высокой смертности в бедных арабских странах формируют подавляющее большинство населения.
     В-четвертых, в условиях, характерных для Арабского Востока автократических режимов (будь то монархии или «демократии»), и, как следствие, в неимоверных масштабах разросшейся бюрократии, кумовства, племенных (родовых) предпочтений и элементарной коррупции крайне сложно найти применение своим способностям и навыкам даже тем специалистам, чья профессия, казалось бы, формально востребована.
     В-пятых, многие десятилетия представители всех слоёв арабских обществ, особенно наиболее обездоленных, тешившие себя надеждами на «справедливое» перераспределение доходов от реализации «принадлежащих всей арабской умме» (нации) углеводородов, наконец осознали иллюзорность этих чаяний и полную безысходность своего поистине катастрофического положения.
     К социально-экономическим факторам, вызвавшим резкий всплеск недовольства населения.
     В часности, на данный процесс во многом повлиял и инициированный в те же годы так называемый студенческий десант, выразившийся в массовом направлении в европейские и североамериканские страны арабской молодёжи сначала из богатых углеводородами аравийских монархий, затем и из других государств региона для получения качественного образования. Молодые представители Арабского Востока, обретая различные специальности в престижных вузах, не только впитывали в себя плоды передового просвещения, но и привносили элементы западной культуры в повседневную жизнь своих стран. А это, естественно, вызывало негативную реакцию исламского радикализма.
     Как известно, его позиции весьма сильны в арабских государствах, причём чем беднее страна, тем больше в ней радикалов. Но даже во флагмане арабского мира - Египте, который, помимо прочего, является и родиной фундаменталистской организации «Братья-мусульмане» (правильнее - «Мусульманское братство»), призывы к «джихаду против неверных» потонули в море протестных лозунгов светского содержания. Более того, следует подчеркнуть, что практически во всех «возбуждённых» государствах окрепшая оппозиция, как правило, не манипулировала исламом и не стремилась придать протестному движению исключительно религиозную окраску. Напрашивается вывод о том, что дело, видимо, не в том, что исламские радикалы «прозевали» момент возбуждения масс, а в более широком спектре причин, инициировавших нынешний кризис.
     В данной связи встаёт вопрос о механизме мобилизации масс на восстания и инициаторах бунтов. Нельзя не заметить, что начало протестного движения в арабских странах напоминает первые фазы так называемых цветных революций в Грузии, Украине, Киргизии, Молдавии, Таиланде и до этого в Сербии. В своё время в аналитических статьях при разборе событий в указанных странах достаточно подробно рассматривались методы и формы работы «неожиданно» возникавших, как правило, небольших по численности групп организаторов-заговорщиков. В какой-то мере то же самое происходило и в нынешних событиях, которые, однако, имеют и специфику.
     ТАК, ИНСТРУМЕНТАМИ возбуждения недовольства и последующей мобилизации населения явились электронные и мобильные средства связи, которые в отличие от цветных революций применялись в беспрецедентном масштабе. В далеко не самой «обделённой цивилизацией» стране Арабского Востока, как Тунис, с которого и начался нынешний кризис, Интернет и мобильная связь доступны широким массам населения.
     Между тем более показательны те специфические методы «возбуждения масс», которые были реализованы в следующей по очереди стране Арабского Востока - Египте. Здесь в качестве инициаторов «возбуждения» выступил ряд в основном полуофициальных молодёжных организаций. Таких, например, как «Кефая» («Достаточно») или так называемого движения «6 апреля», которое, в частности, связано с учреждённой в 2008 году в Нью-Йорке международной организацией «Альянс молодёжных движений». (Кстати, египетские «молодёжные» организации явно напоминают своих «сестёр», например, в Сербии - «Отпор», на Украине - «Пора», в Грузии - «Кхмара»...). Официальным партнёром «Альянса» является госдепартамент США.
     Один из основателей «Альянса» - Джаред Коэн, член Совета по международным отношениям, директор проекта GOOGLE Ideas, бывший сотрудник отдела планирования госдепа при Кондолизе Райс и Хилларе Клинтон. Более того, молодые люди из движения «6 апреля» в ходе «бунта» по полной программе задействовали ресурс Facebook, Twitter и Blackberry Messenger, в том числе и для противодействия силам правопорядка в Египте.
     Обращает на себя внимание и одновременно развёрнутая в западных СМИ скоординированная пропагандистская кампания, нацеленная не столько на европейского обывателя, сколько на население Арабского Востока. Сутью её стала беспрецедентная критика внутренней и внешней политики «обанкротившихся режимов» и персональная травля их лидеров и представителей власти. Публикуемые и подготовленные в этих СМИ материалы оперативно переводятся и размещаются в подконтрольных местной «оппозиции» СМИ.
     Не остался незамеченным и факт жёсткой дифференциации в обработке определённых слоев населения в различных арабских государствах, исходя из исторически сложившихся особенностей их устройства и формирования органов власти. Так, например, в таких странах, как Ливия и Йемен, «кем-то» умело использовался фактор «исторически» сложившихся сепаратистских настроений. В этих же арабских государствах, где внутренний порядок зиждется на соблюдении баланса в доступе влиятельных племен к кормилу власти, с самого начала кризиса, в том числе и через различные средства коммуникаций, разжигались страсти вокруг племенных противоречий, сталкивания лбами представителей различных племён, исполнявших государственные функции.
     При такой организации якобы «спонтанно восставшего населения» с использованием для мобилизационного эффекта электронных средств связи и коммуникаций, а также параллельной пропагандистской кампании в СМИ ожидать другого, нежели «всеобщего недовольства режимами со стороны населения» конкретных арабских стран, не представляется возможным. Сегодня очевидно, что руководство «возбуждённых» государств Арабского Востока, как, впрочем, и тех стран, где ранее произошли подобные «революции», оказалось не готовым к массированному и, самое главное, скоординированному напору сил, призванных к так называемым кардинальным действиям.
     Органы защиты режимов, они же силы внутренней безопасности, они же силы правопорядка (полиция, жандармерия и т.п.) были буквально с первых фаз конфликта парализованы главным образом под воздействием электронных средств массовой информации и внушительной атаки мобильных средств связи, в результате чего их «боевитость» была сведена на нет. Разлагающее и обезоруживающее влияние на этих в недавнем прошлом преданных руководству стран, но достаточно циничных представителей данных органов оказывал, помимо прочего, и тот факт, что они буквально с первых дней «бунтов» постоянно контактировали с «оголтелыми» массами соотечественников и морально оказались к этому явно не подготовленными. Как результат, полиция почти сразу повсеместно перешла на сторону восставших, «прикормленные» сотрудники официальных спецслужб «растворились», а «верные» режиму представители служб охраны лидеров предпочли либо публично «откреститься» от своих патронов и избежать расправы, либо даже влиться в ряды восставших.
     Далеко неоднозначна оценка действий национальных вооружённых сил в развернувшейся внутриполитической борьбе. Если египетская армия в целом сыграла, скажем так, стабилизирующую роль, сдерживая толпу, не давая ей возможность переходить «определённые рамки» и тем самым позволив политикам разрулить ситуацию, то в других арабских государствах, где кризис достиг наивысшего накала, вооружённые силы повели себя явно деструктивно, во всяком случае с ролью гаранта государственной стабильности, мягко говоря, не справились. В Тунисе армия попросту отказалась подчиняться приказам своего верховного главнокомандующего-президента и тем самым способствовала краху режима. В Ливии благодаря вброшенному извне в вооружённые силы вирусу разложения ситуация сложилась ещё трагичнее. Фактически произошёл раскол армии, в результате чего страна скатилась к тривиальной гражданской войне.
     В КАЧЕСТВЕ РЕЗЮМЕ представляется логичным сделать следующие выводы и предположения относительно дальнейшего развития ситуации в этом жизненно важном для всего мирового сообщества регионе. Судя по всему и в первую очередь исходя из исторически сформировавшихся условий и чётко обозначившихся в последние десятилетия трендов в развитии арабских обществ, ожидать резкого движения в сторону исламского фундаментализма обновлённых руководящих элит влиятельных арабских государств не следует. Безусловно, так называемое возвращение к своим историческим корням, начавшееся в последней трети прошлого века на Арабском Востоке и в определённой мере окрашенное в религиозные тона, будет иметь место. Однако этот процесс однозначно не будет бесконтрольным, учитывая глубочайшую заинтересованность всё ещё играющего доминирующую роль на мировой арене Запада в стабильных и приемлемых по ценам поставках из стран региона углеводородного сырья.
     В этой связи особый интерес вызывают позиция и роль главной мировой державы - США в нынешнем кризисе. Разговоры о «полной неожиданности» для американского руководства резкого осложнения военно-политической обстановки на Арабском Востоке не могут не вызывать сомнения. На первых порах противоречивые, зачастую взаимоисключающие заявления представителей американской администрации о нюансах ситуации в регионе и тем более «гибкость» позиции Белого дома в отношении лидеров «возбужденных» государств не должны никого вводить в заблуждение. Скорее, наоборот, они заставляют обратить пристальное внимание на подоплёку этого беспрецедентного обострения ситуации и поведение так называемых независимых, а по существу подконтрольных США крупнейших высокотехнологических коммуникационных компаний, принимая во внимание их, по сути, подстрекательскую роль в возникшем кризисе. Нельзя обойти вниманием и появившуюся в ряде СМИ информацию об имевшем место факте закрытого совещания, организованного американским президентом Б. Обамой в конце февраля - начале марта с.г. с участием руководителей целого ряда социальных сетей.
     А ровно год назад госсекретарь США Х. Клинтон провозгласила новую американскую стратегию: «Бороться с диктаторскими режимами через Интернет!»
     Когда же этого не хватает для достижения поставленной цели, как это случилось в Ливии, США всегда готовы прибегнуть к военной силе. Что, в частности, и подтверждает нынешняя военная операция, решение на проведение которой под давлением США принял Совет Безопасности ООН. Причём Вашингтон стремится провести её руками европейских союзников, чтобы ещё больше привязать их к своей глобальной политике.
     На действия США в отношении арабских государств существенное влияние оказывает и так называемый нефтяной фактор. Ситуация складывается таким образом, что даже минимальное обострение обстановки в регионе и тем более внешнее вмешательство ведут к росту цен на импортируемые углеводороды. А это не в интересах Европы, пытающейся в последнее время проводить самостоятельную политику, и уж тем более Китая, главного соперника США на мировой арене.
     Нестабильность на Арабском Востоке, учитывая географическую близость региона и вызываемые ею последствия как политико-конфессионального, так и финансово-экономического характера, как никогда не выгодна России.
     Продолжающиеся в странах региона беспорядки способны в определённой мере влиять и на ситуацию в южных анклавах Российской Федерации. Во имя мнимой исламской солидарности определённые круги в российских районах традиционного проживания мусульман могут воспользоваться имеющими место внутренними локальными факторами кризисного социально-политического положения, чтобы провоцировать недовольных на протестные движения, окрашенные в религиозные тона.
     Среди других негативных последствий нынешнего кризиса на Арабском Востоке нельзя не упомянуть и вероятность если не прекращения, то с большой вероятностью торможения военно-технического сотрудничества с традиционными приобретателями российских вооружения и военной техники, а также запасных частей и комплектующих к ранее поставленным еще советским образцам ВВТ. Закупленное у России, как правило, в кредит (той же Ливией) вооружение в случае смены режимов может стать предметом далеко не обязательных к исполнению (как показывает опыт) решений различных международных судебных инстанций и соответственно крупных финансовых издержек у российской стороны. Ещё более вероятен отказ от приобретения российского оружия вновь сформированными режимами.
     Таким образом, нынешний кризис на Арабском Востоке чреват весьма серьёзными, если не беспрецедентно негативными последствиями не только для государств региона, причём и для тех, которые пока не охвачены «бунтами», но и для всего мирового сообщества. С неизбежностью он затронет и интересы национальной безопасности России. В этих условиях на повестку дня встает вопрос о тщательном отслеживании, мониторинге ситуации и наделении особой ответственностью инстанций, которые отвечают за обеспечение и принятие адекватных решений в области военно-политического курса России на Арабском Востоке.