Пока в Северной Африке и на Ближнем Востоке поддерживаемые США авторитарные лидеры свергаются или сотрясаются народными протестами, Вашингтон пытается разрешить важную внешнеполитическую проблему: как поступить с влиятельными, но непрозрачными «Братьями-мусульманами». В Египте «братья» принимают всё более силовое участие в протестах, обнародовав заявление (начало февраля с. г.) с призывом немедленной отставки Мубарака. И хотя совсем не ясно, какую роль хотели бы играть «братья», если Мубарак уйдёт, египетский президент заявлял, что «братья» захватят власть. В любом случае движение наверняка будет основным игроком в любом переходном правительстве.
     Журналисты и эксперты уже вступили в полемику, дискутируя о силе и опасности этого 83-летнего исламского движения, различные национальные отделения которого являются самой активной оппозиционной силой практически во всех этих странах. Некоторые задаются вопросом, как «братья» будут относиться к Израилю и действительно ли они отреклись от насилия. Большинство - включая администрацию Обамы, - видимо, считает, что это то движение, с которым Запад может иметь дело, даже если Белый дом отрицает наличие официальных контактов.
     Если эта дискуссия вызывает ощущение дежавю, то это потому, что за последние шестьдесят лет мы вели такую полемику много раз, почти с одинаковыми результатами. С 1950-х годов США тайно заключали союзы с «братьями» или их ответвлениями по таким разнообразным вопросам, как борьба с коммунизмом и уменьшение напряжённости между европейскими мусульманами. И если посмотреть на историю, то мы сможем увидеть знакомую схему: каждый раз американские руководители решали, что «братья» могут быть полезны, и пытались направлять их в американских целях, и каждый раз - что, возможно, неудивительно - единственными, кто очевидно извлекал из этого пользу, были сами «братья».
     Разве американцы не осведомлены об этом? Припишите это смеси самообольщения и всеамериканской одержимости секретностью, которая окутывает обширные связи американского правительства с «Братьями-мусульманами».
     Возьмём, к примеру, президента Эйзенхауэра. В 1953 году, за год до того, как «братья» были объявлены вне закона руководителем Египта Насером, в рамках тайной пропагандистской американской кампании в Принстонский университет были привезены более трёх дюжин исламских теологов, главным образом из мусульманских стран, для участия в официально считавшейся научной конференции.
     Но настоящая причина встречи - это попытка произвести впечатление, показав посетителям духовную и нравственную силу Америки, так как считалось, что они могли повлиять на мнение мусульман больше, чем их косные правители. Конечной целью было содействовать антикоммунистической политике в этих ставших недавно независимыми странах, во многих из которых имелось мусульманское большинство.
     Одним из лидеров, согласно дневнику деловых встреч Эйзенхауэра, являлся «достопочтенный Сайед Рамахдан (Саид Рамадан), представитель «Братьев-мусульман». Этим человеком был зять основателя «братства».
     Сотрудники администрации Эйзенхауэра знали, что делали. В битве с коммунизмом, как они полагали, религия являлась той силой, которую США могли использовать. Советский Союз являлся атеистическим государством, в то время как Соединённые Штаты поддерживали свободу вероисповедания. Аналитические отчёты центрального разведывательного управления о Саиде Рамадане были довольно прямолинейными, они называли его «фалангистом» и «фашистом, заинтересованным в объединении отдельных людей в группы ради власти». Но Белый дом тем не менее пригласил его на встречу.
     К концу десятилетия ЦРУ открыто поддерживало Рамадана. И хотя будет слишком упрощённым называть его американским агентом, но в 1950-е и 1960-е годы США поддержали его, когда он захватил мечеть в Мюнхене, выгнав местных мусульман, чтобы создать то, что стало одним из самых важных центров «Братьев-мусульман».
     В конечном итоге США извлекли не сильно большую выгоду из своих усилий, так как Рамадан был больше заинтересован в распространении своей исламистской повестки дня, чем в борьбе с коммунизмом. В последующие годы он поддержал иранскую революцию и, вероятно, помог бежать протегеранскому активисту, который убил одного из дипломатов шаха Ирана в Вашингтоне.
     У этого сотрудничества были приливы и отливы. Во время войны во Вьетнаме внимание США было отвлечено на другие дела, но с началом советской войны в Афганистане интерес к поощрению исламистов снова возрос. Этот период поддержки моджахедов, некоторые из которых превратились в «Аль-Каиду», хорошо известен. Но Вашингтон и потом продолжал флиртовать с исламистами и особенно с «братьями».
     В годы после терактов 11 сентября 2001-го Соединённые Штаты поначалу агрессивно преследовали «братьев», объявив многих из их ключевых членов сторонниками терроризма. Но ко второму президентскому сроку Буша США проигрывали две войны в мусульманском мире и сталкивались с враждебно настроенными мусульманами в Германии, Франции и других европейских странах, где «братья» приобрели влияние. США негласно изменили свою позицию.
     Администрация Буша разработала стратегию установления тесных связей с мусульманскими группами в Европе, которые были идеологически близки «братьям», считая, что они могут стать собеседниками, когда будет необходимо иметь дело с более радикальными группами, например доморощенными экстремистами в Париже, Лондоне и Гамбурге.
     И, как и в 1950-е годы, правительственные чиновники хотели представить мусульманскому миру имидж Вашингтона как имеющего близкие связи с базирующимися на Западе исламистами. Поэтому начиная с 2005 года госдепартамент предпринял шаги, чтобы добиться расположения «Братьев-мусульман». В 2006 году, например, он организовал конференцию в Брюсселе с участием европейских «Братьев-мусульман» и таких американских мусульман, как, например, «Исламское общество Северной Америки», у которых, как считают, имеются связи с «Братьями-мусульманами».
     Всё это было поддержано аналитическими докладами ЦРУ, в одном из которых в 2006 году было сказано, что «Братья-мусульмане» обладают «внушительным внутренним динамизмом, организацией и умением работать со СМИ». Несмотря на озабоченность западных союзников, что поддержка «Братьев-мусульман» в Европе является слишком рискованной, ЦРУ добивалось этого сотрудничества. Что касается администрации Обамы, то она оставила работать некоторых людей из команды Буша, которые помогали разрабатывать эту стратегию.
     Почему такой постоянный интерес к «братьям»? С момента основания «Братьев-мусульман» в 1928 году египетским школьным учителем и имамом Хасаном аль-Банна братству удавалось выражать надежды угнетённого и часто растерянного среднего класса мусульманского мира. Организация объясняла его отсталость посредством интересной смеси фундаментализма и фашизма (или реакционной политики и ксенофобии): сегодняшние мусульмане - недостаточно хорошие мусульмане и должны вернуться к истинному духу Корана. Иностранцы, особенно евреи, являются частью обширного заговора по притеснению мусульман.
     Эта идея передавалась и по-прежнему передаётся через современную структуру, схожую с политической партией, которая включает женские группы, молодёжные клубы, публикации и электронные СМИ, а временами и военизированные группировки.
     Она также породила многие более ожесточённые разновидности радикального исламизма - от «Хамас» до «Аль-Каиды», хотя многие из этих групп считают теперь «Братьев-мусульман» слишком традиционными. Неудивительно поэтому, что «Братья-мусульмане» при всех их тревожных аспектах интересны западным политикам, которые стремятся приобрести влияние в этой стратегической части мира.
     Но «Братья-мусульмане» являются ненадёжными партнёрами. В странах, где организация надеется влиться в основное политическое русло, она отказывается от использования насилия на местном уровне. Отсюда и заявления «Братьев-мусульман» в Египте, что они больше не стремятся к насильственному свержению режима, хотя их члены там не останавливаются перед тем, чтобы призвать к уничтожению Израиля. В Египте «Братья-мусульмане» также говорят, что хотят, чтобы религиозные суды обеспечивали исполнение шариата, но временами говорят, что светские суды также могут иметь право окончательного решения. Это не значит, что их умеренность является показной, но нужно честно сказать, что «Братья-мусульмане» лишь частично приняли ценности демократии и плюрализма.
     В Египте «Братья-мусульмане» после медленного старта стали ключевым игроком в антиправительственной коалиции. В Иордании, где организация не запрещена, король Абдалла провёл встречу с «братьями» впервые за десять лет. А в Тунисе лидер исламистской оппозиции Рашид Гануши, являвшийся опорой европейской сети «Братьев-мусульман», вернулся недавно домой из изгнания в Лондоне.
     Всё это указывает на большие различия между прошлым и сегодняшней ситуацией. Полвека назад Запад использовал «Братьев-мусульман» ради получения краткосрочного тактического преимущества, позднее поддержав многие из авторитарных правительств, которые пытались уничтожить организацию. Теперь, когда эти правительства зашатались, у Запада нет особого выбора: после десятилетий притеснений остались только «Братья-мусульмане» с их смесью векового фундаментализма и современных политических методов.