Старожилов, ровесников родителей первого космонавта Анны Тимофеевны и Алексея Ивановича, в селе не осталось. На пальцах одной руки можно пересчитать сельчан, помнящих войну. К досадному сожалению, никто не помнит и Юрия Гагарина в детстве. Но всё-таки мне удалось разыскать одного из ровесников Юрия – Евгения Яковлевича Дербенкова. С будущим космонавтом он жил на соседней улице, вместе с ним ходил в школу. О детской дружбе, особым светом озарившей всю его дальнейшую жизнь, он вспоминает охотно и в деталях.
     Их дома в Клушино разделяли пять минут ходьбы. 1 сентября 1941 года Юрий Гагарин пошёл в первый класс, Евгений Дербенков – во второй. Но учиться в школе пришлось в одном классе. Так как шла война, классы объединили. За партами ученикам и посидеть-то толком не удалось. Когда 12 октября Клушино заняли немцы, то первым делом сожгли школу. Подразделение вражеской мотопехоты в деревне обосновалось на постой. Но, несмотря ни на что, учёба всё-таки продолжалась. Объединённый класс, всего двенадцать учеников, вместе с учительницей Ксенией Герасимовной Филипповой стал кочевать из дома в дом по всему селу.
     – Ставим в избе скамейки, рассаживаемся вокруг стола, – рассказывает Дербенков. – На всех – один букварь. Забыв иногда про всё на свете, даже про войну, балуемся, не можем усидеть на месте. Юрка Гагарин, как и все мы, не отличался особым прилежанием. Как и все деревенские, был шаловливым, подвижным. Но в нашей «школе» мог ответить почти на любой вопрос. Если Ксения Герасимовна задавала задачку по арифметике, тут же давал ответ. Он всё схватывал на лету, слушал краем уха, с ходу запоминал стихи. У него была очень хорошая память. О Юре можно было сказать, что у него светлая голова.
     Учиться пришлось недолго. В Клушино не осталось ни одной не занятой немцами избы. Сделав глубокие подкопы, они взорвали церковь Николая Угодника, очевидно считая её ориентиром для советской артиллерии. Впоследствии храм с трёхвековой историей так и не был восстановлен. ...Немецкая комендатура выгоняла людей из их изб в самом преддверии зимы. Но деревенский человек нигде не пропадёт, все вырыли землянки. У отца Гагариных она получилась уютной. Сначала он срубил крохотную бревенчатую коробку квадратов на семь, а потом уже присыпал её землёй. Для сна соорудил один над другим два полога, в углу приткнул что-то в виде столика размером в половину газеты. И как-то умудрился в этой деревянной коробочке сложить печку. Она-то и спасла всех от холода. Отец космонавта Алексей Иванович был инвалидом c детства. Одна нога у него была короче другой. Может, благодаря тому, что из-за инвалидности главу семьи не мобилизовали в армию, четверо детей Гагариных и сумели пережить ужасы оккупации.
     Трудно себе это представить, но в лютые морозы в землянку Гагариных кроме семьи из шести человек набивалось ещё по десять-двенадцать ребятишек. Не легче было осенью и весной. На земляном полу всё время стояла вода, её приходилось круглые сутки вычерпывать. От сырости развивались болезни. В землянках сельчане обитали год и девять месяцев. 3 марта 1943 года Клушино было освобождено Красной Армией.
     - Даже в суровое время войны, – рассказывает Дербенков, – мы зимой ходили в лес на лыжах. Летом – по грибы, ягоды, целыми днями купались в речке. Когда выбили гитлеровцев из села, принялись искать в лесу оружие. Находили автоматы и пулемёты, снаряжённые лентами... Нашли как-то целый немецкий склад боеприпасов – там тонны снарядов всех мастей, разных по весу, миномётные, противотанковые, противопехотные мины. Бери что хочешь.
     Не забыть такую картину. Мы сидим с Юрой на тяжёлом артиллерийском снаряде, в руках – молоток и зубило, начинаем, как специалисты, его разбирать. Отворачиваем боеголовку – детали в заводской смазке. Вынимаем запал, его содержимое... Когда в магазине организовали приём цветного металла, стали таскать туда гильзы, взамен получали немного хлеба и печенья. Всегда бегали босиком, не было ничего, что можно было обуть, – ни до войны, ни после. Всё детство жили в голоде. Война нас, одноклассников, заставила лазить по немецким помойкам – там иногда находили что-то из просроченных продуктов. Научились разбираться в траве. Ели полевой щавель. Собирали с Юрой поспевшие семена лебеды, его мама сначала сушила их в печке, толкла, а затем делала зелёные лепёшки. На этих лепёшках, можно сказать, и выросли.
     После войны, дойдя уже до седьмого класса кто в селе, кто в городе, поступили в ремесленные училища, я учился в Подольске, а Юра – в Люберцах на литейщика. Жизнь наша как-то сразу, в одночасье наладилась. Выдали нам казённое обмундирование, в том числе чёрные шинели, ботинки. Мы узнали, что такое обед из первого, второго и третьего. Виделись во времена учёбы с Юрой редко, а потом и вовсе потеряли друг друга. Ничего о нём я не знал, кроме того, что он стал лётчиком и служил на Севере.
     По окончании училища я получил специальность «слесарь по металлорежущим станкам», вернулся в село. Здесь, в мастерской, и услышал по радио, что Гагарин облетел вокруг Земли и приземлился. В деревне все кричали «Юрка, наш Юрка!» Вроде как совсем недавно бегал с нами без штанов, а теперь вот в космос полетел!
     После полёта Юрий Гагарин приехал к нам в Клушино на своей «Волге». С ним ещё машин шесть шли. Заехал ко мне домой.
     – Здорово!
     – Здорово!
     – Садись, Женя, в машину, посмотрим вместе на родные места!
     Избы Гагариных уже не было, он осмотрел место, где она стояла. Подъехали к двоюродной тётке Юрия Алексеевича Нюре Гагариной. А с нами свита – человек пятнадцать гражданских и военных. В доме от такого количества гостей чуть не провалились старые половицы. Затем проведали бывших соседей. Сбежалось полсела. К герою люди постарше обращались просто: «Юрочка, Юрочка...» И он всех называл тепло, по имени. Помнил! Встреча длилась недолго, Юрий Алексеевич куда-то очень торопился.
     – Получается, что со школьным другом даже не выпили? – любопытствую я.
     – Ну как же не выпили! В доме у тётки ему говорю: «Юр, нам бы с тобой за полёт выпить по стопочке».
     – Конечно, надо, – отвечает.
     Через пять минут возвращаюсь из сельпо с бутылочкой коньяка. Спрятались с ним от толпы на кухне, нашли у бабы Нюры одну на двоих алюминиевую кружку и выпили по глоточку. Честно говорю: всего по глоточку.
     После полёта он ещё не раз приезжал в наш совхоз, названный его именем. Совсем иная здесь пошла жизнь. Помощь шла отовсюду. В Гжатск только придут вагоны с сельскохозяйственной техникой, комбикормами, совхозные машины тут как тут: несколько вагонов специально отряжены для Клушино.
     Когда Юрий Алексеевич находил время, чтобы посетить родителей, то всегда выкраивал минуты для общения с земляками, в том числе и со мной. Мы вспоминали детство, жизнь в землянках. Бывало, что семейные праздники Гагарины отмечали не в городе, а здесь, в Клушино. С Юрием иногда приезжали другие космонавты, и тогда мы все оказывались за общим праздничным столом.
     ...В последний раз Юрий Алексеевич появился в селе незадолго до своей гибели, примерно за полмесяца, но повидаться с земляками, пообщаться ему было уже не суждено. Так получилось, что случайным и, наверное, единственным свидетелем последнего приезда космонавта в Клушино стала супруга Евгения Яковлевича.
     Гагарин приехал один на своей машине, вышел. На улицах – ни души, никого, кроме Татьяны Дербенковой, в это время спешившей в медпункт. Они поздоровались. Узнав, что все клушинцы находятся в клубе на колхозном собрании, Юрий Алексеевич сказал, что раз так, то отвлекать внимание людей не станет. Простился, сел в «Волгу» и уехал. Навсегда.
     

     

---

     С земляками.
     Ученик Гагарин.
     Евгений ДЕРБЕНКОВ.
     Дом-музей семьи Гагариных в Клушино.
     Землянка Гагариных.