Неординарность данного приёма оказалась в том, что на встречу с ведущими розыск родителями военнослужащих прибыли командиры, начальники штабов и заместители командиров по воспитательной работе, представлявшие управленческий аппарат бывшего 276-го и развёрнутого до полного штата 324-го мотострелковых полков в разные периоды пребывания уральских частей в зоне вооружённого конфликта. Эти полки в числе первых входили в мятежную Чечню в декабре 1994 года. По словам Игоря Лямина, цель встречи сводилась к активизации поиска пропавших без вести военнослужащих. Ведь с момента тех трагических событий прошло уже более полутора десятка лет. А родителям 16 призывников из Свердловской области, принимавших участие в операциях по ликвидации незаконных бандформирований, по-прежнему почти ничего не известно о сыновьях. Всё, чем они располагают, - скупые данные из выписок протоколов судебных заседаний, чья информация базируется в основном лишь на свидетельских показаниях о «предполагаемом месте пропажи без вести». И было мнение, что представители бывшего командования уральских полков могли если не «пролить свет», то хотя бы благодаря поддерживаемым связям с прежними сослуживцами принять участие в процессе расширения свидетельских данных о моментах последних встреч с теми, по кому ведётся розыск.
     То, что разговор в ходе встречи родителей с представителями бывшего командования уральских мотострелковых частей будет не из лёгких, хорошо понимали и сотрудники областного военного комиссариата, и пришедшие на встречу офицеры. Поэтому полковники запаса Александр Величкин, Василий Долгов, Вадим Евдокимов, Александр Панасенко, Михаил Родьев, Игорь Трунилин, Андрей Устименко, Владимир Яковлев и Виктор Ятло тщательно подбирали слова в своих выступлениях, стараясь лишний раз не травмировать убитых горем родителей.
     И всё же без истинной правды, какой бы горькой она ни была, в такой ситуации обойтись было невозможно.
     В диалоге с родителями бывших подчинённых начальник штаба первого состава убывшего в Чечню 276-го мсп полковник запаса Василий Долгов рассказал о том, какова была готовность части на момент убытия на Северный Кавказ, в какой обстановке пришлось личному составу решать на месте назначения задачи по противодействию незаконным вооружённым бандформированиям.
     - Даже будучи уже в Моздоке, никто из нас не представлял тех чудовищных обстоятельств, в которых личному составу полка суждено было оказаться в ближайшие дни, - вспоминает Василий Долгов. - Во многом были неясность и недоговорённость, не формировалась перспектива. В таких условиях, получив первую боевую задачу, мы не видели её возможного финала. Но сказать, что в тех условиях часть оказалась небоеготова, нельзя. Полк был способен выполнять подобного рода задачи. Мы этому активно учились в пункте постоянной дислокации. И учились добросовестно. Однако мы готовились к классической войне - с флангами и чёткой линией фронта. Но в Чечне такого не было, ведь нам противостояла не регулярная армия чужого государства, а сограждане, избравшие тактику партизанской войны. Более того, противник свободно говорил на нашем языке, зачастую носил такую же форму одежды, как и российские военнослужащие. Владел таким же стрелковым оружием, как и мы. Передвигался на отечественных транспортных средствах. Всё это давало бандитам огромное преимущество: в бою, особенно в ночное время, боевика невозможно было отличить от нашего солдата. Эти моменты сильно затрудняли выполнение поставленных задач, порой вносили путаницу в действия подразделений, сказывались на численности потерь.
     Без вести пропали люди, отметил в ходе встречи Василий Долгов, в части уже в первые дни активных боевых действий. Что, впрочем, неудивительно. Личный состав принимал участие в боях за Грозный. «Это была не сплошная, как любят показывать в кино, «зачистка» территории, - поясняет Василий Долгов. - В городской обстановке шло выполнение локальных задач небольшими группами военнослужащих. Но даже при наличии 7–10 человек в подчинении офицера в ходе боя на простреливаемых со всех сторон улицах командиру группы было трудно отследить судьбу каждого солдата... Иногда тела погибших в бою было сложно визуально опознать...»
     Именно тогда командование части пошло на вынужденные меры: в папках личных дел мотострелков появились конверты с образцами волос военнослужащих - так началось формирование полковой базы данных по признакам, которые в неординарной ситуации могли бы помочь идентифицировать тела погибших. Мотострелки необходимость данного подхода восприняли с пониманием. Более того, они сами способствовали данному процессу, сообщая об имеющихся у них родинках, наколках, шрамах.
     По словам Василия Долгова, каждый случай о без вести пропавшем военнослужащем расследовался на уровне командиров подразделений. Опрашивались сослуживцы: кто что видел, что знает. Установленные факты ложились в основу извещения, которое отправлялось в адрес родителей... Другое дело, что говорить о высокой эффективности сбора данных в условиях боевой обстановки уже не приходилось.
     К сожалению, в ходе встречи в областном военном комиссариате бывшим представителям командного звена «чеченских» уральских частей за давностью лет вот так, сразу, вспомнить по фамилиям офицеров, тем более солдат, не удалось. Хотя один из рассматриваемых моментов частично всё же был восстановлен. Речь шла о фельдшере прапорщике контрактной службы Венере Касымовой. В сохранившейся сводке журнала боевых действий полка значилось, что возвращавшаяся из Моздока колонна автомашин, в одной из которых ехала Венера Касымова, попала в засаду боевиков. Позже на месте трагических событий мотострелки обнаружили тела всех погибших военнослужащих из состава сопровождения колонны, за исключением Касымовой. Фамилию женщины внесли в список без вести пропавших. А спустя три месяца сразу от двух свидетелей поступила информация о том, что женщина-фельдшер жива, удерживается в расположении одной из банд боевиков. В качестве доказательства предъявлялся полароидный снимок, на котором мотострелки узнали Венеру Касымову. Через посредников командование полка тут же предложило боевикам вариант обмена: взамен пленницы - два новых «Урала». Однако сделка не состоялась.
     Спустя некоторое время банда, удерживавшая фельдшера Венеру, была уничтожена. Но о самой Касымовой никакой дополнительной информации уже не поступало. В декабре 2008 года Верхнепышминский городской суд вынес вердикт: признать Венеру Касымову умершей... среди неопознанных.
     И родители пропавших без вести военнослужащих, и принимавшие участие во встрече офицеры запаса сошлись во мнении, что в данном случае время не лучший помощник. Оно в каком-то смысле хоть и зарубцовывает душевные раны, но в большинстве случаев не способствует установлению истины. Однако пренебрегать такой формой установления истины, как встречи с участниками тех событий, совершенно непростительно. И вот почему. Принимавший участие в мероприятии начальник отделения военнослужащих организационно-методического центра министерства соцзащиты Свердловской области Владимир Говорухин сообщил, что за последние двенадцать лет благодаря всесторонним усилиям список установления судеб без вести пропавших военнослужащих Свердловской области сократился на одиннадцать фамилий. Это, если в данном случае уместно подобное выражение, хороший показатель. Говорухин отметил, что вовлечение в процесс розыска большего числа сопутствующих лиц заметно развивает поисковые возможности. «А встреча с командным звеном бывших уральских мотострелковых полков за счёт их связей с прежними сослуживцами значительно расширит контактную базу ведущих розыск», - подчеркнул Владимир Говорухин.
     Участники мероприятия выразили единодушное мнение, что состоявшаяся на площадке областного военного комиссариата встреча станет ещё одним шагом в установлении судеб пропавших без вести военнослужащих.