ДАЖЕ трудно поверить, что Николая Ивановича Макеева, по-своему легендарного главного редактора «Красной звезды», нет среди живых уже около четверти века. Столь свежа о нём память.
     Другое время на дворе. По-новому определяют свои задачи средства массовой информации. Не считаются больше незыблемыми многие из канонов прежней журналистики. Трансформировались отношения учредителя и центральной военной газеты, ушло в небытие единство редакции и издательства, которым мы десятилетиями гордились. И тем не менее на заседаниях редакционной коллегии при обсуждении каких-то насущных проблем нет-нет да и звучит имя Николая Макеева: как похожие задачи решались при нём? Каким он, фронтовик и ветеран военной печати, видел бы выход из той или иной ситуации?
     Ведь именно при Николае Ивановиче в «Красной звезде» - творческом подразделении Вооружённых Сил - выстраивались и закреплялись особые взаимоотношения, при которых любой из корреспондентов мог, а порой и был обязан, соблюдая, конечно, воинскую субординацию, высказать личное мнение о той или иной публикации, раскритиковать и самого маститого автора, невзирая на его заслуги и большее число звёзд на погонах. Именно при Николае Макееве в редакции утвердилась атмосфера высокой взаимной требовательности, здорового творческого состязания, при которых человека ценят не за выслугу лет, а за ум, литературный дар и преданность профессии. В этом плане у генерал-лейтенанта Макеева особые заслуги хотя бы потому, что он руководил флагманом военной печати без малого три десятилетия - с 15 декабря 1955 года по 12 июля 1985 года.
     Н.И. Макеева очень хорошо знали в войсках и на флоте, в стране. Однажды Михаил Шолохов, телеграммой поздравляя родную «Звёздочку» с очередной наградой, подчеркнул: он гордится, что военную газету с большими традициями возглавляет его земляк.
     Николай Макеев родился 22 мая 1911 года в селе Новобатайск под Ростовом-на-Дону. Рано познал, что такое труд. И практически со школы, с юных лет начал искать призвание в журналистике. Его заметки в местных газетах оценили. Райкомы партии и комсомола рекомендовали Макеева на учёбу в Коммунистический институт журналистики имени В.В. Воровского. Окончив институт, Николай Макеев работал, оттачивая перо, в газетах, пробовал себя на радио, касаясь военной тематики не больше, чем любой иной.
     В армейский строй тридцатилетнего Макеева поставила Великая Отечественная война. С июля 1941 года он - слушатель военно-воздушного факультета Военно-политической академии. После ускоренного курса обучения возглавляет отдел фронтовой жизни, самый динамичный и многочисленный, в газете ВВС «Сталинский сокол». Спустя время Макеев станет ответственным редактором ведущей авиационной газеты.
     В ходе войны Николай Макеев часто общался с заместителем наркома обороны СССР по авиации, а с мая 1943 года командующим ВВС Красной Армии Александром Новиковым, его заместителем Фёдором Фалалеевым, с напутствиями и пожеланиями этих военачальников отправлялся в воздушные армии, на передовые аэродромы. Спустя десятилетия, Николай Иванович мог очень образно, несколькими ёмкими словами охарактеризовать многих авиаторов-фронтовиков, рассказать о том, что никому другому не было известно.
     После Победы Николая Макеева вновь усадили за парту. В Военной академии имени М.В. Фрунзе он осваивал историю войн и военного искусства. Затем какое-то время служил заместителем начальника отдела печати Главного политуправления Советской Армии и Военно-Морского Флота.
     В «Красной звезде» Н.И. Макеев - с 1950 года. Возглавлял отдел пропаганды.
     Руководству газетой в то время уделяли большое внимание, а получалось не всё. Генерал-майора Василия Московского, руководившего редакцией с 1949 по 1953 год, пригласили на работу в ЦК КПСС. На его место уже в ранге не ответственного, а главного редактора прибыл генерал-майор Владимир Штырляев, обладавший солидным опытом работы в Генеральном штабе. По воспоминаниям ветеранов-краснозвёздовцев, Штырляев, как никто другой, заботился о быте журналистов, благосостоянии их семей. А вот отношения с учредителем у него не сложились. Министр обороны - им тогда был маршал Н.А. Булганин - упросил ЦК партии вернуть в «Красную звезду» Василия Петровича Московского хотя бы на время: пусть подготовит себе достойного преемника. Московский выбрал в преемники Николая Макеева и аттестовал его перед руководством военного ведомства как исключительно ответственного человека с высоким творческим потенциалом.
     Макеев принял руководство газетой в эпоху глубоких, революционных по характеру и значению преобразований в армии и на флоте. Вооружённые Силы оснащались ядерным и ракетным оружием. Формировались Ракетные войска стратегического назначения. Новый облик обретали авиация и флот. По-новому выстраивалась боевая учёба личного состава, который начали готовить к действиям в условиях применения новых средств поражения, в том числе массового. Всё менялось стремительно, неудержимо и требовало переворота в журналистике, в умах. «Красная звезда», разумеется, не могла не учитывать и больших перемен в самих средствах массовой информации, в других центральных газетах, которые, оживая, меняясь от номера к номеру, стремились всё активнее воздействовать на мысли и чувства читателя.
     Николай Иванович, как дружно отмечают ветераны-краснозвёздовцы, очень спокойно и твёрдо, с осмотрительностью и взвешенностью, которые его никогда не покидали, шаг за шагом выводил «Красную звезду» на новые орбиты, направлял усилия журналистов на освоение неприкасаемых в прежние годы территорий.
     Макеева отличало природное стремление проверять свои взгляды, суждения, опираясь на сотрудников редакции, специалистов в какой-то отрасли военного дела и прежде всего на редколлегию. На членов редакционной коллегии, а это заместители главного редактора, редакторы по ведущим отделам, ложились столь серьёзные дополнительные нагрузки, что некоторые - бывало и такое - просили вывести их из состава этого руководящего органа: не хватало общей эрудиции, чувства слова, умения правильно оценить сложный по теме и фактуре материал. На заседаниях редколлегии Главный непременно зачитывал выдержки из наиболее значимых читательских писем, полученных утром. К письмам Николай Иванович относился уважительно, искренне дорожил живой связью с читателем. Все знали его позицию: если хотя бы два-три письма из ста подсказывают новую тему, содержат неожиданный вопрос, вскрывают упущения на каком-то участке, просто рассказывают о чём-то действительно интересном, почту следует признавать богатой. Стоит ли говорить, что такую позицию разделяли не все сотрудники, и обязанность в установленные сроки отвечать на каждое письмо считали обременительной. И всё же ежедневный мешок с письмами, доставляемый почтой, считали достоянием. И гордились, если на публикацию поступали отклики. Значит, прочли.
     Самым же важным на редколлегии было обсуждение статей, имевших редакционный характер, особенно передовых, ныне канувших в Лету. Обсуждались некоторые критические материалы, обещавшие большой резонанс, материалы, при оценке которых у редактора по отделу, автора и руководителя дежурной смены возникали разногласия.
     Николай Иванович всегда внимательно всех выслушивал. Своё суждения по темам, содержанию статей высказывал без заметных эмоций, тактично, сдержанно, и если автор вторгался в какую-то новую сферу, ставил вопрос, которого газета ещё не касалась, как правило, занимал его сторону. Просил учесть справедливые замечания, найти дополнительные аргументы, съездить, если в том есть нужда, в командировку ещё раз и непременно довести дело до конца. При этом подчёркивал: если довольствоваться банальщиной, оперировать только общеизвестными фактами, не анализировать действительность критически, газета зачахнет. Если материал чем-то настораживает, вызывает споры, какие-то сомнения, покушается якобы на устои, значит есть в нём что-то новое, неизбитое.
     Сколь острой ни складывалась бы дискуссия на заседании редколлегии, автор никогда не покидал его подавленным и расстроенным. Ведь материалы малосодержательные, пустые, описательные на коллективное обсуждение не выносились: секретариат их либо возвращал в отдел на доработку, либо просто выкидывал в корзину.
     Любой сотрудник аппарата редакции мог обратиться с волнующим его вопросом непосредственно к Главному. И разговор в просторном кабинете никогда не напоминал общения начальника с подчиненным. Всегда складывалась живая беседа журналиста с журналистом, коллеги с коллегой. Но правда и в том, что в редакции старались всячески ограждать Николая Ивановича от повседневной суеты. Каждый с первых дней работы в «Красной звезде» уяснял: если проблему можно решить в отделе, в крайнем случае при участии заместителя главного редактора, там её и следует решать.
     ЗАБОТ у Главного всегда было хоть отбавляй. Какие бы претензии к газете ни возникли, их всегда адресуют руководителю издания и именно его винят за любой недосмотр.
     Макееву, как и любому другому из главных редакторов, пришлось держать множество ударов. Подчас совершенно неожиданных.
     Ветераны вспоминают, как на первом году пребывания на посту Главного, Николая Ивановича потряс, на несколько дней выбил из колеи звонок министра обороны. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков высказал претензии спокойно, но жёстко: «Прочёл в сегодняшней «Красной звезде» передовую статью «Военный прокурор». И хочу спросить вас, товарищ главный редактор, кто руководит, командует Вооружёнными Силами - я или военные прокуроры?» И, не дожидаясь ответа, положил трубку.
     На заседании редколлегии Макеев, рассказав о случившемся, признался, что буквально с лупой в руках перечитал злополучную передовую, вник в каждое её слово и убедился: писать статью следовало иначе. В ней правильно говорится о высокой роли блюстителей правопорядка, в Главной военной прокуратуре к публикации претензий нет. Но журналисты обязаны по-другому расставлять акценты. Нельзя поддаваться обывательскому понятию: все мы, мол, «под прокурором ходим». За правопорядок, соблюдение законности в войсках и на флоте, как и за всё другое, отвечает командир-единоначальник. Командир, политработник, офицер штаба, как и военный прокурор, решают общую задачу, каждый своими средствами.
     Вскоре в редакцию поступил приказ начальника Главного политуправления, который обращал внимание главного редактора «Красной звезды» на ошибку с публикацией статьи о военной прокуратуре в редакционной трактовке и обязывал сделать надлежащие выводы.
     Через год Николаю Ивановичу, как вспоминает генерал-майор в отставке Иван Сидельников, один из заместителей главного редактора в ту пору, пришлось отчитываться о деятельности «Красной звезда» на заседании коллегии Минобороны. Как раз в те дни первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущёв где-то высказался в том духе, что газеты подчас критикуют всех и всё, не вникая в суть дела, не предлагая каких-либо конструктивных мер по устранению недостатков. Это указание первого лица тут же попытались отнести к «Красной звезде», на страницах которой критических материалов было немало. На заседании коллегии министерства прозвучали слова о том, что критический пыл и военным журналистам следовало бы поубавить, что иные из них тоже «уподобились тем горе-писакам, о которых говорил товарищ Хрущёв». Доводы Макеева, объяснения приняты не были. Главному редактору объявили выговор.
     А на следующий день позвонил секретарь коллегии: «Николай Иванович, дорогой, вот оформляю протокол после вчерашнего заседания и никак не пойму, за что именно тебя наказали. Помоги, пожалуйста, сформулировать». Макеев ответил: «В этом деле я не советчик». Выписка из приказа о выговоре в редакцию так и не поступила.
     А Николай Иванович остался верен себе: без критических материалов газета немыслима.
     Хлопотные, нервирующие разбирательства по поводу ряда критических выступлений газеты Николая Ивановича не смущали. Это жизнь. Как-то, помнится, «Красная звезда» опубликовала небольшой материал о посёлке, в котором проживало много фронтовиков и который был отрезан трёхкилометровым бездорожьем от трассы. Военные строители проложили всего километр дороги и переключились на другой объект. У жителей посёлка материал вызвал восторг: всё в нём - с первого до последнего слова - правда. А вот военные строители на следующий день заявились в редакцию целой делегацией и, разложив на столе документы, убедили: именно километр дороги было им предписано построить в этом году, именно на километр выделили средства, которые израсходованы до копейки. Перевод на другой объект был тоже спланирован ещё до начала года.
     Помню, что говорил Николай Иванович на редколлегии по поводу этой в общем-то весьма рядовой публикации: корреспондент обязан выслушать всех, кто причастен к делу, и особенно тех или того, кого собирается критиковать. Поступи он так в данном случае, и материал получился бы более глубоким, масштабным и объективным. Речь, возможно, пошла бы о нецелесообразности распыления сил и средств, разумном сокращении числа возводимых объектов, а значит - ускорении строительства.
     В редакционной жизни случается всякое, и осмотрительность порой отступает перед желанием отличиться. Однажды к Николаю Ивановичу зашёл взволнованный редактор по отделу писем. Принёс только что полученное письмо. В нём говорилось о том, что юные следопыты из Кировоградской области нашли в кустарнике у реки трофейный портсигар с карандашной запиской и уголком обгорелого партбилета, на котором сохранился номер. В записке говорилось, что её автор, капитан, оказавшийся на оккупированной немцами территории, перебив конвоиров, освободил группу наших военнопленных. Преследуя её, гитлеровцы подожгли хлебное поле. У офицера сгорели гимнастёрка и партбилет. Не зная, чем всё кончится, он и составил эту прощальную записку. Имени не назвал, опасаясь за судьбу родных.
     Макеев предложил переслать письмо постоянному корреспонденту по КВО для проверки. Спустя десять минут редактор отдела постучался вновь: пока, дескать, будем проверять, материал используют другие газеты. Николай Иванович, поступившись традициями, согласился-таки разместить письмо в номере.
     Публикация вызвала интерес. По номеру партбилета установили имя его владельца, закончившего войну в звании подполковника. В газете напечатали портрет героя. Ну а дальше...
     Криминалистическая экспертиза установила, что портсигар и бумага с водяными знаками были трофейными, периода войны, а вот состав грифеля у карандаша, которым записка написана, - послевоенный...
     Поспешность с публикацией обошлась газете и лично Николаю Ивановичу дорого. Никого другого в случившемся Макеев не обвинял, всю ответственность, как это было не раз, принял на себя.
     Конечно, то был редкий, если не единственный в своём роде эпизод. «Красная звезда», как никакая другая газета, придирчиво, по документам проверяла всё, что касалось Великой Отечественной войны. Именно при Макееве очерки о героях былых сражений, о пережитом ими особенно благодарно воспринимались читательской аудиторией. Собранные воедино очерки о фронтовиках составили впоследствии шесть книг, выпущенных в свет Воениздатом.
     Живой, полнокровной сложилась в «Красной звезде» и рубрика «Годы лейтенантские». Кто только ни делился в этом разделе опытом с молодыми офицерами, облегчая воспоминаниями о своей молодости, добрым советом их этап командирского становления: генерал-лейтенант В. Говоров, дважды Герой Советского Союза контр-адмирал А. Шабалин, генерал-полковник Е. Мальцев, дважды Герой Советского Союза маршал авиации Е. Савицкий... Нет уже этих заслуженных людей среди нас, а мысли их, напутствия хранит книга, тоже составленная из газетных публикаций.
     КОГДА Н.И. Макеев принимал пост главного редактора «Красной звезды» тираж газеты держался на уровне 500 тысяч экземпляров, и это всех устраивало. В розничную продажу «Звёздочка» не поступала. В почтовых отделениях подписаться на неё было нельзя.
     О том, что центральная военная газета способна заинтересовать и гражданского читателя, заговорили в канун 20-летия Победы в Великой Отечественной войне. Из ЦК КПСС поступил запрос: каким может быть прирост тиража? Экономика-то была плановой. Сошлись на том, что тираж может увеличиться на 100-150 тысяч экземпляров. А он при свободной подписке в первый же год достиг миллиона, затем двух и продолжал расти. «Красную звезду», у которой никаких юбилеев не намечалось, за плодотворную работу по воспитанию личного состава армии и флота, советской молодёжи на героических традициях народа наградили орденом Ленина. Пик интереса к газете пришёлся на время, когда ею руководил генерал-лейтенант Макеев.
     Тридцать лет оставаться на посту главного редактора центральной газеты в ХХ веке, работать под присмотром пяти очень разных по характеру министров обороны - это, как считают, своеобразный рекорд. В новое время, когда у руководителей средств массовой информации совершенно иной правовой статус, он, можно полагать, будет побит. Но в истории отечественной журналистики вряд ли будет другой редактор, заслуги которого были бы столь высоко оценены государством. Среди наград Николая Ивановича Макеева десять орденов: Октябрьской Революции, Отечественной войны I и II степени, два - Трудового Красного Знамени, три - Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени и «Знак Почёта». Нет, не одними выговорами обозначен творческий путь многолетнего руководителя «Красной звезды». Высшей же наградой для Николая Ивановича было искреннее уважение в журналистском сообществе, Память о нём светла.