Негаданная будто встреча
     Средь шумной уличной толпы -
     Когда в сюжете скоротечном
     Услышу музыку строфы.
     Вокруг всё онемеет разом.
     Гляжу туда и не туда.
     Я снова пленник, я повязан
     И мне не деться никуда.
     Капризная забьётся рифма.
     Пойдёт заветная строка -
     Через лексические рифы,
     Сквозь смысловые облака.
     И встанут рядышком опоры.
     Потом - нюансы и штрихи.
     И слов перекидаю горы
     Из-под неистовой сохи.
     ПО-РУССКИ
     Говорят, страна такая.
     Уж такой, мол, мы народ.
     Амбразуры закрывая,
     В лоб идём, а не в обход.
     Наломаем дров дубовых,
     Совершая разворот.
     И бубновых на крестовых
     Сменим, чтоб наоборот.
     Наверху кричат: так надо!
     Разевают рот низы.
     Им сулят по эльдорадо,
     Как и в прошлые разы.
     Сгинул, дескать, узурпатор.
     Перед Богом все равны.
     Загребай, мужик, лопатой,
     Но без драки, без войны.
     Чтоб теперь на баррикады
     Ни ногой и ни душой!
     И не надо ни Гренады,
     Ни Медведицы Большой.
     Возрастут чуток нагрузки
     На широкие слои.
     Всё по-божески, по-русски.
     Не чужие, чай. Свои!
     ДЕРЕВЕНСКИЙ СЮЖЕТ
     Дремучий угол под Ельцом.
     Черным-черна землица.
     Осиротелое сельцо.
     Красавицы - сестрицы.
     Растёт у каждой по мальцу
     От городского брака.
     И бродит от крыльца к крыльцу
     Их общая собака.
     Заботой тронет долгий день
     Их матовые лица.
     Но сгонит пасмурную тень
     Щебечущая птица.
     Порой мелькнёт залётный гость
     «Отметиться у предков».
     Но этот не забьёт и гвоздь
     У ладненькой соседки.
     Зато положит глаз, подлец,
     На бронзовые ноги.
     И под солёный огурец
     Свернёт к её порогу.
     К сестрицам лёгкая тропа.
     Душа хмельная рвётся.
     А зависть от роду глупа.
     И языкам неймётся...
     СОСЕД
     Двуглавый орёл на груди,
     На правом плече серп и молот.
     Он дверь распахнул: «Заходи!» -
     Не помню, какой там был повод.
     Но помнится сдержанный бас,
     Ручищи, горбатые пальцы,
     Лукаво прищуренный глаз,
     Бутылка, огурчики, сальце,
     Стареющий кот у стола,
     Пушистый щенок-непоседа.
     Соседство серпа и орла
     На жилистом теле соседа.
     * * *
              Блажен, кто верует
     Блажен, кто склонен уповать
     На дар нечаянных свершений,
     Кто может терпеливо ждать,
     Когда придёт всесильный гений,
     Кто непреклонную судьбу
     Признал владычицей над волей,
     Кто тащит на своём горбу
     Другим отмеренную долю,
     Кто записного дурака
     В одеждах умника не чует,
     Кто от родного уголка
     Отрёкся и всю жизнь кочует,
     Кто в бухтах дальних берегов
     Одни лишь прелести увидит,
     Кто обходительных врагов
     Ни словом желчным не обидит...
     * * *
     Неуловимою стрелою
     Мелькнул шальной метеорит -
     И бездна властна надо мною,
     Как фантастический магнит.
     Гипноз мерцающей громады
     Сковал оторопевший ум.
     И звёзд далёких мириады
     Земной вдруг поглотили шум.
     Как прежде, полуотрешённо
     Гляжу в непостижимый мир.
     Случайный он иль предрешённый?
     Молчит по-прежнему эфир.
     СТРАСТНОЙ БУЛЬВАР
     Я ласкал тебя взглядом.
     Я искал в тебе ту,
     что жила совсем рядом,
     но была под табу.
     Мое сердце стучало,
     узнавая твой лик.
     Ты такой же стояла
     в тот нечаянный миг.
     Та же детская кротость
     на припухших губах.
     И с лукавинкой строгость
     в родниковых глазах.
     Те же нежные руки.
     Простота красоты.
     И лазурные звуки —
     голос тайной мечты.
     Музы в вечном квартале
     раздували огонь.
     Откровенья в бокале.
     И в ладони ладонь.
     КОГДА-НИБУДЬ
     Ты вдруг возникнешь из толпы,
     как отголосок прежней жизни.
     Как назидание судьбы,
     неугомонной и капризной.
     Две пары утомленных глаз
     невольно оживятся блеском.
     Но что-то повернется в нас.
     царапнется по-детски дерзко.
     Наперекор громаде лет
     проснется старая обида.
     Как же тогда
     держать ответ?
     Молчать, не подавая вида?
     И даст сомненьям укорот
     твой ум, всегда на диво гибкий.
     Лица неловкий поворот
     и след растерянной улыбки...
     ПЛОВДИВ
     Среди застывших
     горных волн
     смешались языки
     и нравы.
     Среди холмов —
     заветный холм,
     как пьедестал
     для русской славы.
     Здесь повествующий гранит,
     немые оды двух столетий.
     Несокрушимость
     серых плит
     и скорбь внизу,
     на минарете.
     Хотя чего ему скорбеть!
     Пусть и внизу,
     зато навеки.
     И будут на него смотреть
     болгары, русские и греки.