ДВОЕ моих сокурсников по Львовскому высшему военно-политическому училищу Мадин Чачух и Борис Джегутанов после занятий решили укрыться от самоподготовки в пустом лекционном зале. С ногами уселись в распахнутом окне на подоконник. Закурили.
     - Представь, что с нами станет, если нас засечёт Непейвода...
     Полковник Константин Непейвода, заместитель начальника училища, личностью был оригинальнейшею. Внешне и внутренне застёгнутый на все пуговицы, он олицетворял собой эталон уставника-педанта. Как начальник свои взаимоотношения с подчинёнными он строил, исходя исключительно из требований общевоинских уставов. От них - ни на шаг. Мы, курсанты, предпочитали на глаза ему лишний раз не попадаться. Обязательно прицепится: «Товарищ курсант, ко мне... А почему?..» И понеслось...
     О Непейводе Мадин с Борисом упомянули неспроста. Окна лекционного зала смотрели прямо на штаб училища, отстоявший от учебного корпуса на каких-то метров тридцать. Где-то там находился и кабинет полковника. К тому же он люто ненавидел курильщиков. И не столько из-за окурков, разбрасываемых направо и налево. Поговаривали, что когда-то полковник сам был заядлым курильщиком, но врачи наложили табу. Курить-то он бросил, но вид дымящейся сигареты и дразнящий запах табачного дыма будили в нём зверя.
     Однако и это курсантов не остановило. Закурили они, конечно, из лихости. Потребность в адреналине в тот момент пересилила страх перед наказанием.
     И едва фраза «Представь себе...» прозвучала, как в окне напротив показался полковник Непейвода:
     - Товарищи курсанты, ко мне!
     На то, что они предстанут перед ним, он, скорее всего, и не рассчитывал. Курсанты, которых по фамилии он вряд ли знал, могли преспокойно улизнуть, ищи-свищи их потом. Однако те решили выплёскивать адреналин до конца и через несколько минут докладывали полковнику в его кабинете о прибытии.
     Непейвода, как обычно, был немногословен:
     - Разбираться с вами я буду в субботу, когда в 17.00 вы принесёте мне сюда ведро окурков.
     Вечером приунывших Мадина с Борисом не подначивал только самый ленивый из нас. Но...
     - Хватит, - прервал сеанс ёрничества замкомвзвода Славка Зайцев. - Никуда не денемся, ведро окурков надо собрать. Собирать будем все. Ну а вам (это к Чачуху и Джегутанову) я накостыляю похлеще Непейводы.
     Всё оставшееся до субботы время мы не пропускали мимо себя ни одного «бычка». «Ревизовали» все училищные урны, не оставляя без внимания даже те, что в туалетах. Никогда ещё территория училища не была так вычищена от окурков, как в оставшиеся до субботы три дня.
     И всё-таки, когда перед докладом Непейводе ссыпали в ведро собранные с таким трудом окурки, слой их там оказался меньше чем на треть. И тут кого-то осенило:
     - Давайте ведро забьём газетами, а сверху засыплем окурками. Для тяжести на дно положим полкирпича.
     ТОЧНО в назначенный час Чачух с Джегутановым докладывали полковнику о выполнении приказания. Тому было, наверное, и невдомёк, сколь победно торжествующий дух распирал грудь каждого из вытянувшихся перед ним курсантов. Так ловко провести самого Непейводу!
     Довольный, тот скупо улыбнулся и буднично распорядился:
     - Всё это отнесите на помойку. Скажу откровенно, я не рассчитывал, что у вас хватит храбрости не сбежать, когда я вас вызвал. За честность спасибо.
     «Нам, - признались позже ребята, - было так стыдно перед Непейводой, что готовы были признаться в подлоге, но кишка оказалась тонка». Такой финал, несмотря на вроде бы удачный розыгрыш, не развеселил и нас. Выходит, не мы обвели полковника вокруг пальца, а он преподал нам урок. Думается, он догадался, сколько в ведре окурков на самом деле. Однако мелочиться и унижать курсантов разоблачением не стал. В назидание.
     Но что удивительно, после этого случая Константин Алексеевич выделил Чачуха с Джегутановым из всех нас и не раз давал им различные «частные поручения». С тех пор полковник Непейвода уже не казался нам монстром. Вот так ведро с окурками помогло нам открыть для себя «неприступного» Непейводу. А главный урок, что мы извлекли, - это не бояться не врать. Кому бы то ни было.