Утром 22 июня, в воскресенье, которое для редакции «Красной звезды» было выходным днём, журналисты-краснозвёздовцы, не дожидаясь вызова по тревоге, собрались перед особняком на Малой Дмитровке, 16. Многие прибыли в полевом снаряжении и с походными сумками.
     А в здании, что рядом, изношенная ротационная машина, не обладавшая высокой производительностью, всё ещё печатала последний для мирного времени номер «Красной звезды». Все понимали: теперь, когда германские войска атаковали Красную Армию на фронте от Балтики до Чёрного моря, когда «юнкерсы» волна за волной обрушивают бомбы на наши города, военно-морские базы, аэродромы, арсеналы, военные городки, железнодорожные станции и коммуникации, этот номер «Звёздочки» уже никому не нужен.
     А спустя годы всё же интересно знать, о чём «Красная звезда» информировала свою читательскую аудиторию в номере, которому было суждено подвести черту под очень тревожной, но мирной жизнью.
     На международной полосе опубликовано сообщение о том, что англичане вместе с частями де-Голля вытеснили из Дамаска французские войска Петена. Анализируется ход боевых действий на севере Африки - в Египте и Ливии. Публикуется сопровождаемая картой справка об Азорских островах, значение которых в битве за Атлантику возрастает. Казалось, что Вторая мировая война в нашу дверь ещё не стучится.
     В номере зримо присутствовала военная составляющая. В одной из обстоятельных публикаций шла речь о разведывательном обеспечении ввода в бой механизированного соединения. Но разве сутки назад, сдавая материал в набор, кто-то мог даже мысленно предположить, что до прорывов нашей армии с утра 22 июня будет очень далеко и что долгие месяцы придётся, бросая на гибель мехкорпуса, латать дыры в собственной обороне? Профессор из военной академии, обозначив свою публикацию единичкой у заголовка, сделал заявку на серию материалов о роли морального фактора в войне. Но материал с цифрой «2» в свет уже не вышел: духовную стойкость наших командиров, политработников, красноармейцев и краснофлотцев проверяла война.
     А ещё в номере сообщения о том, что миномётчики и оружейные мастера отправились на тактические учения, что Дома Красной Армии повсеместно комплектуют бригады артистов для культурного обслуживания войск в летних лагерях, что армейская футбольная команда, проиграв накануне минскому «Динамо», с трудом добилась ничьей в игре со сталинградским «Трактором»... Все эти атрибуты мирной жизни, размеренной боевой учёбы уходили, казалось, в небытие. Отныне вся жизнь сводилась к призыву, прозвучавшему со страниц «Красной звезды» на следующий день: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой!»
     В номере «Красной звезды» за 22 июня на первой странице опубликовано последнее выступление в родной газете постоянного корреспондента по Среднеазиатскому военному округу капитана Петра Назаренко. Утром в редакцию пришла телеграмма: артиллерист Назаренко просился на фронт. И был отпущен. Во 2-м томе краткого биографического словаря «Герои Советского Союза» читаю: «На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 г. Командующий артиллерией 161-й стрелковой дивизии (40-я армия, Воронежский фронт) подполковник Назаренко под огнём противника 24.9. 43 г. форсировал Днепр в районе с Зарубинцы (Каневский район Черкасской области). Умело руководил действиями частей и подразделений в боях за плацдарм. Звание Героя Советского Союза присвоено 24.12. 43 г.»
     Погиб краснозвёздовец Петр Данилович Назаренко в звании полковника в бою 19 апреля 1944 г. Село Чертовец, где Героя похоронили, было переименовано в Назаренково.
     П.Д. Назаренко был единственным из корреспондентов газеты, кого ответственный редактор «Красной звезды» корпусной комиссар Владимир Николаевич Богаткин отпустил на фронт. Война требовала умелых людей не только на артиллерийских позициях. На войне и слово сродни снаряду. Правда, и сам Богаткин не удержался: отпросился в действующую армию. Перечислю награды нашего бывшего редактора, достойно проявившего себя на посту члена военного совета сначала Северо-Западного, а затем 2-го Прибалтийского и Ленинградского фронтов: два ордена Ленина, четыре - Красного Знамени, а ещё два полководческих - Суворова I степени и Кутузова I степени.
     В бытность В.Н. Богаткина ответственным редактором «Красной звезды» в журналистском коллективе закрепились склонные к литературному творчеству военные профессионалы: Иван Хитров, Викентий Дерман, Павел Коломейцев, Николай Денисов, Михаил Толчёнов, Сергей Сапиго. Они из числа общевойсковых командиров, танкистов, артиллеристов, лётчиков. Это профессиональное ядро немало сделало, чтобы «Красная звезда», которой на военное время установили твёрдый тираж в 300 тысяч экземпляров (бумага считалась стратегическим продуктом), удовлетворяла интерес командного звена Красной Армии. Неудивительно, что нарком обороны СССР И.В. Сталин переслал в редакцию «Красной звезды» для окончательного редактирования знаменитый Боевой устав пехоты (БУП-42), обобщивший опыт самого горького, самого драматичного этапа войны. Все замечания и уточнения краснозвёздовцев в Уставе были учтены.
     При новом ответственном редакторе «Красной звезды» дивизионном комиссаре, а затем генерал-майоре Давиде Ортенберге в редакционный коллектив влился мощный отряд писателей. Константин Симонов, Илья Эренбург, Михаил Шолохов, Пётр Павленко, Алексей Сурков, Фёдор Панфёров, Василий Ильенков, Борис Галин, Евгений Габрилович, Василий Гроссман, а позднее Андрей Платонов, Александр Авдеенко определяли литературный уровень «Звёздочки», которая становилась всё более востребованной.
     Одни из краснозвёздовцев в повседневной газетной горячке, обращаясь за консультацией к военным профессионалам, познавали тактику, оперативное искусство, другие, равняясь на писателей, оттачивали своё перо.
     Разве не удивляет тот факт, что первую в годы Великой Отечественной войны повесть, документальную с первого до последнего слова, написал краснозвёздовец, недавний командир артиллерийской батареи Александр Поляков. В первые дни войны он вместе с 24-й Железной Самаро-Ульяновской дважды Краснознамённой стрелковой дивизией под командованием генерала Кузьмы Галицкого попал в окружение. Раненным, вырвался из клещей лишь к августу 1941 г. Заявил к публикации материал с продолжением «В тылу врага», не думая, что он выльется в целую повесть. Но получилось именно так. Книгу перевели на двенадцать иностранных языков, издали в Англии, США, Китае. Алексей Толстой увидел в авторе будущего крупного писателя, но батальонный комиссар Александр Поляков, кавалер двух орденов Красного Знамени, до Победы не дожил.
     В годы войны, а в сорок первом особенно, на страницах газеты можно было сказать далеко не обо всём. Нередко между ответственным редактором, начальниками отделов и военным цензором разгоралась полемика. Представитель Генштаба, не меньше журналистов болевший за армию, не менее остро переживавший её неудачи, случалось, обращался за поддержкой к работникам Главного управления политической пропаганды, других главных и центральных управлений Наркомата обороны, даже в Секретариат ЦК ВКП(б). Последнее слово, как правило, оставалось за ним. И тем не менее, как уже после победы писал поэт Николай Тихонов, тесно сотрудничавший с редакцией с сорок первого по сорок пятый, фронтовой комплект «Красной звезды» передаёт всю глубину трагических событий, воспринимается как роман с миллионами персонажей, как драма, финалом которой стал апофеоз Победы.
     Упоминание имени бойца или командира, его портрет на страницах «Звёздочки» были для него наградой. Неудивительно, что в редакцию до сих пор приходят письма от наследников тех, кто оплатил Победу жизнью: дескать, в одном из фронтовых треугольничков отец, дед с гордостью сообщал, что о нём писала «Красная звезда» - нельзя ли разыскать тот номер? Ищем и во многих случаях находим. Порой ведь тот самый треугольничек со штампом «Проверено военной цензурой» был последним посланием родного человека с фронта.
     Как-то Сергею Михалкову показали письмо фронтовика, полученное редакцией, и он, взволнованный до слёз, придал ему стихотворную форму, снабдив примечанием «быль»:
     

     Не помню, право, точной даты,
     Тому назад семнадцать лет
     У вас в газете для солдата
     Был напечатан мой портрет.

     Я полагаю, что хранится
     У вас архив минувших дней.
     Но та газетная страница,
     Поверьте слову, мне нужней!

     Хочу, чтоб сын меня увидел
     Красивым, молодым бойцом
     И понял, что не бог обидел
     Меня уродливым лицом.

     Шёл смертный бой за город Ельню,
     Подбит в бою и окружён,
     Я был случайно не смертельно
     В горящем танке обожжён.

     Не ради пенсионной книжки
     Тот старый снимок нужен мне.
     Я покажу его сынишке -
     Девятилетнему парнишке -
     Пусть знает правду о войне!

     Иногда утверждают, что на передовой было не до газет, что если их читали, то преимущественно в штабах, политорганах, в госпиталях. Конечно, доставить свежий номер газеты, хотя бы дивизионной, в окоп боевого охранения вместе с кашей удавалось не всегда. И всё же «Красная звезда» была доступной командирам и бойцам переднего края. Разве не о том свидетельствовала почта редакции: письма в «Звёздочку» доставляли мешками. Никогда в мирное время связь газеты с читателями не была столь прочной. Никогда в мирное время краснозвёздовцы не ощущали востребованность их труда так, как в дни войны. Печатное слово успокаивало, вдохновляло, множило силы, сражалось.
     Бывало, что даже заголовок воспринимался как залп батареи. Давид Ортенберг вспоминал, что когда 27 ноября 1941 г. в «Красной звезде» была опубликована передовая статья «Разгром врага начнётся под Москвой», на редакцию обрушился шквал телефонных звонков: откуда такая уверенность, даже убеждённость? А если всё так и случится, то не раскрывает ли газета перед противником наши стратегические намерения?
     «Нашей победе под Москвой, - следовал ответ дежурного по редакции, - помешать уже ничто не может». Он знал: вчера вечером передовую буквально продиктовал на КП в Перхушково командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Жуков.
     Интерес к военной газете, сдержанной, стремящейся к точности, выверенности любого факта, во время войны возрастает естественным образом. Заслуга краснозвёздовцев в том, что они оправдали надежды читателей. В июне сорок первого, в начальный период войны, вспоминал впоследствии Константин Симонов, «...увидеть панику на дорогах, отступающих солдат, неразбериху, бесконечные бомбёжки не представляло особенного труда, достаточно было для этого выехать в прифронтовую полосу, - а вот увидеть дивизию, полк, батальон или роту, которая не отступает, которая стоит и дерётся, для этого надо было залезть не на мнимый, а на действительный передний край. И это было не так просто, и не всем это удавалось, и многие на этом сложили головы».
     Краснозвёздовцы фронтовых лет такие роты искали и находили, насыщали свои публикации именами, фактами, добытыми не на мнимом, а на действительном переднем крае. Они убеждали читателя: трагическая пора отступления кончится, мы вернём утраченные города и сёла, мы за всё отомстим, мы, загодя отпечатав в блокадном Ленинграде нужные карты, закончим войну в Берлине. Они не обманули своего читателя.
     На фото:
     1. У корреспондента Якова Милецкого есть вопрос к лётчику, вернувшемуся из разведки: «И что же вы за линией фронта увидели?»
     2. Алексей Толстой среди авиаторов, защищающих небо Москвы.
     3. Александр Поляков, жизнь которого оборвалась в октябре 1942 г., успел написать две документальные повести о войне - «В тылу врага» и «Белые мамонты».
     4. Полковник Михаил Шолохов познаёт тонкости артиллерийского дела.
     5. М.И. Калинин, который был одним из самых внимательных читателей «Красной звезды», вручает медаль «За отвагу» корреспонденту газеты по Волховскому фронту Михаилу Цунцу.
     6. «Красную звезду» к переднему краю нередко доставляли самолётом, который был закреплён за редакцией и оставался в её распоряжении до Победы.
     7. Фотокорреспондент «Красной звезды» Сергей Лоскутов (справа), находясь у партизан, ходил вместе с ними в разведку, закладывал фугасы на железнодорожных путях.
     Преображенцы фронтовики