- Борис Михайлович, как родилась идея введения института военного духовенства в современных Вооружённых Силах России?
     - Можно сказать, что институт военного духовенства сформировался сам по себе, произвольно. Военные священники, которые хотели помогать военнослужащим, сами приходили в войска и предлагали свои услуги. Но формально решение было принято Президентом страны Дмитрием Анатольевичем Медведевым в июле 2009 года как ответ на инициативу лидеров традиционных религиозных объединений России. Президент дал соответствующее поручение министру обороны Анатолию Эдуардович Сердюкову, который также был сторонником введения этого института в связи с тем, что он вписывался в новый облик армии, формируемый сейчас.
     - А как давно эта идея появилась?
     - В начале девяностых годов, когда были упразднены военно-политические органы... Именно тогда постепенно и началось взаимодействие армии с религиозными объединениями. В марте 1994 года состоялась первая официальная встреча тогдашнего министра обороны Павла Грачёва с патриархом Алексием. Они подписали совместное заявление о том, как намерены взаимодействовать.
     - Чтобы заниматься работой с верующими военнослужащими, очевидно, необходимо иметь не только опыт военной службы, но и определённые знания в религиозной области. Расскажите немного о себе. Каков ваш жизненный опыт, почему решились за это взяться?
     - Я офицер бывшей советской, потом российской армии. Полковник запаса. Имею за плечами 27 лет военной службы. Некоторые обстоятельства службы, а также особенности воспитания побудили меня вспомнить о том, что мы, люди, под Богом ходим... Некоторое время я работал в администрации Президента Российской Федерации, занимался взаимодействием администрации президента и главы государства с патриархом и московской патриархией. Опыт и определённые знания были в тот период обретены. То был период становления новых государственно-церковных отношений. Всё это и подтолкнуло меня к той работе, которой сейчас занимаюсь.
     - Вы употребили такой термин - государственно-церковные отношения. Какой смысл в него вкладываете? Есть ли в нём какое-то чётко сформулированное значение?
     - Есть закон о свободе совести, о религиозных объединениях. Это федеральный закон, принятый Думой. Конечно, в нём всё чётко определено. Дело ещё и в том, что в России верующих людей сегодня немало. Около, полторы сотни миллионов православных, полтора десятка миллионов - мусульман. Государство не может игнорировать это и должно выстраивать отношения с религиозными объединениями в интересах верующих в том числе.
     - Сталин вспомнил про церковь, когда начались проблемы в стране. И особенно с началом Великой Отечественной войны.
     - Неудивительно. Он отучился 7 лет в Тбилисской семинарии, был прекрасно образованным в этом смысле человеком. Хотя идеи, которые он утверждал, входили в противоречие с нравственными позициями церкви. Но это - другая тема. Я же хочу сказать о том, что государственно-церковные отношения - это существенная часть внутренней политики государства. Это касается глубинных основ человека, а для армии это означает глубинные мотивации службы в Вооружённых Силах. Почему человек идёт в бой и рискует жизнью, выполняя воинский долг? Потому что у него есть глубинная мотивация. Он уверен, убеждён, он знает, что обязан защищать Родину. Религиозная составляющая в этом смысле имеет принципиальное значение.
     Одно из основных прав человека - право на вероисповедание той религии, к которой он привержен, или не исповедание никакой религии. И государство по Конституции обязано это право защитить. В данном случае эту обязанность оно выполняет в армии, то есть организует институт военных священников. Церковь ничего не ждёт от государства, кроме одного - чтобы она могла свободно существовать на территории нашего государства...
     - А не свидетельствует ли введение института военного духовенства о недостаточной работе в воспитательной сфере?
     - Мне нередко доводилось встречаться с людьми, которые считают, что священников якобы вводят вместо воспитателей, поскольку те не справляются со своими задачами. Но это неправильное мнение. У нас в армии существует институт офицеров по работе с личным составом. И его никто не собирается упразднять. Более того, этот институт будет укрепляться. В ротном звене будут офицеры по работе с личным составом. Но это только часть работы с военнослужащими. Они занимаются вопросами культуры, досуга, укрепления дисциплины, обеспечения надлежащего морально-психологического состояния личного состава... Но это, повторю, только часть работы с каждым военнослужащим. Человеку присуща душа. И спасением её занимается священник. Он и в армии занимается своим прямым делом - спасением души, учитывая специфику, особенности армейской службы. Работа священника также объективно способствует обеспечению выполнения всего разнообразия военных задач...
     - В чём различия работы священников с личным составом в мирных условиях и в военных? Как защищены священники, которые работают в горячих точках?
     - Священники сами на добровольных началах бывали в различных «горячих точках». Этот факт нельзя отрицать. Как только загромыхало, как только пули полетели и осколки засвистели, человек произносит: «Господи, помилуй»... Потому что человек внутренне чувствует опасность и интуитивно понимает, что единственный, кто может в этой ситуации его защитить - это Господь. Я здесь не занимаюсь каким-то религиозным просвещением, просто жизнь это показывает. И в мирное время наши военнослужащие выполняют определённые задачи, связанные с риском для жизни. Например, подводники. «Кто в море не хаживал, тот Богу не маливался» - это старая поговорка, которая актуальна и сегодня. Лётчики дальней авиации некоторые из своих ракетоносцев назвали именами святых. Таких примеров немало. И в мирное время объективно существующая опасность побуждает людей вспомнить о вере...
     - Вы сказали о том, что инициатива по введению института военного духовенства главным образом принадлежит Русской православной церкви. Но в нашей стране немало и мусульман, и католиков, и буддистов...
     - В российской армии сейчас порядка 60 процентов людей, которые заявляют, что они верующие. Из них около 80 процентов - исповедуют православие. Но в частях бывает по-разному. Например, в Дагестане, в одной из воинских частей до 60 процентов солдат, исповедующих ислам, остальные - христиане. В Центральном военном округе большинство православных и небольшое количество мусульман. Но мы не чувствуем какой-то межконфессиональной проблемы. Как действует военный священник? Он понимает, куда идёт. Как действует, например, военный священник Евгений Нафиков, который работает в авиационной базе в Канте? Среди обслуживающего персонала есть военнослужащие срочной службы, из них определённое количество мусульман. Он - как священник, разумеется, не пытается их перевести в веру православную, а понимает, что это мусульмане и им нужно помогать. С командиром договаривается, берёт автобус и везёт их на определённое время, если это возможно по службе, к имаму, с которым есть договорённость. Имам беседует с этими молодыми людьми именно с позиций Корана, исходя из положений, присущих мусульманской религии, настраивая их на правильное и достойное несение военной службы.
     - А как строится работа представителей духовенства с неверующими военнослужащими? Пытаются ли священники каким-то образом влиять на их мировоззрение?
     - Военные священники стараются делать так, чтобы их работа привлекала людей на добровольной основе. И нередко бывает так, что на беседу с представителем духовенства по своей воле приходят не только православные военнослужащие, но и юноши, исповедующие другую веру. Порой и мусульмане, и буддисты охотно идут на такие беседы, встречи. Активно в них участвуют, задают вопросы.
     - А вам не кажется, что у современной молодёжи вообще порой отсутствуют какие-то чёткие, системные религиозные взгляды? В армию ведь приходит именно молодёжь. И такое ощущение, что у большинства ребят голова забита смесью каких-то полузнаний. Нет у них чётких ориентиров...
     - Я бы на это так ответил. Духовную жизнь или духовный опыт имеет каждый человек. Просто он порой этого не осознаёт. Он переживает иногда какие-то жизненные коллизии, и в душе ощущает, может быть, и призыв какой-то... Что касается военнослужащих, то они радикально не отличаются, я имею в виду в статистическом смысле, от населения страны. Я назвал цифру, порядка 60 процентов военнослужащих считают себя верующими. По разным оценкам, от 5 до 10 процентов тех, кто регулярно читают утреннее, вечернее правила, исповедуются, причащаются. Но даже те, кто этого не делают, всё равно считают себя православными. Православными, скажем так, они себя ощущают.
     - Если в какой-то конкретной части есть «дедовщина», священник действительно может повлиять на ситуацию?
     - Позиция, которая предполагает, что как только пришёл священнослужитель в подразделение, побеседовал с людьми и тут же воинская дисциплина стала исправляться, мгновенно стало меньше происшествий, преступлений, - неправильная. Одномоментно получить желаемый эффект невозможно. Ведь у священника миссия деликатная. Введение института военных священников - это внесение нравственных начал в жизнь армии. Священник занимается и нравственным воспитанием, и социальной работой, и духовным просвещением. Он работает не только с военнослужащими срочной службы, которым нужно служить 12 месяцев, но и с офицером, который формирует ситуацию в воинском коллективе. Он и с генералом может работать, и с детьми военнослужащих, членами семей. Мы можем увидеть эффект от внедрения института военных священников только по истечении какого-то времени. Например, на Черноморском флоте была введена должность помощника командующего по работе с верующими военнослужащими. Это протоиерей Александр Бондаренко - известная личность, он из офицеров флота. Командующий флотом понял, что нужны такие люди. По его инициативе ещё три должности священников ввели. Это как раз и говорит об эффективности их работы.
     - Когда священники приходили по личной инициативе в части - это одно. А когда они за это начинают получать зарплату - другое.
     - Священник приходит в армию, но остаётся человеком церкви. Мы, грубо говоря, приглашаем священнослужителя как помощника командира по работе с верующими военнослужащими, но он - помощник командира, как я сказал, и в духовно-просветительской, и в социальной работе, и в нравственном воспитании военнослужащих. Именно эта сфера больше всего волнует командира, и именно эту сферу деятельности они планируют вместе. Командир говорит: отец, у меня молодые офицеры пришли, у меня с сержантами непорядок, у меня неуставные проявления, как можете помочь? И они составляют план на месяц, в котором предусматривается то-то и то-то. Работа с семьями, с детьми, праздники и так далее. Этот план может содержать, конечно, ещё и богослужебную часть, потому что выпадает праздник какой-то, который уважают все. Например, Пасха. То есть в этом плане у священника предусмотрена его непосредственная независимая работа по календарю православному. А та часть, которая касается его воспитательной, социальной и духовно-просветительской работы, планируется вместе с командиром, с офицером по работе с личным составом...
     Мы стараемся брать людей, у которых житейский опыт достаточен, чтобы они могли говорить и с солдатом, и с генералом, и с членами семей, как это нужно. Как, например, Александр Терпугов. Он в Абхазию назначен, опытный священнослужитель. Там на нашей базе условия сложные. Большая ротация. Есть мусульмане, есть представители разных вероисповеданий. Он умеет тактично и гармонично строить отношения, и командир уже это почувствовал.
     - Наши слушатели интересуются, насколько соизмерима зарплата священника с денежным довольствием офицеров, контрактников? И кто ему платит? Церковь? Государство?
     - Представитель духовенства заключает договор с командиром части. Но только с разрешения министра обороны. Когда получено разрешение министра, заключается договор с командиром части, и в этом договоре оговаривается размер денежного содержания. По 555-му приказу министра обороны это 10.000 рублей в месяц. И к этим 10.000 прибавляются выплаты за сложность службы, военный коэффициент. Если у батюшки есть армейская выслуга, он когда-то служил, а мы стараемся и таких привлекать, чтобы они лучше знали, куда идут, то это тоже влияет на размер довольствия. Так набирается где-то около 25.000 рублей в месяц.
     - Могут ли священники взять в руки оружие? Например, в «горячих точках»?
     - Отношение священнослужителя к оружию регламентируется внутренними установлениями религиозного объединения. Как правило, они не имеют права брать в руки оружие. И вообще по вере убивать кого-то не могут. Только, может быть, в случае личной опасности... В царские времена, в старой русской армии, в особый период священнослужитель, как правило, находился возле медицинского пункта, возле санчасти, там, куда раненых приносят, там, где нужно пострадавшего утешить, психологический стресс снять.
     - Как вы оцениваете угрозы личной безопасности священников на том же Кавказе?
     - Когда человека убивают за его духовную работу, это означает, что таким варварским способом признают её эффективность и важность. Недавно был убит, например, ректор Исламского теологического института международных отношений в Махачкале. Он выступал против ваххабитских проявлений, и эта его работа, видимо, вызвала отторжение. Поэтому, конечно, священнослужитель, особенно в армии, идёт на определённый риск.
     Я выступаю убеждённым сторонником того, что мы обязаны сформировать институт военных священников в армии и на флоте. 240 должностей введены. Предстоит подобрать таких людей, которые отвечают тем принципам, о которых сегодня шла речь. И они словом и делом будут крепить духовные основы военной служб, направлять паству на честное исполнение священного долга перед Отечеством.