(Продолжение.
     Начало в № 124.)



     Объективности ради надо отметить, что решение о капитуляции японское руководство приняло раньше прихода советских войск в Хыннам – в ночь на 10 августа. Вступление СССР в войну и второй ядерный удар (по Нагасаки) сделали очевидным бесполезность дальнейшего сопротивления. И даже если допустить, что японцы к этому времени завершили создание первого ядерного боезаряда, то это не изменило бы неблагоприятную для Страны восходящего солнца военно-стратегическую ситуацию.
     Конечно, о степени успешности японской ядерной программы можно строить только догадки. Документальных свидетельств по этому вопросу у историков крайне мало. В пользу версии о подготовке Японии к использованию ядерного оружия, если исходить из материала Полюха, говорит тот факт, что после её капитуляции американцы получили в качестве трофеев несколько подводных лодок, на которых планировалось установить авиационные катапульты для запуска небольших самолётов. Не исключено, что они рассматривались как возможные носители ядерных зарядов.
     Хотя, принимая во внимание вес первых американских ядерных бомб («Малыш» – 4 тонны, «Толстяк» – 4,7 т), маловероятно, что японцы создали бы более компактное устройство. К тому же у них не было самолётов, способных взлететь с подводной лодки даже с двухтонным «полезным» весом. Торпедоносец типа 97 (американское кодовое наименование – «Кейт») мог поднять одну 800-килограммовую торпеду или три бомбы по 250 кг; пикирующий бомбардировщик типа 99 («Вэл») – одну 250-килограммовую бомбу под фюзеляжем и две бомбы по 60 кг под крыльями.
     Допустим, Япония рассчитывала на получение немецкой технологии производства баллистических ракет «Фау-2» (на трофейных японских субмаринах встречались устройства, напоминавшие пусковые установки для ракет). Однако у «Фау-2» полезная нагрузка могла быть не более 1.000 кг – опять же маловато для ядерных боезарядов того времени.
     Полюх считает, что о работах японских ядерщиков в годы Второй мировой войны свидетельствуют документы, которые незадолго до 11 сентября 2001 года администрация США возвратила в Японию. Но о их содержании историкам мало что известно.
     Гипотетически японские физики могли пойти своим путём при создании ядерного оружия. Современные наследники учения древнеегипетского мудреца Гермеса Трисмегиста утверждают, что в природе имеется несколько видов энергии атома и ядра атома, европейские же физики сумели открыть в первой половине ХХ века только один вид ядерной энергии, на основе которого построены сегодня и ядерные боезаряды, и атомные электростанции.
     Член Русского географического общества Иван Кольцов утверждает со ссылкой на некоторых американских исследователей (Чарлза Стоуна и других), что во время Второй мировой войны Япония вела работы по созданию сверхсекретной бомбы большой разрушительной силы, но принципиально иного, чем у американцев, принципа действия. И на рассвете 12 августа 1945 года в Японском море был произведен её взрыв, повлекший образование гигантского грибовидного облака. Его мощность примерно соответствовала мощности американских бомб, взорванных над Хиросимой и Нагасаки (13 и 21 тысяча тонн соответственно).
     По мнению Кольцова, для создания этой бомбы на острове Матуа (Курильская гряда) японцы добывали редкоземельный металл, и их физики нашли способ использовать его в качестве взрывчатого вещества. Аналогичный металл имеется и на ряде других безлюдных островов Курил, в районе которых в послевоенные годы не раз были замечены неопознанные аквалангисты и малоразмерные подводные аппараты...
     * * *
     Статья Александра Полюха – не единственный материал на тему разработок ядерного оружия в милитаристской Японии. На эту же тему писал в 2005 году Михаил Бурлешин в журнале «НЛО». По его данным, Япония произвела взрыв своего первого и последнего ядерного устройства 12 августа 1945 года – за три дня до объявления о своей капитуляции. Он ссылался на бывшего сотрудника американской разведки Теодора Макнелли, служившего в штабе генерала Дугласа Макартура и осведомлённого о том, что американское военное командование располагало достоверными данными о японском ядерном центре в Хыннаме. Макнелли подтвердил, что пробы воздуха, взятые американскими самолётами утром 14 августа 1945 года неподалёку от восточного побережья Корейского полуострова, свидетельствовали о произведённом кем-то, помимо американцев, взрыве ядерного устройства.
     М. Бурлешин указывает, что в вооружённых силах Японии разработку ядерного оружия инициировал генерал-лейтенант Такео Ясуда, начальник отдела науки и техники командования ВВС. Именно этот военачальник, окончивший физический факультет Токийского университета, обратил внимание на статьи в теоретических журналах по физике, где утверждалось, что «цепная реакция, вызванная распадом урана, способна привести к взрыву невиданной мощности».
     Профессор Риокичи Сагане, один из бывших преподавателей генерала, написал по его просьбе подробный доклад, из которого следовало, что новейшие открытия в ядерной физике могут быть использованы в военных целях. Идеей обретения сверхмощного оружия заинтересовался военный министр генерал Хидэки Тодзио (с октября 1941 года – премьер-министр). Во главе японской ядерной программы он поставил уже упоминавшихся Уошио Нишину и Синъитиро Томонагу. Поиски сырья японцы организовали по всем оккупированным территориям и нашли его в странах Юго-Восточной Азии и в северных районах Кореи. Какое-то количество металлического урана было переброшено из Германии в Японию на подводных лодках.
     Наша справка. 16 апреля 1945 года началась последняя в годы войны операция по доставке в Японию новых военных технологий из Германии. Подводная лодка
     U-234 покинула норвежский порт, где устраняла повреждения после столкновения с другой субмариной кригсмарине. На её борту находились различная военно-техническая документация, прототипы новых электрических торпед, два реактивных истребителя Me 262 в разобранном виде, управляемый самолёт-снаряд (Henschel Hs 293), груз оксида урана общим весом около 560 кг. Две недели лодка шла на перископной глубине. 10 мая, получив адресованный всем немецким субмаринам в море приказ адмирала Дёница прекратить военные операции, экипаж сдался американцам. Захваченный уран был перевезён на завод в Оук-Ридж, где из него получили 3,5 килограмма урана-235 и использовали в бомбе, сброшенной на Хиросиму.
     По одной из версий, немецкий уран находился в лодке в десяти обитых золотом контейнерах. Это позволяет предположить, что груз испускал гамма-лучи, опасные для экипажа. Окись урана в таких мерах предосторожности не нуждается. Значит, речь шла всё же об обогащённом уране? Но, согласно официальной версии, его в Германии в таком количестве быть не должно. Ещё одна загадка войны...
     Нельзя исключать, говорится на одном из интернет-форумов, что японцы нащупали наиболее рациональную в их условиях технологию производства атомной бомбы (немцев они поставили в известность о своих успехах в этой области только в начале 1945 года). Работы шли по двум программам: одну курировали генералы из сухопутных войск и ВВС («токийский проект»), другую – адмиралы флота («киотский проект»).
     В лаборатории Уошио Нишины, осуществлявшего «токийский проект», 19 марта 1943 года определились с методом создания атомного оружия: делать урановую бомбу. Уран-235 японские физики намеревались получить термодиффузионным разделением соединения изотопов урана с фтором. В январе 1944 года они запустили термодиффузионную установку и в июле получили первые партии шестифтористого урана. К концу 1944 года японцы располагали двумя фабриками для обогащения урановой руды, но в эксплуатацию они, видимо, не были введены.
     «Флотский проект» реализовывал профессор Киотского университета Бунсаку Аракацу, ученик Альберта Эйнштейна. В Киото он построил свой циклотрон, в ядерных экспериментах на нём участвовал и будущий Нобелевский лауреат физик Хидэки Юкава. Учёные в Киото сосредоточили свои усилия на создании атомных энергетических установок для флота.
     * * *
     Ещё более сенсационные сведения были приведены после распада СССР в газете «Совершенно секретно» (1992 г., № 7) московскими журналистами И. Морозовым и С. Козыревым. Они сообщили, по сути, скандальную новость, оставшуюся незамеченной общественностью из-за развернувшихся в России внутриполитических событий: в августе 1945 года США якобы сбросили на Японию не две, а три атомные бомбы, одна из которых не взорвалась и позднее была переправлена в СССР.
     Впрочем, обстоятельный анализ материала экспертами вскоре показал, что в его основе – «газетная утка», появившаяся вследствие некритического принятия журналистами на веру сведений из письма отставного офицера Петра Ивановича Титаренко. Это письмо он направил ещё в 1970-е годы генералу армии П.И. Ивашутину, возглавлявшему тогда Главное разведуправление Генштаба. В 1945 году Титаренко находился в качестве переводчика при штабе маршала Р.Я. Малиновского, командовавшего Забайкальским фронтом.
     Вот фрагмент этого письма:
     «...А теперь приступаю к рассказу о том, ради чего, собственно, и пишу Вам. Как только началось разоружение Квантунской армии, в Чаньчунь (город в юго-восточной части Китая. – Ред.) из Токио 23-24 августа 1945 г. прилетел представитель императорской ставки. Его представил генералу Ковалёву (генерал-полковник М.П. Ковалёв, заместитель командующего Забайкальским фронтом. – Ред.) начальник разведотдела Квантунской армии полковник Асада, сказав, что он прибыл в Чаньчунь в целях наблюдения за ходом выполнения приказа императора о безоговорочной капитуляции...
     Как впоследствии выяснилось, действительной целью его прибытия в Чаньчунь было не наблюдение за ходом выполнения приказа императора, а передача Советскому Союзу третьей невзорвавшейся атомной бомбы, сброшенной на город Нагасаки в августе 1945 г., и он в одной из бесед со мной предложил мне взять у него эту бомбу.
     Я хочу подробно рассказать Вам содержание нашей беседы во время сделанного им предложения. Как только полковник Асада и представитель ставки покинули штаб, Ковалёв дал мне указание – принимать представителя ставки вне очереди.
     Дело в том, что в те дни в штаб потоком шли различные японские делегации, считавшие своим долгом представиться советскому командованию, а поэтому в штабе с 10 до 14 часов всегда было многолюдно, и именно в это время в течение нескольких дней штаб посещал представитель ставки.
     Он, видимо, рассчитывал на нормальную работу штаба, которая позволит ему беспрепятственно встретиться с Ковалёвым и выполнить своё секретное задание. Но в те дни у Ковалёва и у меня в приёмной были люди, и тогда, видя, что срок передачи атомной бомбы истекает, так как на 28 августа была назначена высадка американских войск в Японию, он изменил время посещения штаба и пришёл к нам 27 августа 1945 г., уже после официального приёма, примерно часов в 15-16.
     В это время в штабе никого из посторонних не было: я сидел один в приёмной. А напротив, в кабинете генерала Ямады (командующий Квантунской армией. – Ред.), находился только генерал Ковалёв и генерал-лейтенант Феденко из ставки маршала Василевского – он возглавлял общее руководство разведкой на Дальнем Востоке.
     Вдруг появился представитель ставки. Я доложил о его приходе Ковалёву, который сказал мне: «Мы сейчас пишем одно срочное донесение, принять его не можем. Попроси, чтобы он подождал минут 30». Когда я уже выходил из кабинета, Ковалёв крикнул мне вслед: «Ты займи его там разговорами, чтобы он не скучал».
     Поскольку в то время в памяти были свежи атомные бомбардировки городов Хиросима и Нагасаки, то у меня возникла мысль поинтересоваться, как у них в ставке оценивают это новое американское оружие и какую роль сыграли бомбардировки японских городов в деле капитуляции Японии. А потому, когда мы остались с полковником наедине, я и задал ему эти два вопроса.
     Отвечая на мой первый вопрос, он сказал, что атомные бомбы – действительно мощное оружие, тут ничего не скажешь, они обладают огромной разрушительной силой, он назвал число жертв и охарактеризовал масштабы разрушений.
     Что же касается причин капитуляции, то основную роль в ней сыграли не атомные бомбардировки, а неожиданное и быстрое поражение Квантунской армии; это, сказал японец, лишило нас тыла и сделало дальнейшее сопротивление невозможным.
     Американцы, сбрасывая на нас бомбы, продолжал японец, не достигли той цели, какую они ставили перед собой: во-первых, это новое оружие пока ещё является дорогостоящим даже для такой страны, как Америка, и, во-вторых, нам хорошо известно, что в их распоряжении находится очень незначительное количество этих бомб – вот они сбросили на нас эти три бомбы (выделение. – Ред.) и на этом полностью исчерпали все свои запасы.
     Я поправил его, сказав, что американцы сбросили на Японию две, а не три бомбы: одну – на Хиросиму и другую – на Нагасаки. «Нет, – ответил полковник, – они сбросили на нас три бомбы: одну – на Хиросиму и две – на Нагасаки, но одна у них не взорвалась».
     Это было неожиданным для меня, и я как-то сразу спросил его: «И что же вы сделали с этой бомбой?»
     <...>
     Я поблагодарил полковника за сделанное им предложение и сказал, что о нашем разговоре доложу своему командованию.
     


     (Окончание следует.)

     

---

     Хидэки Тодзио (1884-1948).
     Уошио Нишина (1890-1951).
     Хантаро Нагаока (1865-1950), один из основоположников японской физики.