Обсуждались не только аспекты славной боевой истории Московского округа ПВО, но и делались выводы, вносились предложения, касающиеся создания до конца текущего года, как это указано Президентом России Д.А. Медведевым, нового вида войск - Воздушно-космической обороны. В разговоре приняли участие члены Советов ветеранов войск ПВО страны и Московского округа ПВО, Военно-научного общества при КЦ ВС РФ и ветераны - защитники столичного неба, а также специалисты по РЭБ, АСУ, дальнему обнаружению ракетных пусков, авиации ПВО и другим областям ВКО.
     Битва за Москву началась не 30 сентября 1941 года операцией вермахта «Тайфун». Её началом с полным основанием можно считать массированный авианалёт и его отражение ПВО столицы с 21 на 22 июля 1941 года. Если бы налёт оказался успешным для гитлеровцев, война пошла бы иначе и более трудно для нас. Такая мысль прозвучала и во вступительном слове А.И. Хюпенена, и в докладе генерал-майора в отставке Е.О. Рогова (председателя Совета ветеранов МО ПВО), других выступающих.
     Но первый авианалёт оказался для гитлеровцев провальным, потому что ещё задолго до войны военно-политическое руководство страны крепило и развивало противовоздушную оборону Москвы и других крупных промышленных центров. И ещё был месяц с начала войны, который ПВО Москвы успешно использовала для лучшей подготовки к отражению немецких бомбардировщиков.
     Было также подчёркнуто, что в современных условиях на подготовку нашей воздушно-космической обороне никто не даст и часа. Отразить удары баллистических и управляемых ракет класса «воздух–земля», крылатых ракет с ядерными и обычными боеголовками, других средств воздушно-космического нападения вновь создаваемая как вид войск ВКО России должна быть готова постоянно. Иначе возможно то, что произошло в результате ракетно-бомбовых ударов НАТО в 1999 году в Югославии.
     Первый массированный налёт на Москву немцы и его 2-й воздушный флот, действовавший на главном направлении в Группе армий «Центр», готовили давно и тщательно. Всего 2-й ВФ имел 1.320 самолётов - 720 бомбардировщиков, 420 истребителей, 40 штурмовиков и 140 разведчиков. Из экипажей бомбардировщиков отобрали меньше половины - 300 самых лучших и опытных, уже бомбивших Францию, Грецию, Польшу, Лондон и другие города Англии.
     И как только вермахтом были захвачены аэродромы, удалённость которых позволяла немецким бомбардировщикам долетать с них до Москвы, имея запас топлива для возвращения на базу, генерал-фельдмаршал А. Кессельринг благословил своих асов «на удачную прогулку по Москве» - так думали почти все его элитные экипажи «юнкерсов», «хейнкелей» и «дорнье». Раньше, в Европе и Англии, это у них здорово получалось.
     План немцев, пожалуй, был впервые столь всесторонне и детально продуман и отработан.
     Так, в каждой группе бомбардировщиков выделялся самолёт-лидер со специальной радионавигационной аппаратурой. Заранее установленные на земле радиомаяки и проблесковые светоориентиры, а также костры, разведённые диверсантами, помогали выдерживать наиболее безопасный курс, определённый воздушной разведкой. Командиры экипажей имели подробнейшие карты с нанесёнными маршрутами и целями. Эшелонирование групп по высоте и по времени позволяло предотвратить более двух атак советских истребителей, у которых не хватило бы горючего. Плотность авиагрупп обеспечивала их огневое само- и взаимоприкрытие. Зато через зоны сплошного зенитного огня предполагалось прорываться малыми группами и рассеянным строем на различных высотах. Немцы знали, что у русских к ночным воздушным боям было подготовлено не более 20 процентов истребителей, а удалённые от Москвы зенитные орудийные и пулемётные подразделения не имели прожекторов...
     Было продумано и психологическое подавление противника: кроме авиабомб, немцы сбрасывали продырявленные металлические бочки, летевшие к земле со свистом и воем...
     Но впервые во Второй мировой войне результаты массированного авианалёта немцев были столь малы по числу прорвавшихся к городу бомбардировщиков и по нанесённым ими разрушениям. И столь велики оказались потери: 22 из более чем 220 самолётов люфтваффе остались на полях Подмосковья только в ночь с 21 на 22 июля 1941 г. И в этом была заслуга воинов ПВО столицы.
     ПВО Москвы, ставшая неприступной для люфтваффе с июля 1941-го, создавалась ещё с 1930-х годов. Из доклада и выступлений было нетрудно представить, как она строилась.
     Начиналась первая линия ПВО с постов ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь), расположенных по рубежам, на удалении 200-250 км от Москвы.
     С 1 по 21 июля 1941 года эти посты зафиксировали в границах Московской зоны ПВО 89 самолётов-разведчиков, 9 из них проникли в районы столицы, напомнил полковник в отставке Д.Г. Шелковин, участник войны, член Совета союза ветеранов войск ПВО.
     В радиусе 100-120 километров вокруг Москвы была развёрнута аэродромная сеть для полков 6-го истребительно-авиационного корпуса полковника И.Д. Климова. Перед истребителями ПВО ставилась задача уничтожать самолёты противника на расстоянии 150-200 км от столицы.
     С 32 километров до центра Москву вкруговую прикрывала зенитная артиллерия среднего калибра. Наибольшая плотность огня предусматривалась в северо-западном, западном и юго-западном направлениях.
     Таким образом, было создано два огневых кольца ПВО столицы: первое - это истребительная авиация, второе - зенитные орудия и установки, аэростаты и прожекторные посты.
     Так из выступлений и дополнений участников «круглого стола» сложилась чёткая и впечатляющая картина тех давних событий.
     Создателем и первым командиром 1-го корпуса ПВО, а потом и Московской зоны ПВО был генерал М.С. Громадин. При личной поддержке высшего руководства страны ему удалось создать такую систему противовоздушной обороны, равной которой по надёжности в условиях Второй мировой войны, как показали боевые действия, нигде больше не было. Она позволяла отражать налёты воздушного противника с любого направления, в любое время суток, при разных погодных условиях и от бреющего полёта до высоты 10 тысяч метров.
     Это позже подтвердил и пленный полковник-лётчик из особой группы экипажей бомбардировщиков 2-го воздушного флота люфтваффе: «Наземных крепостей я видел и разрушал много, но неприступную воздушную крепость увидел впервые - это Москва». Его слова привёл генерал-майор в отставке К.Т. Резаков, в декабре 1941 года командовавший зенитной батареей в Московской зоне ПВО.
     1-й корпус ПВО к 22 июля включал 6 зенитных артиллерийских полков, имевших 1.044 орудия среднего и малого калибра, в т.ч. новые пушки 85-мм с приборами управления огнём. (Для сравнения: Лондон прикрывали 452 зенитных орудия, Берлин - 724). Зенитный пулемётный полк располагал 84 счетверёнными установками, или 336 стволами. Имелись также два полка аэростатов воздушного заграждения, или 124 поста аэростатов заграждения, а также 702 поста ВНОС и два прожекторных полка - 318 установок на позициях. Они создавали 16 световых полей для обеспечения боевых действий истребительной авиации ПВО ночью.
     6-й ИАК (истребительный авиационный корпус), которым командовал полковник И.Д. Климов, состоял из 11 (после 22 июля - из 30) истребительных авиационных полков и 387 (вскоре их стало 585) боевых экипажей. Сформирован корпус был буквально накануне войны, 20 июня 1941 года, на базе двух истребительных авиационных дивизий.
     Климову было бы трудно одному руководить боевыми действиями всех авиаполков при налётах противника с разных направлений. Поэтому Сталин и нанёс две пересекающиеся линии от Калинина (Твери) и Спасск-Деменска, разделив зону ответственности 6-го ИАК на четыре сектора, боевыми действиями авиации в которых управляли уже заместители Климова.
     Причём двоих новых заместителей Климова Сталин назначил сам. Это и называется конкретным вниманием Верховного Главнокомандующего к проблемам воздушной обороны.
     15 мая 1941 г. командование 1-м корпусом ПВО принял генерал-майор артиллерии Д.А. Журавлёв. Вскоре он осваивал новый КП под новым же зданием штаба Московской ПВО на улице Кирова, 33 (ныне Мясницкая). Бункер КП ПВО находился на глубине пятидесяти метров.
     По левую сторону длинного, ярко освещённого коридора - многочисленные двери. За одной находился большой зал - пункт управления командира корпуса и его оперативной группы. За другими - помещения для начальника зенитной артиллерии с его оперативной группой и для группы командира 6-го ИАК, для расчёта главного поста ВНОС, узла связи, прожекторной и других служб.
     Проектировщики этого «подземного замка» предусмотрели всё до мелочей. Пользуясь пультом управления, командир корпуса ПВО мог связаться с любой частью, с каждым из начальников родов войск, с городскими организациями и правительственными учреждениями... Не выходя на поверхность, все могли принять горячий душ, отдохнуть, перекусить. В случае недостатка воздуха можно было включить кислородное оборудование.
     Уже после капитуляции Германии Журавлёв с удивлением увидел казематы руководителей ПВО Берлина. В тесных помещениях для дежурных расчётов не имелось даже элементарных удобств. А ведь в гитлеровских войсках штабы и командные пункты всегда оборудовались добротно. Но ПВО в Германии, как выяснилось, вообще не повезло.
     А в бункере на улице Кирова, 33 была смонтирована мощная электростанция для обеспечения нужд КП на случай аварии городской сети. На протяжении всей войны включать её приходилось только для проверки. Московская энергосистема работала бесперебойно, так же как водопровод и канализация, - словом, всё коммунальное хозяйство большого города.
     Защищённые КП были оборудованы и в секторах, откуда их авиационные начальники и командиры-зенитчики руководили совместными действиями подчинённых частей.
     Но вернЁмсЯ в июль 1941-го. До самого налёта в частях и подразделениях обоих корпусов шли напряжённая боевая учёба и слаживание.
     На полигонах проводились стрельбы. Некоторые виртуозы-зенитчики умудрялись не только сбивать быстролетящие и маневрирующие воздушные цели первыми снарядами и очередями и превращать в решето конусы-мишени, но и перебивать тросы, на которых они буксировались самолётами.
     В программу подготовки зенитчиков были включены и специальные стрельбы: по пикирующему самолёту, по снижающимся парашютистам, по штурмовикам, по наземным целям прямой наводкой и с закрытых позиций. Вскоре пришло время наземной битвы за Москву, и всё это пригодилось в полной мере.
     У лётчиков дела шли сложнее: новые самолёты были «сырыми», поступали с заводов порой с дефектами, а МиГ-3 ещё и быстро загорались. Но главные трудности были в обучении ночным воздушным боям. О том, как учились им сослуживцы и подчинённые мужа на аэродроме в Люберцах, рассказала вдова командира эскадрильи 16-го иап К.В. Боброва, написавшая книгу о лётчиках полка.
     21 июля Сталин принимал у командования столичной ПВО экзамен - провёл командно-штабное учение с руководством Московской ПВО по отражению дневного массированного налёта. На следующий день он приказал повторить то же в ночных условиях. Но вместо КШУ на картах той же ночью пришлось провести бой с реальным противником.
     21 июля 1941 года в 22 часа 07 минут диктор Всесоюзного радио А. Уколычев объявил москвичам: «Граждане, воздушная тревога!»
     Наличие в воздухе большой группы самолётов обнаружили расчёты ВНОС на рубеже Рославль - Смоленск. Информацию сразу передали на КП корпуса - это было в 21 час. В 22 часа стало ясно, что на Москву движутся с разных направлений и на разных высотах более 200 самолётов противника. Об этом сразу же доложили Сталину, он и принял решение об объявлении воздушной тревоги. Отражением налёта воздушного противника генерал Журавлёв вместе со своим штабом, начальником зенитной артиллерией и командиром 6-го ИАК руководил с нового КП.
     Первая волна ударной группировки немцев собиралась из одиночных бомбардировщиков, шедших с трёх направлений: северо-западного, западного и юго-западного. В общей сложности в воздухе сначала было до 70 бомбардировщиков. Они летели на высоте 2-3 тысяч метров вдоль шоссе и железных дорог, идущих к Москве.
     Перед «Юнкерсами-88», «Хейнкелями-111» и «Дорнье-215» вдруг возникали лучи прожекторов, и сразу же их атаковали наши истребители. Не все экипажи немцев решались продолжить полёт к цели, предпочитая сразу же сбросить бомбы и повернуть. Однако многие продолжали упрямо идти вперед, отстреливаясь от наседавших истребителей. Но когда на пути асов вдруг встала стена разрывов, они начали метаться, отыскивая «просветы» в облаках осколков от зенитных снарядов.
     За первым эшелоном шла вторая волна бомбардировщиков, а за ней - третья и четвёртая. Противник, словно тараном, старался пробить воздушную оборону Москвы.
     На карте командира корпуса сгрудилось всё нарастающее число свинцовых макетиков своих и чужих самолётов. Они появлялись после поступления с главного поста ВНОС чёткой информации о самом важном: сколько самолётов находится в воздухе - квадрат их нахождения - высота - направление полёта. И тогда на концентраторе и пультах начальников служб загорались красные кнопки: так объявлялся режим молчания в сети - это командир корпуса ставил задачу:
     - Товарищ Климов, поднимите из Ржева два самолёта в зону семь. Товарищ Сарбунов, обеспечьте приём истребителей в зоне семь.
     При отсутствии у прожектористов связи с самолётами это было очень непростым делом!
     Впоследствии, когда организация боя с воздушным противником стала делом обычным, офицеры управления научились предвидеть, прогнозировать, что и где можно ожидать, что нужно предпринять для взаимодействия.
     А тем временем волна бомбардировщиков приближалась к Москве. Вслед за авиацией в бой вступали наземные части - зенитная артиллерия и пулемётные установки...
     С самого начала налёта бои над пригородной зоной и самой Москвой приняли столь ожесточённый характер, что гул сотен самолётных моторов, грохот от разрывов бомб и массированной стрельбы зенитных орудий и пулемётов сливались в сплошной рёв. Стволы зенитных орудий раскалялись, с них слезала огнеупорная краска, их охлаждали обильно намоченными в воде шинелями, одеялами...
     Насмерть дрались в небе столицы и наши истребители. Каждый из пилотов знал: пропущенный в центр города бомбардировщик - это до двух тонн бомб, несущих огромные разрушения и смерть десятков людей. И даже ценой собственной жизни, как Виктор Талалихин или Константин Титенков, лётчики были готовы защитить москвичей от врага.
     До конца стояли и «нестреляющие» расчёты 1-го прожекторного полка майора И.В. Волкова. Так, расчёт ефрейтора Н.В. Петикова не выпускал из своего луча пойманный бомбардировщик, обеспечивая огонь по нему зенитчиками, хотя другой самолёт буквально завалил позицию прожектористов зажигательными бомбами.
     Два прожекторных полка обеспечивали боевые действия истребительной авиации и зенитной артиллерии ночью световыми прожекторными полями (СПП), каждое глубиной 10-15 км, а в ширину 21-28 км. В центре СПП была зона ожидания истребительной авиации.
     Зона аэростатов заграждения располагалась вокруг центра города в радиусе 5-6 километров на высоте до 4,5- 5 км (над Лондоном аэростаты обычно не поднимались выше 2,5 км, и там немцы их легко перелетали). А при ночных налётах на Москву высота аэростатов оказалась смертельной для одних экипажей немецких бомбардировщиков и неприятной неожиданностью для других, вынужденных менять курс, высоту или просто тут же сбрасывать бомбы и разворачиваться на обратный курс.
     Пять часов продолжался этот бой. Он закончился в 3.25 по московскому времени.
     Результат был таким: 12 сбитых самолётов противника на счету истребителей, 10 - у зенитчиков, итого 10 процентов потерь у нападавших. На Москву упали всего 73 фугасные и около 5 тысяч зажигательных бомб.
     Сталину позвонил маршал С.К. Тимошенко и доложил, что наблюдал, как горели и падали за линией фронта самолёты, идущие от Москвы. И уже 22 июля был издан приказ № 0241 наркома обороны - первый за Великую Отечественную войну благодарственный - им награждались и поощрялись бойцы и командиры столичной зоны ПВО, а также сотрудники столичной милиции и пожарные.
     Но в 22 часа 10 минут того же 22 июля немцы предприняли новый массированный налёт. Такие налёты не прекращались до 5 ноября. С 21 июля до сентября 1941 года противник предпринял 36 массированных налётов на Москву, в которых в общей сложности участвовало более 4.200 самолетов. 200 из них были сбиты. И каждый раз достигалось главное: к городу удавалось пробиваться лишь одиночным самолётам. Войска ПВО в отдельные дни 1941 года уничтожали по 30-40 самолётов врага. Но война только начиналась, и наша Победа была ещё впереди.
     Чему уЧит опыт минувшей войны? Что победу в подобном бою обеспечивает грамотное решение и твёрдое руководство всеми силами и средствами, которые есть в распоряжении командира. И на втором месте тоже стоит качество управления - грамотные и слаженные действия командиров и начальников родов и видов войск, входящих в единую систему. Третье условие - высокий уровень подготовки личного состава подчинённых этим командирам частей и подразделений и выученных ими.
     Готовить такого уровня кадры командиров в нашей стране могла только Военная академия ПВО в Твери. Очень важно сохранить её уникальную учебную базу с автоматизированными рабочими местами офицеров расчётов КП ПВО от дивизии и выше, где можно тренироваться в максимально близких к реальным условиях. И сохранить профессорско-преподавательский состав, который сегодня вывозят проводить занятия в академии имени Можайского в СПб (но кто ж им там квартиры даст?!). А база самой Можайки задачам подготовки командиров и специалистов ВКО не соответствует. И если вопреки здравому смыслу, финансово-экономическим и всем другим выгодам подготовку командиров и специалистов ВКО из Твери всё же заберёт Питер, то, как говорили участники «круглого стола», дальнейшие праздники будут только со слезами на глазах. Такие вот уроки минувшей войны и нынешних поединков...
     МПВО. В её формирования входили 650 тысяч москвичей. Это женщины, молодёжь, пожилые люди, дежурившие, как правило, на крышах зданий или возле пожароопасных объектов. Из имевшихся у них средств - бочки с водой или песком, толстые рукавицы и клещи, чтобы тушить зажигательные бомбы в этих бочках.
     Они составили 18 специализированных городских служб: связи, медико-санитарные, восстановления зданий, аварийно-спасательные и другие. Их вклад в защиту наших крупных политико-промышленных центров от воздушных налётов противника был весьма велик, особенно по сравнению с лондонцами и жителями других городов Европы, которых бомбили гитлеровцы.
     Из 45 тысяч возгораний, возникших в результате налётов фашистской авиации в 1941-1942 годах, нестроевые бойцы столичной МПВО потушили 43,5 тысячи. А ведь были ещё штатные пожарные команды и нештатные противопожарные расчёты воинских подразделений во всех районах Москвы.
     Об этом рассказал и председатель Координационного совета защитников Москвы И.Ф. Соколов, который ещё с 1938-го был инструктором ПВХО и обучал москвичей навыкам противовоздушной и химической обороны.
     Маскировка. В столице и Подмосковье создавались ложные объекты. Была обеспечена маскировка Кремля, Мавзолея, Большого театра и других важных объектов. Погасили и зачехлили звёзды на кремлёвских башнях, закрасили золотые купола церквей и соборов, на Кремлёвской стене убрали зубцы, нарисовали на ней, с Красной и Ивановской площадей, окна и двери. Характерную излучину Москвы-реки забили баржами и плотами, другими ложными сооружениями, чтобы с воздуха не было видно этого броского ориентира. Район «заполнили» мелкими строениями... Об этих фактах рассказал военный историк Д.Б. Хазанов, автор книг и исследований, в том числе о ПВО Москвы в
     1941-1945 гг.
     ДлЯ сравнениЯ: первый массированный авиаудар по Лондону немцы нанесли в ночь на 12 сентября 1940 года. С тех пор авианалёты люфтваффе на города Англии проводились регулярно, нанося значительный ущерб. Был превращён в руины город Ковентри, разрушены военный порт Портленд и другие промышленные города.
     Ночью 23 января 1944 года по уже «накатанным» маршрутам и отработанным тактическим приёмам нападения и защиты 187 бомбардировщиков люфтваффе провели очередной налёт на Лондон. Было произведёно 447 самолёто-вылетов. Лондону были нанесены огромные разрушения, зафиксированные воздушной разведкой немцев. Английская ПВО сбила тогда только 5 немецких самолётов. И это при опытности британских истребителей, отгороженности Англии от Германии Ла-Маншем, над которым английские РЛС видели «Юнкерсы-88» и «Дорнье-217» чуть ли не с момента взлёта. И код «Энигмы» ими был расшифрован - а сбили всего лишь 5 экипажей.
     И в ночь на 19 февраля 1944-го 187 бомбардировщиков совершили очередной налёт на Лондон. Удар тяжёлых зажигательных бомб, начинённых смесью бензина, каучука и фосфора, имел особо разрушительные последствия. И хотя британская ПВО сбила 11 самолётов «бошей», командир 9-го авиакорпуса люфтваффе Дитрих Пельц был доволен: «рейд возмездия» удался - урон превышал потери многократно.
     В самом рейхе войска ПВО (зенитные, прожекторные, радиолокаторные и другие части) входили в состав ВВС. В борьбе с армадами бомбардировщиков Англии и США немецкая ПВО оказалась бессильна: 1.050 городов были разрушены от 10 до 97 процентов, а 40 крупных городов вроде Дрездена и Лейпцига на 50-97 процентов оказались в руинах.
     В Москве после всех налётов было разрушено 2 процента зданий, а в том же Лондоне - в 27 раз больше, а в самом Берлине - разрушений было больше в 30 раз! И ещё следует учесть, что в годы войны Белокаменная более чем наполовину была деревянной и отапливалась печами, были и сараи с запасами дров - даже в самом центре - на улице Горького (Тверской). А пожары москвичам удавалось почти сразу же тушить. И в этом заслуга местной противовоздушной обороны - МПВО.
     

     

---

     На фото: зенитное орудие на крыше здания в центре Москвы; в бомбоубежище МПВО; аэростаты в готовности; прожектористы; обломки сбитого «Юнкерса» на одной из площадей.