Фемида


     Из технарей –
     в гуманитарии

     Трудно представить, что кто-то из детей мечтает стать судьёй. А стать военным, носить красивую форму, иметь оружие – это у мальчишек послевоенных поколений было вполне понятным и объяснимым стремлением. Вот и юный Слава Осин собирался после окончания школы подавать документы в военное училище. Он прекрасно учился, особенно интересовали математика и физика. А ещё ему очень нравилось паять, собирать приёмники, что и определило его выбор: в военкомате на призывной комиссии Осин попросил направить его в любое зенитное ракетное училище. Но в тот год разнарядки на места в эти училища не было, и ему предложили отправиться в Харьков в авиационное командное училище связи.
     Осин согласился, поступил и с отличием окончил это среднее военное учебное заведение. И сам попросился на Дальний Восток, где и начал службу в авиационном полку в отдельном дивизионе связи в должности командира радиовзвода. но вскоре его вызвали в политотдел и предложили возглавить комсомольскую организацию дивизиона. Согласитесь, неожиданный поворот судьбы, которая ещё не раз будет испытывать Осина на прочность. Впрочем, в тот момент молодой офицер, конечно, не думал о таких высоких материях. Немного подумав, он согласился и продолжил службу уже в новом качестве. Через полтора года он был назначен помощником начальника политотдела вертолётного полка по комсомольской работе, позже – помощником начальника политотдела истребительной дивизии.
     – Ещё во время службы в вертолётном полку, – говорит Осин, – начальник политотдела (позднее – депутат Госдумы нескольких созывов) Николай Максимович Безбородов, которого я считаю одним из своих учителей, сказал: у вас техническое образование, а на нашей работе необходимо получить гуманитарное.
     Так вышло, что вскоре Осин стал студентом Всесоюзного юридического заочного института, филиал которого находился в то время в Хабаровске. Случайно? Возможно, ибо по традиции того времени военнослужащие получали педагогическое или юридическое образование. Но вот о карьере военного юриста Вячеслав Александрович нисколько не задумывался. Но очередной крутой поворот уже ждал нашего героя. И кто бы мог подумать, что случайная встреча с сослуживцем станет знаковым событием, которое навсегда определит его дальнейшую судьбу.
     Два выходных –
     это счастье
     После обычных расспросов о житье-бытье знакомый между прочим сказал, что в военный трибунал Дальневосточного военного округа требуется начальник канцелярии.
     – Я искренне недоумевал, – улыбается Осин, – почему он так настойчиво меня уговаривает. Я собирался и дальше заниматься партийной работой в войсках, но прозвучал аргумент, который меня убедил полностью: оказалось, что в трибунале есть два выходных дня. Для войскового офицера – невиданная роскошь!
     Конечно, не только выходные стали причиной смены места службы. Сама по себе новая специальность уже серьёзно заинтересовала Осина. Товарищ замолвил словечко, и уже через месяц молодого офицера вызвали на беседу в трибунал. Вот так нежданно-негаданно и началась новая жизнь будущего военного судьи.
     Афганские дороги
     Служба в трибунале началась не совсем так, как ожидал Осин: его назначили начальником канцелярии, но в другое место – в трибунал Среднеазиатского военного округа в Алма-Ату. А судьба уже готовила ему очередное испытание, на этот раз – в районе боевых действий. Ровно через год Осин получил назначение в Афганистан.
     – Мы все в то время писали рапорта, – вспоминает Осин, – чтобы нас направили в Афганистан. Писал рапорт и я, ещё тогда, когда служил в вертолётном полку. Но не получилось. И вот спустя годы я получил назначение на должность юрисконсульта военного трибунала в Афганистан.
     Тут надо пояснить. Дело в том, что в военном трибунале на территории Афганистана служили только офицеры. И в качестве адвоката в судебном заседании выступал именно юрисконсульт. Дела военный трибунал рассматривал только уголовные: грабежи, разбои, уклонения от военной службы, много было дел в связи с утратой оружия.
     – Работать было интересно, – говорит Вячеслав Александрович, – и я благодарен той командировке, потому что прошёл замечательную школу. За два года я уже очень хорошо знал уголовно-процессуальный закон, имел представление, как вести судебное заседание. Единственное, чего мне не приходилось делать, – это писать приговор. А это само по себе довольно непросто. Этому я учился уже после окончания афганской командировки, получив назначение в качестве военного судьи в военный трибунал Рязанского гарнизона.
     Дело о паре ботинок
     и трёх пачках чая
     Трудно сказать, когда человек становится настоящим специалистом. У судьи Осина, однако, есть твёрдое убеждение, что он этот период точно знает, и по сей день помнит обстоятельства давнишнего дела, над которым ему пришлось впервые работать совершенно самостоятельно.
     – Это было дело о взятке, – вспоминает Вячеслав Александрович, – в которой обвинялся сотрудник исправительной колонии. Надо сказать, что взятка была довольно необычной: пара ботинок, две или три пачки чая и печенье, но по сути-то всё равно квалифицировалась как преступное деяние, которое каралось длительным сроком лишения свободы.
     Ещё когда Осин предварительно изучал дело, у него возникли некоторые сомнения. Подсудимый был сержантом сверхсрочной службы, по должности – контролёр колонии. Родственники одного из осуждённых уговорили его за ботинки и чай с печеньем дать определённые послабления человеку, отбывающему в этой колонии срок. О деньгах речь не шла. В суде выяснилось, что у этого юноши умерли и мать, и отец. Он один растил младшего
     10-летнего братишку. Жили они на очень маленькую зарплату, которую он получал в колонии.
     Осин допросил начальников и сослуживцев парня. Все в один голос говорили о нём очень хорошо: дисциплинированный, исполнительный сотрудник. Было понятно, что нищета, в которой жили братья, и толкнула его на взятку. И остро вставал вопрос: если старший брат получит срок, что будет с младшим? Скорее всего, он попадёт в детдом. И всё это из-за ботинок и чая, которые старший брат и взял для младшего, потому как купить всю эту «роскошь» ему было не по карману.
     – Я очень долго думал, – говорит Осин, – потому что виновность подсудимого не вызывала сомнений. Но пять лет колонии строгого режима за такую взятку, по моему мнению, было бы слишком сурово, не по-человечески. И решение я принял сам, не советуясь ни с кем: 3 года условно и, как тогда было записано в законе, «с обязательным привлечением к труду». Это ниже низшего предела. Когда мы возвращались с судебного заседания, адвокат парня сказал, что приговор совершенно справедливый, но есть большие опасения, что его отменят по протесту прокуратуры. На следующий день я позвонил в трибунал округа и рассказал о вынесенном решении. Зональным судьёй тогда был Владимир Сергеевич Сердюков, который позднее вел громкое дело Дмитрия Холодова. Он меня успокоил и сказал, что я поступил правильно, но надо очень тщательно написать мотивировочную часть. И он оказался прав: никто приговор не обжаловал. Я вышел из того процесса с твёрдым убеждением: очень многое зависит от конкретного судьи, его позиции и профессионализма. Решение должно приниматься в соответствии с совестью и законом. Только в этом случае можно говорить о справедливости наказания.
     Арбат, 37
     На Арбат в окружной суд Осин пришёл после службы в Североморске в звании подполковника юстиции в 1995 году, начал свою судейскую деятельность в Москве в уголовной коллегии. Бандитизм, убийства, изнасилования с тяжкими последствиями... Работа была очень интересной, позволяющей и дальше расти в профессиональном отношении. И, как вы догадываетесь, новый поворот судьбы был не за горами.
     – Если вы помните, – продолжает рассказ Вячеслав Александрович, – в тот период было очень много дел, связанных с реабилитацией жертв политических репрессий – лиц, осуждённых в 30–50-х годах прошлого века. Вот к этой работе меня и подключили. Правосудие в тот период было очень условное. Попадались приговоры, написанные на клочке газетной бумаги, бланке накладной. Формально приговоры выносились коллегиально: член военного трибунала и два народных заседателя. Иногда допрашивали свидетелей, но чаще вершили правосудие без стороны защиты. Много дел рассматривалось во внесудебном порядке – особым совещанием НКВД, «тройками», «двойками». Приговоров в таких случаях не было – только выписка, к примеру, из протокола особого совещания МГБ, в котором просто указывалось, сколько лет лагерей назначалось подсудимому.
     – Как вы понимаете, – говорит Вячеслав Александрович, – подавляющее большинство людей до наших дней не дожили. В суд обращались родственники, которые хотели восстановить честное имя близкого человека. Но в тот раз пришёл старик, который в сталинские времена в 1945 году был осуждён за преднамеренное убийство. А дело было так: вместе с другом они пошли в Воронеже в пивной бар, там прилично выпили и поссорились. Потом один из них выскочил на улицу, а второй открыл по убегающему приятелю стрельбу из пистолета. В результате один прохожий был ранен, а другой убит. Воронежский трибунал осудил стрелка за умышленное убийство, доказав, что косвенный умысел именно на убийство имелся. Мы на президиуме долго совещались и пришли к выводу, что никому не будет хуже, если мы переквалифицируем статью с умышленного убийства на убийство по неосторожности. Что мы и сделали, вызвав слёзы радости у пожилого человека, который несколько десятилетий ждал такого решения.
     В настоящее время Вячеслав Александрович возглавляет судебную коллегию по гражданским делам Московского окружного военного суда. На мой вопрос о наиболее интересных делах последних лет он улыбается:
     – Понимаете, для судьи интересна не фабула дела, а правоприменительная практика. Собственно принятие решения, когда приходится ломать голову, чтобы разобраться во всех нюансах. У нас, к сожалению, законодатель, приняв закон, обещает, что позже будут приняты подзаконные акты, но потом об этом почему-то забывает.
     Конечно, интерес СМИ и общественности вызывают так называемые резонансные дела. И речь идёт не только о высокопоставленных офицерах Минобороны. Скажем, дело начальника 25-й Центральной авиационно-технической базы ВМФ подполковника Виктора Биронта, который был уволен с военной службы после пожара на базе в июле 2010 года. Тогда случился верховой пожар – самый опасный и безжалостный, все офицеры части героически противостояли огню, спасли половину имущества части, но тем не менее ущерб был нанесён пожаром значительный.
     – Командиру, – говорит Осин, – вменялось, в частности, в вину, что он не произвёл вырубку леса в 50-метровой полосе вокруг базы. А ведь он не имел никакого права рубить лес самостоятельно. По закону только местные органы власти по представлению военных могут дать такое разрешение, затем оформляется порубочный билет. И после этого всё равно самостоятельно рубить ничего нельзя – для вырубки леса приглашается подрядная организация. Но даже если бы всё это было сделано, всё равно последствия были бы такими же. Есть заключение МЧС, в котором ясно сказано, что против верхового пожара такие меры бесполезны. Сама часть в ходе преобразований последних лет сократилась почти в пять раз. Упразднили штатную пожарную команду, уменьшили количество офицеров и матросов. Те, кто остался, проявили себя очень мужественно, а их не только не поблагодарили, но и максимально строго наказали – уволили из армии.
     В итоге окружной суд, рассмотрев все обстоятельства данного дела, пришёл к выводу, что прямой вины командира в случившемся нет. Приказ об увольнении Биронта был отменён, а сам подполковник восстановлен в должности. Дело получилось громкое благодаря общественному резонансу, но, с судейской точки зрения, это рядовое разбирательство, в котором просто нужно было грамотно применить соответствующую норму закона, что и сделали в окружном суде.
     На вполне закономерный вопрос о том, насколько проще или тяжелее работать судье в настоящее время, Вячеслав Александрович улыбается:
     – Я бы не стал говорить о том, что сейчас нам приходится труднее, чем в предыдущие годы. Всегда есть определённые сложности, но работать необходимо в предложенных обстоятельствах. Есть моменты, связанные с недочётами в работе законодателей. В некоторых случаях судья испытывает чувство досады, потому как закон составлен таким образом, что законность и справедливость как бы становятся в оппозицию. Или некоторые нюансы просто не прописаны. В качестве примера можно привести очень хороший и правильный закон, по которому каждый военнослужащий должен быть обеспечен жилым помещением. А что у нас получается на практике? Не оговорены сроки для предоставления постоянного жилья. Получается, что люди увольняются по льготным основаниям – по организационно-штатным мероприятиям, по состоянию здоровья. И годами не могут получить квартиру, находятся за штатом. Они получают деньги от государства, но при этом уже практически не исполняют служебные обязанности. Получается, что норма носит декларативный характер. Человек обращается в суд и просит обязать командование дать жильё. Раньше мы писали: дать жильё и уволить, но такое решение было неисполнимо априори. Только по Москве таких решений и по сию пору «висит» порядка 2 тысяч. Теперь практика поменялась: мы рассматриваем только те случаи, когда отказывают в постановке на очередь, или если незаконно корректируется очерёдность, – иначе говоря, когда есть правовой спор. Существует ведь и такая ситуация: военнослужащий получил квартиру на семью, а потом развёлся. Он приходит и говорит: «У меня теперь другая семья, ту квартиру я оставил первой жене и ребёнку, дайте мне другое жильё». Приходится разъяснять, что от государства человек может получить жильё только один раз, а не в зависимости от постоянно меняющегося семейного положения. На этот счёт есть решение Верховного суда России, где этот вопрос чётко разъясняется: право на получение иного жилого помещения в таких случаях возникает у военнослужащего только после сдачи уже полученной от Министерства обороны квартиры, которая подлежит распределению другим военнослужащим, нуждающимся в жилье.
     Какие проблемы волнуют меня как судью? Я ожидаю, что в самом ближайшем будущем будут введены так называемые досудебные примирительные процедуры, что сэкономит время и деньги налогоплательщиков. Не секрет, что немало людей обращается в суд (а мы по закону не имеем права отказать кому бы то ни было в доступе к правосудию) по совершенно пустяковым, а то и надуманным поводам. И таких обращений, по нашим оценкам, порядка 20 процентов. Суды добросовестно заседают, дела гуляют по кругу – от одной инстанции к другой, выносятся решения ни о чём. Вот вам пример: около года назад мы слушали дело о неоплате проезда к месту проведения отпуска военнослужащему. Причём речь шла не о билетах на поезд или самолёт, а о проезде в автобусе от аэропорта и на электричке между двумя городами. Цена вопроса – около 200 рублей. В суде первой инстанции его иск удовлетворили, но с таким решением не согласились финансисты, сославшись на закон о монетизации льгот, согласно которому военнослужащий получает денежную компенсацию для проезда в общественном транспорте. Окружной суд постановил оплатить проезд только в электричке. И новая кассационная жалоба. Дело дошло до Верховного суда, который отменил решение окружного суда и оставил в силе прежнее решение гарнизонного суда. Таким образом, выясняя, нужно ли платить эту незначительную сумму, работали суды всех инстанций, потратив деньги, количественно в разы превышающие те, что были заявлены в исковом заявлении!
     Все годы моей работы на Арбате, 37 я не испытывал никакого давления извне, мне никто не мешал принимать взвешенные решения. Не было ни советов, ни рекомендаций. И за это надо сказать большое спасибо председателям нашего суда – Александру Сергеевичу Безносюку, при котором я начал службу в окружном суде, и нынешнему председателю суда Юрию Алексеевичу Калиниченко. Они ставили и ставят вопрос предельно чётко: судья должен принимать решения строго по закону и внутреннему убеждению. Безусловно, мы советуемся в сложных случаях, но только в том смысле, как толковать ту или иную норму права. Наше решение, принятое коллегиально, становится пилотным, на него ориентируются другие судьи, особенно в гарнизонах. В целом же, как гласит Гражданский процессуальный кодекс, все судейские решения должны быть законными и обоснованными. В этом я вижу смысл деятельности всей коллегии по гражданским делам и моей лично – и как судьи, и как председателя этой коллегии. В этом суть и смысл работы федерального судьи – глубоко изучить обращения граждан и вынести решение по закону и совести.
     

     От редакции. Мы от души поздравляем Вячеслава Александровича с 55-летним юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, счастья и профессионального долголетия.
     

     

---

     Заседание судебной коллегии по гражданским делам Московского окружного военного суда. Председательствующий - В.А. ОСИН (в центре).