- Офицер - это не только профессия. Прежде всего - это особое состояние души, - слова школьного военрука Анатолия Николаевича запомнились Андрею Бородину крепко, хотя настоящий их смысл он постиг лишь на десятом году службы. Но уже тогда было мальчишке понятно, что военная жизнь - дело особое, и к нему надо готовиться основательно.
     Спортивные разряды по стрельбе и боксу, факультатив по профильным школьным наукам, командирская работа в отряде «Зарницы» - всё это было нацелено на поступление в военное училище. Выбрал Андрей Дальневосточное ВОКУ. Во-первых, если уж военная профессия, то непременно - командир. Во-вторых, если уж командир, то непременно - морской пехоты. Как он считал, об этих бесстрашных бойцах в тельняшках и чёрных беретах он знает всё. Оказалось, одно дело читать об этих людях и смотреть о них фильмы, и совсем другое дело - стать одним из них.
     За солёной жизнью
     Взвод морской пехоты Дальневосточного ВОКУ - единственная на всю страну кузница «чёрных беретов» командирского профиля. И выпускала она на Военно-морской флот продукт штучный, закладывая с первых дней учёбы в курсантские души исключительность их предназначения: «Где мы, там победа!» Поступить туда было так же непросто, как и в Московский институт международных отношений. Только в дипломаты молодёжь рвалась за сладкой жизнью, а сюда - за солёной.
     Три года курсантской пахоты оказались «цветочками» по сравнению с жизнью полка морской пехоты, которой довелось вкусить Андрею Бородину и его однокашникам во время войсковой стажировки на выпускном курсе. Их училищный командир взвода организовал стажировку так, что каждому досталось по реальному взводу, которым надо было без всяких условностей командовать. Половину стажировки Бородин провёл со своими бойцами на полигоне. Стрельбы - ночные и дневные. Марш-броски. Ротные тактические учения. Соли в командирском хлебе оказалось куда больше, чем романтики. Но это была настоящая служба, о которой он мечтал.
     Целеустремлённость, пожалуй, одно из обязательных командирских качеств. Без него к победе не пробиться. И лейтенант Андрей Бородин, получив распределение на Северный флот, ставил перед собой конкретные цели: сделать взвод лучшим в батальоне - за год это у него получилось, стать ротным командиром - через полтора года после выпуска из училища ему доверили роту. Вроде всё шло как по писаному, а в душе нет-нет да и зашевелится тоска по Дальнему Востоку. Написал рапорт с просьбой перевести в дивизию морской пехоты Тихоокеанского флота. На удивление быстро ему пошли навстречу. И даже отсутствие вакансий командира роты не отклонило от цели - принял взвод. Через полгода и его вывел в лучшие. Первую роту полка морской пехоты, полученную под свое начало, воспринял как награду - первая, она и должна быть первой во всех отношениях. Старший лейтенант Андрей Бородин любил свою профессию с её постоянным недосыпом полигонной поры, с гулкими твиндеками десантных кораблей, с изнуряющей порой морской качкой, адреналином высадки в прибой. Ему нравилось отмечать, как на глазах взрослеют его матросы и сержанты, занятые трудной работой морского пехотинца. Приятно было и ощущение, что у самого с каждым днём появляются новые знания и навыки службы. Андрей Бородин считает, что ему очень повезло в ту пору с командирами - комбатом подполковником Сергеем Новиковым и командиром полка полковником Виталием Холодом, гибель которого уже генералом в Чечне он считает и своей личной утратой. Это были настоящие наставники.
     Эхо стреляющих гор
     Батальон морской пехоты ТОФа в Чечню перебрасывали срочно, самолётами. На слаживание и доподготовку - неделя, и в бой. Сводный полк морской пехоты весной 1995 года действовал на самых «горячих» участках противостояния с хорошо вооружёнными и обученными в военном отношении бандитами. Тихоокеанскому батальону под командованием капитана Алексея Жилинского достались горные ущелья, где боевики были попросту как дома. И дом этот они по-военному грамотно превратили в крепость. Морских пехотинцев боевики в плен не брали. Потому что они не сдавались даже ранеными, и своих под пулями не оставляли. Дрались тихоокеанцы с врагом дерзко и нестандартно, потому крепко били его в его же горах.
     В Шалинском ущелье боевики создали мощную группировку - на пути пробивающегося к Ведено батальона морской пехоты в засадах стояли БМП и даже танки. Офицеры наступали в боевых порядках своих подразделений, как это и заведено у морпехов. В какой-то момент старший лейтенант Андрей Бородин рассмотрел за коричневатым пятном густого кустарника башню танка.
     - Гранатомётчик, по склону - прямо, 200 метров - танк. Огонь! - крик ротного тонул в общем грохоте боя, но матрос с РПГ на плече услышал его.
     В следующее мгновение башня танка содрогнулась и выплюнула стволом огненный сноп. Потом, долгими госпитальными ночами, к Бородину будет снова и снова приходить это видение - летящий прямо на него танковый снаряд, похожий своим ярким хвостом-трассером на комету. Мощный взрыв ударил командира роты о землю. Но сознания он не терял. Нащупал гарнитуру рации, намереваясь вызвать огневую поддержку, но в наушниках стояла тишина. А вместо слов из горла вырывался лишь хрип. И Андрей понял, что ранен. Кто тогда наложил ему повязку, вытащил из-под огня, он не помнит, бой продолжался, а сознание словно провисало на тонкой нити. Впрочем, случись такое с любым из тех, кто был рядом в ротной цепи, Бородин поступил бы точно так же - по тем же неписанным законам морской пехоты.
     Осколок снаряда пробил рацию, спину и вышел под мышкой. Срочная эвакуация и сноровка полевых докторов сделали своё доброе дело - в госпиталь офицер попал своевременно. Подлечившись, улетел в свой полк на ТОФ. Там его ждал сюрприз - сразу два приказа о присвоении капитанского звания. «Кадровики» в дивизии постарались, чтобы боевой офицер без задержки получил свою четвёртую звёздочку, и начальство сводного полка оперативно отправило представление на звание достойно воюющему ротному. Однополчане шутили:
     - Ну, теперь ты, пожалуй, единственный в Вооружённых Силах дважды капитан.
     Из Чечни Андрей Бородин вынес первую седину и бесценный командирский боевой опыт. И ещё - горечь потерь. Четверых бойцов потеряла рота за время фронтовой «командировки». Погиб друг и тёзка - командир второй роты тихоокеанского батальона старший лейтенант Андрей Буквецкий. Ранен был и третий командир роты - старший лейтенант Николай Дуплик.
     Не лучшими временами были девяностые для армии и флота. Но Андрей Бородин и его сослуживцы своё дело делали честно. Больше того, зная, что конкретно надо на войне, они делали его ещё и мудро. В академию Бородин поступал уже с должности заместителя командира полка.
     После академии - назначение в бригаду морской пехоты на Каспий. Взрыв 9 Мая в Каспийске унёс жизни многих офицеров управления бригады, в том числе и начальника оперативного отдела. В этой должности и продолжил службу Андрей Бородин. Впрочем, каспийские «морпехи» тогда не просто служили, они воевали. Каждые полгода бригада меняла в стреляющих горах свою батальонную тактическую группу. Через каждые полгода убывал на войну в качестве командира такой группы Бородин. Казалось бы, по этой солидной должности ему можно было и не ходить на боевые операции вместе с ротами. Но закона морской пехоты - опасность делить на всех поровну - никто не отменял. Вот и подполковник Бородин вместе со своими сапёрами, возвращаясь в сумерках после разведки маршрута нашей колонны, попал в засаду. Боевиков морские пехотинцы опрокинули дерзкой атакой, но сам подполковник получил автоматную пулю в ногу. Из боя не вышел, перевязав рану, оставался со своими подчинёнными. От госпиталя отказался - горячих дел было невпроворот.
     Огранка особого рода
     В родную тихоокеанскую дивизию морской пехоты полковник Андрей Бородин вернулся начальником штаба соединения. И снова опыт воевавшего офицера работал на становление новых поколений «чёрных беретов». В кабинете его было не застать, куда чаще полковника можно было видеть на морском десантном полигоне и в учебном центре дивизии. И ему не пришлось краснеть за своих бойцов во время дальнего похода под вымпелом командующего флотом к берегам Сомали. Тихоокеанцы тогда показали всему миру, как надо поступать с отвязными морскими пиратами.
     Сегодня у полковника Андрея Бородина не менее хлопотная должность - заместитель начальника береговых войск Черноморского флота. Переход к новому облику Вооружённых Сил - процесс непростой. А боеготовность «чёрных беретов» - понятие культовое.
     Мне довелось наблюдать за полковником Андреем Бородиным на приморском полигоне во время совместных учений морских пехотинцев и воздушных десантников. Выгоревший под палящим солнцем юга берет с позеленевшей от морской соли кокардой, видавший виды камуфляж, по-спортивному жилистая фигура, загоревшее моложавое лицо - с виду он мало чем отличался от других офицеров морской пехоты. Вот только неуёмная энергия, сквозившая в каждом движении и фразе, выдавала в нём высокопрофессионального командира, для которого бой, будь он реальный или учебный - привычная среда обитания. А две красные планки ранений на пятнистой полевой куртке говорили о том, что профессионализм кавалера ордена Мужества полковника Андрея Бородина имеет особую огранку, ибо формировался он на поле боя и в морских походах, где иногда и сама жизнь могла стать ценой победы.