Заканчивались вторые сутки специального задания экипажа майора Павла Синёва. За крылом Ан-26 оставалось шесть аэродромов, разбросанных по всей европейской части России, и в гуле усталых двигателей слышалось долгожданное «до-о-м-м-м-о-о-ой!» Но уже на самом подлёте к Каче с крымских степей задул ураганный ветер. «Земля» предложила уйти на запасный аэродром. Командир воздушного корабля и без опроса знал о настроениях в экипаже, но всё же спросил по бортовой связи: «На базу или на запасный?» Единогласное «домой!» совпадало и с его решением. Многотонный Ан заходил на взлётно-посадочную полосу практически боком. С земли могло показаться, что при таком заходе всякое могло случиться. Но командир знал самолёт как свои пять пальцев и в экипаже был уверен как в самом себе. И они посадили крылатую машину на разбушевавшихся семи ветрах безукоризненно. Наблюдавший посадку начальник штаба авиации Черноморского флота только развёл руками: «Ну, асы, ну, трюкачи!» И объявил экипажу благодарность за мастерское владение авиационной техникой, готовность к полётам в сложных погодных условиях. Капитан Виктор Зыбенков в том памятном полёте был помощником командира корабля. Это всего лишь один эпизод из командирской школы, которую довелось ему пройти. А сколько было других не менее сложных испытаний. Ведь капитан Зыбенков шёл к должности командира корабля шестнадцать лет. Тринадцать из них летал «правым» пилотом, был лучшим на этом месте в подразделении, а потом и в части, но оставался кандидатом в командиры корабля. Так уж складывалась судьба: как только начинало светить назначение, случались очередные оргштаты.
     Говорят, только один из двадцати тысяч мальчишек, мечтающих стать лётчиком, реализует свою мечту. Мечта-то заманчива, да только профессия слишком сложна. Виктор Зыбенков стал избранным из тех самых двадцати тысяч, сев за штурвал в пятнадцать лет. И пусть то был штурвал всего лишь спортивного планёра, но небо и полёт были настоящими. И когда в одном из полётов погиб ставивший Виктора «на крыло» тренер Николай Иванович Яковенко, курсант аэроклуба Зыбенков не надломился, лишь ещё твёрже осознал, что небо и есть его судьба. В семнадцать он уже пилотировал спортивный Як и исполнял на нём первые фигуры высшего пилотажа. Мечта становилась явью. И куда она могла привести сына и внука военных авиаторов, выросшего в авиагородках под гул самолётных двигателей? Конечно же в военное авиационное училище. Отец - Владимир Иванович - подсказал Оренбургское, готовившее лётчиков ВМФ, ведь сам он летал командиром на морском бомбардировщике Ту-16.
     Очень точно подмечено: настоящим лидером чаще всего становится тот, кому самому повезло с первым командиром. Лейтенант Виктор Зыбенков получил диплом и офицерский кортик в 1992 году. А назначение у него было на Черноморский флот, который в ту пору оказался в водовороте перемен. И кто знает, как сложилась бы судьба молодого лётчика, не окажись с самого начала в левом кресле его самолёта таких офицеров и командиров с большой буквы, как майор Григорий Красов, подполковник Валерий Цитович, майор Павел Синёв. Совершенно непохожие друг на друга, они каждый по-своему растили в Викторе Зыбенкове истинного пилота, а потом и командира корабля. И надо сказать, учеником он был прилежным. Даже при незначительном налёте умудрился в первые же свои офицерские годы освоить все типы самолётов, стоявших на вооружении транспортной эскадрильи. Сегодня уже в качестве командира корабля Виктор Зыбенков реализует заимствованный у первых наставников принцип, который заключается в том, что научить подчинённого хорошо летать - это полдела. Важно, чтобы он мог самостоятельно принимать верные решения в экстремальных условиях. Ну и, конечно, был человеком ответственным. Особенно важно это для «правого» лётчика. Ведь ответственность за принятое решение - основа основ командирского профессионализма. И этот принцип капитана Зыбенкова выверен более чем двумя тысячами его полётных часов, сотнями образцово выполненных заданий. А задания бывали самыми разными. Неделями транспортники могут работать вдали от аэродрома базирования, ведя кочевую жизнь. И тогда командир экипажа играет роль «батьки»: он и о ночлеге, и о питании подчинённых обязан заботиться, и об их постоянной собранности, готовности к вылету не забывать. Экипаж Зыбенкова отличный. Помощник командира корабля капитан Павел Нисмачный сам успел посидеть в левом кресле, но всё те же оргштатные коррективы заставили его вернуться в правое. Но Павел не унывает, считая, что профессионалы флоту нужны в любом качестве и всегда. Штурман майор Роман Корнеев - один из лучших специалистов части. Борттехник старший лейтенант Эдуард Шеманчук вполне успешно постигает традиции экипажа и старается видавший виды Ан содержать в образцовом состоянии. Под стать ему и бортрадист прапорщик Анатолий Ревута, ответственный за «электроживучесть» корабля.
     - Слаженность и взаимопонимание - результат не только слётанности, но и нашего соседства по офицерскому общежитию, - считает капитан Виктор Зыбенков. - Будни и праздники стали общими даже для наших семей.
     А слаженность очень нужна экипажу черноморского трудяги-транспортника Ан-26. Очень уж часто приходится работать в экстренном режиме переброски людей и грузов, как здесь принято говорить, с «большой земли» и обратно. Причём зачастую под крылом самолёта - море, а полёты над безориентирной местностью особо сложны. Авиаторы, уходя в морской полёт, чётко представляют, что если вдруг придётся катапультироваться, то они окажутся во власти водной стихии, их ждёт борьба за жизнь.
     На борту самолёта капитана Виктора Зыбенкова изображён дельфин - геральдический символ авиации Черноморского флота. И есть у командира корабля что-то неуловимо общее с этим морским обитателем: мудрость во взгляде, родство со стихией. Ведь к трудностям своей профессии Зыбенков относит наличие бесполётных дней. А к радостям - это когда взлетаешь в пасмурную погоду, пробиваешь слой плотной облачности и вырываешься в яркую синеву. В свои сорок он остаётся романтиком. И пусть из наград у капитана есть лишь медали за военную выслугу лет, он считает для себя самой высокой наградой возможность как можно дольше летать. И это замечательно, что у «летающего дельфина» командир с такими духовными установками, с таким отношением к жизни и долгу. И это замечательно, что все в экипаже ему под стать.